вам, — Блэр протянула руку мужу. — Элоиза. Какое красивое имя.
— Спасибо.
Я чуть было не сказала ей, что меня назвали в честь моей прапрабабушки, но, взглянув на ее милое личико, поняла, что ей все равно. Эта деталь войдет в одно ухо, украшенное бриллиантом, и вылетит из другого.
Блэр уже переключилась на других людей в комнате, ее взгляд блуждал по залу. Она улыбнулась кому-то и подняла руку, чтобы помахать.
Подошел невысокий лысый мужчина, и Дэвис остановился, чтобы пожать ему руку.
То, как они с Блэром сдвинулись, повернувшись спиной к Джасперу, потому что появился кто-то поинтереснее, заставило меня усмехнуться.
На этот раз я сделала большой глоток шампанского.
Джаспер просто продолжал идти, ведя меня к нашему столику, где он отодвинул мне стул, а затем занял свое место рядом.
Когда я допила остатки шампанского, он поменял мой пустой бокал на свой почти полный.
Я пила его, глядя на его родителей. О нас уже забыли, не так ли? Джаспера уже игнорируют. Ярость пронзила каждую клеточку моего тела, когда я смотрела, как Дэвис и Блэр смеются с тем лысым мужчиной.
— Я не понимала, — прошептала я.
— Я знаю, ангел.
Джаспер положил руку на спинку моего стула. Когда он занял свое место, то придвинулся так близко, что наши бедра соприкасались.
Я прижалась к нему, не сводя взгляда с его родителей и изо всех сил пытаясь понять, что я вижу.
— Их переключатель включен, — сказала я, скорее себе, чем Джасперу.
Он промычал что-то в знак согласия.
Но не для нас с Джаспером. Конечно, они говорили правильные слова. Использовали правильные манеры. Но вся эта встреча была совершенно поверхностной. Они не испытывали настоящей любви к своему сыну.
Когда дело касалось Джаспера, они были отстраненными. Незаинтересованными. Именно это слово он употребил. Оно идеально подходило. Они берегли силы для всех остальных.
Это было более грубо, чем я могла ожидать. Более очевидно.
Мои губы скривились, а руки сжались в кулаки.
— Я их ненавижу.
Появился официант с подносом, уставленным шампанским.
— Ещё бокал, сэр? — спросил он с сильным английским акцентом.
— Да, — ответила я за Джаспера. — Вообще-то, нет. Если я напьюсь, то скажу какую-нибудь гадость. Но, наверное, им будет всё равно, так почему бы не напиться? Сомневаюсь, что к утру они вообще вспомнят, как меня зовут.
Парень посмотрел на Джаспера, его глаза расширились.
— Да, пожалуйста.
Джаспер жестом показал, чтобы он поставил два свежих фужера.
Убрав со стола наши пустые бокалы, официант растворился в растущей толпе.
Дэвис и Блэр продолжали общаться, к ним и лысому мужчине присоединялись всё новые и новые люди.
Неудивительно, что Джаспер был таким замкнутым. Сколько раз его вот так мягко отвергали? Сколько раз он был свидетелем того, как его родители лебезили и суетились из-за кого угодно, только не из-за него?
Идите нахуй, Дэвис и Блэр. Идите нахуй.
Я отвела взгляд, повернувшись к Джасперу.
Его глаза ждали.
— Привет.
— Привет.
Боже, мне хотелось плакать. Мне хотелось кричать.
Он был таким замечательным. Таким особенным. А его родители…
Им было все равно.
У меня защипало в носу. Комок в горле начал душить меня. Но я отказалась плакать, только не здесь. Только не сегодня.
Поэтому я наклонилась и прижалась губами к его губам, надеясь, что он почувствует мою любовь. Желая, чтобы она проникла в его сердце, чтобы, посмотрев в зеркало, он увидел мужчину, который этого заслуживает.
Когда я отстранилась, его глаза встретились с моими. Его рука коснулась моих волос, он взял прядь и пропустил ее сквозь пальцы.
— Всё нормально?
Вообще не нормально.
— Всё хорошо, — я взяла его за руку и прижалась к ней, положив голову ему на плечо.
А затем оглядела бальный зал, стараясь не смотреть на его родителей.
Мое внимание привлек взмах белого платья. Зал взорвался радостными возгласами и хлопками, когда в комнату вошли жених и невеста.
У меня екнуло сердце.
Саманта.
Она была великолепна. Ее волосы были примерно такой же длины, как у меня, и завивались идеальными волнами цвета меда и пшеницы. Она была высокой и стройной, с пышной грудью. Конечно, она была самой красивой женщиной в любой комнате, особенно в этой. Я ничего другого и не ожидала, но тот факт, что она была безупречна, обжег меня. О Боже, как же жгло.
Джаспер и Саманта идеально смотрелись бы вместе. Инь и Янь.
Будь сильной.
Несколько недель назад я пообещала себе, что, что бы ни случилось сегодня вечером, я буду сильной. Что я не позволю своим чувствам проявиться, по крайней мере, перед этими людьми.
Поэтому я улыбнулась, изображая радость за молодоженов.
Ладонь Джаспера легла на мою ногу и сжала колено.
Поэтому, как и в случае с его родителями, я забыла про невесту и полностью сосредоточилась на своем муже, запечатлев поцелуй на его щеке.
И на этот раз, когда я повернулась лицом к комнате, меня встретила пара ревнивых карих глаз.
Возможно, она была красива.
Но мои голубые глаза казались драгоценностями по сравнению с ее мутными радужками.
Мои щеки начали болеть от этой слащавой улыбки, но я не дрогнула, встретив ее ледяной взгляд.
И ты тоже иди нахуй, Саманта.
За два часа Элоиза заметно переместилась на своем стуле. Исчезла ее идеальная поза. Теперь она сидела боком, поджав одну ногу под себя, а другую положив мне на колени. Сантиметр за сантиметром она фактически заслонила собой моего отца, сидевшего с другой стороны от нее, чтобы уделить мне всё своё внимание. Она была близка к тому, чтобы заползти ко мне на колени.
И что, черт возьми, самое интересное? Сомневаюсь, что она вообще осознавала, что делала.
Доедая первое блюдо, она сидела лицом к тарелке, ела и потягивала шампанское, прислушиваясь к разговорам за столом, пока все в зале занимали свои места.
Когда мама и папа начали обсуждать политику с остальными за нашим столом, Элоиза совершила свою первую смену положения. Это был всего лишь небольшой поворот, ее колено плотно прижалось к моему.
Во время основного блюда она скрестила ноги, и ее икра коснулась моей голени.
Во время произнесения тостов она еще больше изогнулась, ее торс был перпендикулярен спинке стула, а глаза устремлены на меня, а не на стол.
Выпив еще один бокал шампанского, она закинула одну ногу на сиденье, а другую положила мне на бедра.
Я водил большим пальцем по внутренней стороне ее колена, слушая ее болтовню.
Элоиза, которая пленила меня
