делилась с ними этой своей тревогой?
— Ну… — я посмотрела в сторону, — я пыталась. Но тут такое дело…
— Они сразу же бросаются активно изгонять твои страхи весьма радикальными средствами и повышают и без того немалую плотность окружения вокруг тебя?
— Да, — я опять чуть не сгорала от смущения под его понимающим взглядом.
Примерно так же мне становилось неловко, когда Андрей Федорович старательно «не смотрел» на меня с кем-то из братьев, наталкиваясь случайно. Ну такая у него физиономия становилась лукаво-понимающая, что я куда деть себя не знала. Хотя ни единого даже намека на ехидное или похабное замечание ни он, ни кто другой в офисе себе до сих пор не позволял.
— Ладно. Я беру тебя в группу, но с оговоркой. Я тебе честно заявляю: на должность личного телохранителя тебя никогда не взял бы и не рекомендовал. Мне нужно объяснять почему?
— Потому что я могу в критический момент струсить и не справиться с обязанностями личного охранника? — и это не говоря о том, что в отличии от остальных претендентов у меня исходные данные весьма плачевные. Ведь одно из основных требований для соискателей — хорошая физическая форма. Точно не про меня.
— Нет, Оксана. Потому что твоей ответной реакцией станет с высокой вероятностью ответная агрессия, а не хладнокровная защита. Это моя беспристрастная оценка, — мужчина сделал паузу, явно давая мне возможность возразить, и я хотела. Но, подумав секунду, не стала. Он ведь прав. — На данный момент.
Я ведь действительно хочу побороть свое прошлое и свои страхи. Побороть. Вот что ключевое, да? Побороть, а не защититься или защитить.
— У меня есть шанс измениться?
— Да и весьма высокий, — кивнул дядя Миша. — Иначе бы я тебе посоветовал не дергаться, а сидеть спокойно за спинами мужчин, что вполне в состоянии тебя прикрыть. И еще одно: с Бобровыми ты должна решить все сама.
— Да, конечно, — я пошла за свой стол, прикусив губу.
Могу представить какой будет реакция братьев. Я хоть ходить смогу завтра? Или это уже переполнит их чашу терпения, и они потрудятся над тем, чтобы мне из постели выбраться было нелегко даже на работу, против которой они возражали, не говоря уже о дополнительных занятиях и тренировках.
— Ладно, придумаю что-нибудь, — пробормотала под нос, наблюдая, как в приемную вошла высокая брюнетка.
— Я по поводу работы личным телохранителем. Это же не шутка какая-то, и я по адресу? — спросила она, морщась немного от галдежа мужских голосов, что несся за ней со стороны холла.
Ну еще бы, она вон какая красавица. Смуглая гладкая кожа, длинные черные волосы собраны в хвост, осанка идеальная, почему-то приходит на ум — армейская, черные же джинсы совсем не в обтяжку и строгая того же цвета рубашка — нисколечки не скрывают, а подчеркивают достоинства подтянутой спортивной фигуры. То-то парни из опергруппы оживились. Там еще и на парковке почти все парни, у кого сегодня выходной, тусили. Слух-то о наборе девушек пошел по «Ориону», куда тут денешься, не секретное же мероприятие.
— Да-да, по адресу, — улыбнулась я ей ободряюще. — Вы первая. Одну секундочку, я уточню, готов ли Михаил Константинович вас принять.
Она кивнула очень скупо и сдержано, и мне опять почему-то пришло в голову, что от нее веет чем-то армейским.
* * *
Александр приехал за пятнадцать минут до конца моего рабочего дня, что выдался крайне насыщенным, и у меня и, тем более, у дяди Миши. Девушки и молодые женщины шли бесконечным потоком, и я просто обалдела от того, что столько их мечтали о подобной, казалось бы, ничуть не женственной работе. Корнилов успел первично отсобеседовать тридцать пять человек, работая без обеда, и у меня отлучиться наглости не хватило.
— Мммм… — протянула я, с наслаждением отдаваясь в жадные руки мигом облапившего меня за углом Саши и утыкаясь носом в его шею. — Есть хочу зверски.
— Ты там не кусочек отхватить примериваешься? — хохотнул он, однако прижимая еще крепче. Особенно крепкое пожатие его сильных ладоней досталось моим ягодицам, с одновременным толчком жесткого ствола в живот.
— Ты против?
— Не-е-е, но у меня есть более питательное предложение для тебя, а кусаться ты потом сможешь совсем не для утоления голода.
— Мы идем в кафе? — спросила, чуть отстранившись.
— Нет, все намного интереснее. Поехали.
— Куда? — насторожилась я. Уж больно лицо у него было загадочное.
— Узнаешь.
Сюрприз вышел как по мне не очень. Уже на подъезде, как только с трассы свернули в одно из дачных товариществ, я поняла куда мы.
— Саш, я не готова к этому, — забеспокоилась я. — Вот так, с бухты-барахты, не предупреждая… Нельзя так!
— Малыш, а за это время мы сколько раз тебя просили познакомиться с нашими, а? — затормозив перед зелеными железными воротами, Лекс повернулся ко мне.
— Но… не до того же было. И… да не делают это вот так вот.
— А как делают? И когда? Лет через сто, Оксан? Я конкретики между нами хочу, в чем проблема-то? Ты не готова к чему? К тому, что все уже, пипец, как серьезно? Так поздняк метаться же. Или для тебя это не так?
— Так… просто я такая вся зачуханная наверняка прямо с работы, — вздохнула я, смиряясь с тем, что время настало, и решительно открыла дверцу, выбираясь из машины.
Ворча недовольно Лекс быстро обошел авто и снова захапал меня в объятия, втянув в выносящий все мысли и тревоги поцелуй.
— Ты всегда такая, что у меня в башке звон, как только вижу, — пробормотал он, разменяв первый долгий и глубокий поцелуй на десяток мелких, осыпая им мои скулы и лоб.
— Сашенька, да что же ты и нас, и девушку за калиткой-то томишь? — услышала я приятный мужской голос позади и, вздрогнув, обернулась, натыкаясь взглядом на высокого и широкоплечего мужчину с полностью седыми волосами.
— Ну здравствуй, дочка, — пошел он к нам навстречу. — Дождались мы с матерью наконец. Меня Станислав Яковлевич звать, но очень надеюсь на скорое «папа Стас».
— Па, не форсируй, — насупившись, буркнул Саша.
Мужчина обнял меня, Лекса и принялся нас буквально заталкивать во двор и дальше по дорожке в дом.
— Давайте-давайте, молодежь, мать там уже извелась вся, и стынет все. Ждем же, ждем.
Я кратко глянула с легким упреком на Лекса. На кончике языка крутились вопросы «что?» и «как?», и «где Леша?», но не спрашивать же прямо сейчас.
— А вот это моя мамуля, знакомься, — взял дальше все в свои руки Саша. — Мама, знакомься, это… — долю мгновенья заминка, что мне могла и почудиться. —
