вырастает тень. Я вижу черные начищенные ботинки. Медленно поднимаю взгляд и отшатываюсь.
Передо мной стоит Амир. Глухой возглас вырывается из меня.
– Катя, тихо, – произносит он каким-то глухим голосом. – Я за тобой.
– Что? – непонимающе смотрю на него. – Куда? Что случилось? Амир! – тревога накрывает меня. Почему он тут? Почему он тут один? Где Матвей? – Что? Что-то с Матвеем? – сердце сжимается. – Амир! Что?!
А мальчишка оказался смелее и хитрее, чем я думал.
Стоило оставить его одного и он вздумал сбежать. Глупый. Но смелый и решительный. Таким и должен быть мой сын. А ум придет с возрастом. Для этого у него есть я.
Услышав лай собак и крики, я как ошалелый вскакиваю с кресла и бегу на улицу. Бегу на свет фонариков в руках стоящих под окнами людей. Вот я уже рядом. И замираю. Словно в невидимую стену врезаюсь.
По спине пробегает холодный пот. Мне кажется, я не дышу.
Но тут же прихожу в себя и кидаюсь к маленькому тельцу, лежащему на земле.
– Хозяин, не трогайте, – кто-то берет меня за плечо. – Нельзя. Навредить можете.
– Тамерлан, – зову тихо, вглядываясь в лицо маленького человечка. Глаза у него закрыты, а рот, наоборот, приоткрыт.
– Хозяин, – опять голос охранника. – Врача вызывать?
– А вы еще не позвонили?! – рычу я и резко встаю.
Охранник тут же достает телефон и набирает куда-то.
– Что случилось? – спрашиваю я.
– Похоже, пацан решил сбежать, – говорит другой охранник. – В окно. Судя по всему, по водостоку, – показывает на трубу, валяющуюся рядом с Тамерланом.
– Он дышит, – говорю я. – Где этот гребанный доктор?!
– Уже едут, хозяин. Скоро будут!
– Тамерлан, – падаю перед ним на колени и чувствую, что не могу больше сдерживать себя. Слезы ручьем стекают по моим щекам.
Наклоняюсь и губами прижимаюсь к маленькой ручке, безвольно лежащей сейчас на сырой земле.
– Прости меня, сынок. Прости. Тамерлан. Умоляю, жизнью своей прошу, живи! Сынок!
Лбом утыкаюсь в ладошку. Мне хочется поднять Тамерлана и прижать к себе. Но охранник прав. Нельзя. Мы не знаем, что у него повреждено.
Поднимаю взгляд на окна второго этажа. Вроде, и не высоко. Но для такого малыша…
– Мама, – слышу хриплый голос снизу и тут же смотрю на сына. Он пытается приоткрыть глаза. Шевелит пересохшими губами.
А потом начинает хныкать. Конечно же, ему больно.
– Сынок, – прошу я. – Не плачь. Скоро врач приедет. Не надо. Все будет хорошо.
– Мама, – стонет он. – Мама…
Тут слышатся звуки сирены и нас ослепляют фары приехавшей «Скорой».
– Быстрее! – кричу я и встаю. Машу им рукой.
Меня оттесняют от сына и я лишь вижу, как они что-то делают с ним. Он стонет. Мне хочется броситься к нему, но я понимаю, что только помешаю.
Потом мы едем в больницу. Мне разрешают сесть в машине «Скорой» рядом с сыном. Я держу маленькую ладошку. Тамерлан не смотрит на меня и только шепчет хрипло:
– Мама… мама…
У меня сердце разрывается. И я понимаю, что должен найти Катю. Привезти ее сюда.
Плевать на наши обиды. Сейчас мы все должны сделать все возможное для маленького человечка.
В больнице Тамерлана увозят и я сижу и жду. Сжимаю голову руками. Слез уже нет. Но в груди все рвется.
Когда выходит доктор, я бегу к нему. Чуть ли не хватаю его за грудки.
– Что с ним? Доктор! Что с моим сыном?
– Состояние стабильно, но тяжелое, – привычным голосом говорит доктор. – Мальчику потребуется переливание крови. Но придется подождать, пока кровь доставят.
– Сколько? Я заплачу. За все, – перебиваю его.
– Дело не только в деньгах. У вашего сына редкая группа. Придется ждать либо… – смотрит на меня.
– Что? – я готов убить его за то, что тянет с ответом.
– Вы готовы сдать кровь? Какая у вас группа?
Я даже выдыхаю. Что за вопрос, мать его?! Конечно, я готов! А вот какая группа, не знаю. Не нужно было раньше.
Спустя какое-то время меня отводят в палату. Нужно взять анализы. Я мысленно отсчитываю каждую секунду. Мой мальчик. Только бы он выкарабкался. Я все для него сделаю. Все.
– Хм, – раздается совсем рядом и я открываю глаза.
Передо мной доктор внимательно что-то изучает.
– Жаль, – вздыхает, – но у вас другая группа крови. Вы не можете стать донором.
– Почему другая? – резко встаю с кушетки. – Он же мой сын!
– Ну, дети перенимают кровь одного из родителей. Значит, у мальчика группа крови матери. Такое бывает очень часто. Девочки перенимают группу крови отца, а мальчики – матери. Ничего не поделаешь. Нам остается лишь ждать, когда в отделение привезут нужную группу крови.
Я опускаю взгляд и бью ладонями по кушетке.
Все не так.
– Я могу его увидеть? – поднимаю взгляд на доктора.
Тот мнется. Отвечает не сразу.
– Доктор, – говорю я, вставая. – У меня ближе никого нет. Это мой сын.
– Хорошо. Две минуты. Пойдемте.
Мы подходим к двери, за которой лежит мой сын. Доктор аккуратно открывает ее и заходит первым. Я следом.
Тамерлан лежит у стены. С закрытыми глазами. Ровно дышит.
У меня опять слезы наворачиваются. Но я понимаю, что не должен плакать здесь. Тамерлан должен видеть, что все будет хорошо.
Словно почуяв, что он в палате не один, сын медленно поворачивает к нам голову и приоткрывает глаза. Смотрит на нас, но взгляд как в тумане.
Потом малыш начинает хныкать.
– Все, уходите, – доктор буквально выталкивает меня из палаты. Кидаю последний взгляд на сына и понимаю, что он беззвучно шевелит губами одно слово.
Мама.
Ему нужна мама.
Как бы я не хотел, чтобы было иначе, но это так.
Доктор еще что-то говорит мне, обещая, что кровь доставят в ближайшие дни.
А у меня в мозгу только это слово. Мама.
Не задумываясь, на автомате еду на максимальной скорости. Руль сжат в руках, а взгляд устремлен только вперед.
Но Кати не оказывается дома. Меня это злит. Где она, когда так нужна? Я делаю первый шаг. В пустоту?
Пытаюсь дозвониться, но абонент недоступен.
Где ее искать? Почти ночь на дворе! Где она шляется?!
Вопросы один за другим заполняют голову.
С силой сжимаю телефон и тут слышу шаги. Тихие, неспешные шаги, которые я узнаю сразу же.
Когда звуки шагов слышны совсем близко, я выхожу из закоулка и Катя чуть не врезается в меня.
Да, это Катя.
Смотрю на хрупкую фигурку и мне хочется сжать ее. Приподнять и прижать к себе. Поэтому еще сильнее сжимаю кулаки.
Взгляд Кати медленно поднимается и
