ничего не стоило бы пустить ей пулю в голову.
— Что ж, давай просто надеяться, что это сработает, — говорит Ксандер, когда Черри подходит с подносом, уставленным едой.
— Это конец дня, — объясняет она, когда глаза Ксандера становятся круглыми, как блюдца. — Я лучше накормлю тебя, чем уличных крыс, которые придут за этим.
— Справедливо, — радостно говорит он, тянется за одним из багетов и мгновенно запихивает его себе в рот.
Я хочу сказать, что приятно просто тусоваться с ним, но беспокойство, появляющееся в его глазах каждый раз, когда он смотрит на меня, смывает любое удовольствие.
— Отвали от меня, — рявкаю я, отталкивая руку Себа от того места, где он думает, что удерживает меня от того, чтобы подойти к Эмми и обхватить ее гребаное горло.
Она только что вышла с ним из женской раздевалки.
Тот же парень, которому она позволила обнять себя.
Тот, чью руку она держала, прежде чем уйти отсюда, как будто видеть меня ничего для нее не значило.
Как будто я ничего для нее не значу.
— Тео, — предупреждает Себ, его голос глубокий, наполненный беспокойством.
— Я, блядь, не собираюсь преследовать ее, если это то, о чем ты беспокоишься.
— Я не об этом. Я не сомневаюсь, что она справилась бы с тобой, если бы ты это сделал. Я больше беспокоюсь о том, что ты снова вернешься на ринг.
— Как будто тебе не похуй, если я окажусь на полу. Вы уже сделали свой выбор здесь. Вы команда Эмми.
— Я ни в чьей гребаной команде, чувак. Я беспокоюсь о тебе. Я беспокоюсь о вас обоих. Мы все такие.
— Ну, блядь, прекрати. Я никогда не просил тебя беспокоиться обо мне. Я могу позаботиться о себе.
— Сможешь? — Спрашивает он, его глаза бегают по разноцветным синякам, которые портят мое лицо.
Должен ли я снять рубашку, я знаю, что моя кожа под ней ничуть не лучше.
К счастью — или, может быть, нет — любой ответ, который я мог бы придумать, обрывается, когда мое имя звучит через зал.
— Тео Чирилло, какой приятный сюрприз.
Оборачиваясь, я сужаю глаза на мужчину, идущего ко мне в спортивных штанах и рубашке с длинными рукавами.
— Давно не виделись, — бормочу я, хотя не могу отрицать, что шокирован тем, что он вдруг снова начал показывать свое лицо.
Держу пари, Доусон поручил ему присматривать за мной. Не может быть, чтобы он не знал, что я здесь тренировался.
— Титч. Я думал, ты на пенсии, старик.
— Ха, не повезло, малыш. Только что проверил несколько других спортивных залов в моей части города.
— Я могу представить, что они все дерьмо, учитывая, что ты поселился на итальянской территории.
— Что-то вроде этого, — бормочет он, бросая свою сумку на стул у стены. — Итак, ты здесь по какой-то причине или… — Он кивает на ринг.
— Ты уверен, что у тебя все еще есть это?
— Ты знаешь, что у меня есть. Тем более, когда у меня есть причина причинить боль.
Я поднимаю на него бровь.
Честно говоря, я не так уж много знаю о Картере Райте, кроме его репутации на ринге.
В течение многих лет он доминировал на всех вечеринках Микки. Он был непобедим, пока не получил травму и в основном прекратил соревноваться. Однако это никогда не мешало ему тренироваться.
— Докажи мне, что ты достоин ее, и я, возможно, легко отпущу тебя.
Сказав это и еще один обеспокоенный взгляд Себа, я выхожу на ринг.
Спарринги с парнями, особенно с Алексом и Нико, могут быть жесткими. Но спарринг с Титчем… черт. Он не лгал, когда говорил, что не потерял его. Довольно быстро становится ясно, что я тот, кто проиграет.
Он блокирует почти каждый мой удар, умудряясь наносить один за другим удары по моему и без того больному и покрытому синяками телу.
— Будь мужиком, Чирилло. Ты большая киска, чем твоя жена, — язвит он, зная, что это выведет меня из себя.
— Пошел ты, придурок, — плюю я. — Ты ничего не знаешь о моей жене, — усмехаюсь я.
— Неправда. Я знаю, что она не хочет тебя. Я знаю, что она сбежала от тебя при первой возможности. Должно быть, ты чувствуешь себя идиотом. Даже не смог удержать девушку, когда она заперта.
Рев, который раздается по комнате, звучит не так, как будто он исходит от меня, но когда я налетаю на него, наконец-то сумев установить контакт, я знаю, что это так.
— Это чертовски лучше. Сражайся так, как будто тебе действительно есть за что сражаться. Ты хочешь ее, ты заботишься о ней, докажи мне это, черт возьми. Возможно, я даже замолвлю за тебя словечко, когда увижу ее в следующий раз.
— ЧЕЕЕРТ, — кричу я, набрасываясь на него, пока мои легкие не горят, мышцы не болят, костяшки пальцев разбиты, а тело покрыто слоем пота.
И, честно говоря, когда я, наконец, отключаюсь и внимательно смотрю на Титча, он не в лучшем состоянии.
— Трахни меня, ты жесток, — говорит Себ со стороны.
— Да, хорошо, что бы ты сделал, если бы кто-то причинил боль тому, кто тебе дорог? — Тич лает.
— Он заслужил, — соглашается Себ.
— Хочешь хлопнуть, пока он внизу? Я могу удержать его, облегчить тебе задачу, — предлагает Титч с ухмылкой.
— Отвали. Его девушка уже причинила достаточно вреда, — признаюсь я.
— Подбитый глаз, — с гордостью добавляет Себ.
— Ну, черт возьми. Она защитница.
— Черт возьми, да, она такая, — самодовольно поет Себ.
Себ бросает в меня полотенце и бутылку с водой в ту секунду, когда я поднимаю свое тело с пола и вытираю пот со лба.
— Что ж, это было весело, дети, но мне пора идти и причинить боль некоторым взрослым.
— Ты работаешь с Ди, верно? — Спрашивает Себ, который уже побывал в студии, чтобы нанес немного чернил.
— Конечно. — Он отдает честь нам обоим, прежде чем шагнуть через спортзал, глаза следят за каждым его движением, прежде чем он проскальзывает в раздевалку, чтобы принять душ.
— Насколько это больно? — Себ спрашивает, когда все остальные возвращаются к тому, чем они занимались до того, как Титч пришел. Любой бы подумал, что он гребаный член королевской семьи, так как они его боготворят.
— Э-э… — Я колеблюсь, на самом деле не желая признаваться в правде.
— Да, этим все сказано. — Он протягивает мне руку, чтобы я ее взял. — Пошли, давай тебя подлатаем.
Неохотно я принимаю его помощь и встаю на ноги, мое тело все время протестует.
— Тебе нужен план, — говорит он мне, когда мы идем через спортзал.
— Кто сказал, что у меня его нет?
— Быть избитым и опустошенным на самом деле не является каким-либо планом, чтобы вернуть ее.
— Кто сказал,
