Асе свою историю.
Читаю сообщение от Белки: «Буду через полчаса».
* * *
– Что мы здесь делаем?
Я огляделся по сторонам. Тимур взял машину отца, пока его не было в городе. И мы даже проехали несколько кварталов, не столкнувшись с полицейскими.
Он привёз нас на какой-то пустырь. Там стояла бочка. Артём плеснул в неё бензина и поджёг его.
– Для антуража, – пояснил Тим, посмотрев на меня. – И, предвосхищая твой вопрос, что мы здесь делаем, я отвечу: будем давать клятвы.
Господи… Что?
Я хмыкнул, напряжённо вглядываясь в лица братьев, пытаясь найти в них хоть намёк на глупую шутку. Но они не шутили.
– Завтра ты станешь нашим братом, – заговорил Артём. – Отец оформляет опеку. Ты теперь наш!
Кто? Брат?
Похоже, он, и правда, так думал.
– Хорошо. И что я должен сделать? – изобразил я воодушевление. – Надеюсь, мы не будем пускать кровь друг другу или что-то в этом роде.
В этот момент Тимур достал складной нож и протянул его мне.
Вот же, мать вашу!!
– Тоже для антуража, – спокойно заметил Артём. – Режь ладонь, Кир. Клятвы всегда даются на крови.
Да они рассудком поехали в своей Америке!
Чёрт!.. Ну ладно…
Я вытащил лезвие. Немного помедлил, держа его у ладони. Посмотрел на братьев. Они просто ждали, когда я это сделаю. И я сделал.
Ладонь обожгло резкой болью, но она быстро прошла. Тимур сделал то же самое со своей рукой, потом Тёмыч.
И что дальше?
– Наша семья не идеальная, Кир, – заговорил Тимур. – Далеко не идеальная. И тебе придётся подчиняться определённым правилам, если не хочешь иметь проблем с отцом. Или с нами.
Звучало зловеще. И угрожающе.
– Какие именно правила? – уточнил я.
– Помалкивать, – сразу ответил Артём. – Быть с нами заодно. Но для тебя это не будет проблемой. Мы похожи.
Тимур протянул ладонь, и я пожал её. Артём накрыл наши руки своей.
Бред какой-то…
– Ну а взамен ты получишь нас, нашу защиту, – продолжил Тимур. – Мы любого за тебя уроем.
Бред или не бред, но горящая бочка и сцепленные окровавленные руки сделали своё дело. Я проникся этой клятвой.
Это воспоминание весь день крутилось в голове, и в конце концов она чертовски разболелась.
Клятву я не мог нарушить. Не мог никому рассказать о том, что происходит в семье Соболевых. Их папаша просто болен властью. И проявляет её самым отвратительным образом. Вроде как у братьев всё же есть мать, но я её ни разу не видел. Вроде родительских прав была лишена или что-то в этом духе…
Я прихожу на наше с Асей место немного пораньше. Сажусь на сухую листву, вытягиваю ноги. Прислоняюсь спиной к стволу дерева. Запахиваю кожанку. Под ней толстовка.
Через час окончательно стемнеет и станет прохладно. Если Ася замёрзнет, то я отдам ей куртку.
Я слышу её приближение ещё до того, как она выходит из-за деревьев. В руках Ася держит два пластиковых стаканчика с крышкой.
Расплываюсь в улыбке.
– Что там?
– Ты знаешь, – улыбается она, протягивая мне стаканчик.
Через отверстие в крышке клубится пар. Мой нос улавливает аромат латте, и я делаю обжигающий глоток любимого напитка.
В столовой имеется кофейный автомат. Мы с Асей часто пили латте раньше.
Белка садится рядом со мной. Наши локти соприкасаются.
– Спасибо, – киваю на стаканчик. – Но это я должен был купить его тебе, а не наоборот.
Она фыркает.
– Где это написано? Существуют какие-то правила, о которых я не знаю?
Мы раньше так частенько спорили – кто должен был что-то сделать для другого. Когда, например, Ася занимала очередь в столовой, а я сетовал, что не успел сделать это первым. Или когда она подумала заранее о парном докладе по экономике. А я напрочь об этом забыл, пробегав четыре вечера подряд на футбольном поле – у нас тогда были жёсткие тренировки, мы готовились к серьёзному матчу. И Ася сделала доклад за нас двоих, чтобы я не тратил время на это.
Она всегда помогала мне. Заботилась.
Забытый в библиотеке учебник. Выроненный возле бортика бассейна телефон…
Четыре года мы были друзьями. Четыре года я её любил!
– Нет никаких правил, – произношу осипшим от напряжения голосом. – Просто иногда ты опережаешь меня на целый шаг.
Она задумчиво протягивает:
– А это плохо?
Ну вот… Она, как обычно, ищет в себе изъяны. Но их нет. Они есть только у меня.
Сделав глоток латте, ставлю стаканчик на землю и обнимаю Асю за плечи.
– Мне нужно тебе кое в чём признаться…
Она поворачивает голову в мою сторону. Смотрит на меня снизу вверх. Тяжело сглатывает, вмиг занервничав.
– Но прежде я сделаю это…
Прижимаюсь к её губам своими. Свободной рукой глажу по щеке девушки.
Почему я так раньше не делал? Почему считался с грёбаным мнением её матери? Да кто она мне вообще? Мы с Асей потеряли кучу времени!
От сладости её губ едет крыша…
Был ли у меня опыт с девчонками – да, был! В том числе и в Штатах. Этим летом. Мы с Соболевыми тогда забурились в какой-то бар, где не спросили наших документов. Ну и нашли там компанию девиц немного постарше нас…
Но тогда я и близко не чувствовал того, что чувствую рядом со своей Белкой! Да мне и не нужен никто больше!
Прервав поцелуй, заглядываю ей в глаза. И она тоже внимательно смотрит на меня. Сделав глубокий вдох, произношу с горечью:
– Мой дядя разбазарил всё состояние родителей. И мне пришлось сменить опекуна.
– Господи! – охает Ася. – Почему ты раньше ничего мне не сказал?
Я отворачиваюсь. Снимаю руку с плеча девушки, беру стаканчик с латте.
– Моим опекуном стал отец Соболевых, – продолжаю, невольно поморщившись.
Кажется, Ася перестаёт дышать.
– Я вообще не думал, что вернусь сюда. Считал, что моя жизнь навсегда изменилась. Я сменил страну, собирался пойти в новую школу. Думал, что мы с тобой никогда больше не увидимся. Совершенно случайно столкнулся с Тимуром и Артёмом в одном спортклубе. Странно, но мы поладили. Вроде как чужаки объединились против местных. Там было сложно, хотя иногда даже весело.
Замолкаю. Что ещё я могу ей рассказать?
– Поэтому ты им должен? Потому что их отец теперь твой опекун?
Я киваю. Хотя это не совсем так. Просто я поклялся, что буду с ними!
– Ты
