своими. Ян, Полина, Марат и мы с Дашкой. Мажоры и Кирилл разместились за соседним столиком. Похоже, в их компании пробежала чёрная кошка. Они все молчат: ни дурацких шуточек, ни смеха, ни объятий Тимура и Ники. Все четверо мрачные, словно в трауре.
Интересно, что у них там случилось?
Кир
– Да он просто ненормальный! – взорвался я. – Мой дядя, конечно, тот ещё псих, но это же ваш отец! Какого хрена он творит?!
Тимур грубо схватил меня и закрыл рот ладонью.
– Заткнись, Кир! Он услышит! – прошипел парень.
Тёмыч громко застонал. Мы нашли его на полу тренажёрки в цокольном этаже дома. Похоже, сегодня ему сильно досталось.
Тимур отпустил меня и бросился к брату. Упал перед ним на колени. Тёмыч держался за ключицу, и Тим осмотрел её.
– Этот тренажёр неисправен, – выдавил Артём, сверкнув на меня предупреждающим взглядом.
– Да уж, конечно! – фыркнул я, не сдержавшись. – Это ваш папаша неисправен!
– Что он здесь делает? – теперь Артём смотрел только на брата.
– Всё нормально, он никому ничего не скажет, – успокаивающе ответил Тимур.
Обе пары глаз уставились на меня. Братья ждали ответа.
– Ведь не расскажешь? – напирал Тимур.
– Нужно полицию вызвать, – не согласился я. – Нельзя оставлять подобное безнаказанно.
– И?! – Тимур вскочил на ноги. – Вызовем полицию, и что дальше? У нас есть только отец, понятно? Куда нас отправят, по-твоему, если его не будет?
Я замялся. Не знал, как это работает. Не знал, попадают ли богатенькие в детские дома. Когда мои родители погибли, мне типа «повезло», что нашёлся опекун. А потом и ещё один…
– Кир, ты никому ничего не расскажешь! – с неприкрытой угрозой в голосе прошептал Тимур. – Отец воспитывает нас так, как умеет. Да, не идеально! Но он наш отец!
– Ты это брату своему скажи! – вновь начал напирать я.
Артём, услышав мои слова, сразу поднялся на ноги. Корчась от боли, растянул на губах улыбку.
– Видишь, я в норме!
А вот я не был в норме. Лишь в тот момент начал осознавать, во что вляпался. Я был просто шокирован… Жестокость своего отца братья считали совершенно нормальной! Но вот я так не считал…
Реальность, в которой оказался, буквально раздирала меня на части. Однако я был бессилен что-либо изменить. Я дал клятву!
– Это просто невозможно жрать, – брезгливо морщится Тимур, отпихивая свою тарелку. – За что наши предки платят? За это?
– Да хорош, брат! Что за траблы? – успокаивающе говорит Артём. – Нормальный хавчик.
Тим откидывается на спинку стула, скрещивает руки на груди. Сначала смотрит на меня, потом на Нику. Так уж вышло, что эта дура уселась рядом со мной.
– Вы оба что-то от меня скрываете! – бросает Тимур, испепеляя нас обоих недобрым взглядом. – Не знаю, что, но оба вы выглядите иначе с тех пор, как прогулялись по лесу. Ты, – кивает на Нику, – чертовски виноватой. А ты, – переводит взгляд на меня, – так, словно тр** мою девушку.
Вашу мать! Он серьёзно?
Я откладываю вилку. Качаю головой.
– Тим, ты головой поехал? Нахрена мне твоя Ника?
А вот дура Гордеева молчит, ещё больше провоцируя Тимура на ненужные мысли. Он смотрит только на неё сейчас. И чем внимательнее он смотрит, тем более виноватым становится её лицо.
– Эй! – я щёлкаю пальцами, чтобы привлечь его внимание. – Да брось, Тим! Так и кукухой можно поехать. Перестань повсюду искать врагов, ладно?
Он переводит взгляд на меня.
– Так может, ты и есть мой враг?
– Я? Ты же на самом деле так не считаешь?
– Не знаю, – пожимает плечами Тимур. – Но я вижу, что ты переметнулся, брат! – он косится на столик, где сидит Ася. – Прошла всего одна грёбаная неделя – и ты забыл обо всех обещаниях, которые мне дал. Забыл о клятве!
– Я ни о чём не забыл… – пытаюсь вставить я, но он не хочет слушать.
Скрипнув стулом, резко отодвигается от стола, вскакивает на ноги. Ника, встрепенувшись, тоже поднимается.
– Сядь! – рявкает он на свою девушку. – А ты просто не забывай, что я всегда и всё держу под контролем, – тычет пальцем в мою сторону.
Поворачивается и выходит из столовой. Несмотря на его запрет, Ника бежит за ним. Артём провожает обоих бесстрастным взглядом. Бросает в рот ломтик хлеба, запивает соком. Переводит взгляд на меня.
– Ты ведь понимаешь, Кир, что реально косячишь? – спрашивает непринуждённым тоном.
А мне уже плевать на их обвинения. Перевалившись через стол, тихо рычу:
– Что вы задумали, мать вашу?
– Ммм? Нервничаешь? Соболезную, – с насмешкой протягивает Тёмыч. – Вот и почувствуй то, что чувствуем мы, когда наш третий брат вдруг выбирает не ту сторону.
– Да какую сторону, Тём? Какую? Я всё ещё с вами, разве ты не видишь? – развожу руками.
– Есть за нашим столом и быть с нами – совсем разные вещи.
Артём бросает взгляд на Асю.
– Ты всегда её защищал. Всегда! И чем больше ты это делал, тем сильнее Тиму хотелось доставать её. Он всегда считал тебя соперником. За место капитана в команде, за место лидера класса… А потом у двух врагов вдруг появился шанс объединиться и стать братьями. Не представляешь, как Тимуру тяжело было впустить тебя в наш дом, в нашу жизнь. Но он пересилил себя. Помог тебе…
– И я благодарен…
Но не могу скрыть горечь… Чувствую себя загнанным в угол. Ведь они действительно мне помогли.
И, наверное, я конченая сволочь, но всё равно выбираю слабую, но светлую сторону. Выбираю Асю!
– Раз благодарен, то веди себя правильно, – напоследок бросает Артём и уходит.
Я смотрю по сторонам. Все притихли, пытаясь услышать, о чём мы спорим. Одариваю каждого злым взглядом. Почти все, как по команде, утыкаются в свои тарелки.
Мои глаза отыскивают Асю. Она выглядит взволнованной. Старается не смотреть в мою сторону, сдерживаясь явно с большим трудом. А вот Марат откровенно прожигает меня злым взглядом. Устал я от этого парня, если честно.
Убираюсь из столовой. Зайдя в комнату, сразу заваливаюсь на кровать. Держа телефон перед самым носом, строчу Асе сообщение в Вотсапе.
«Эй, Белочка, как насчёт того, чтобы встретиться?»
Ответ приходит почти мгновенно: «Где?»
Я недолго размышляю, где было бы безопаснее. Потом пишу: «На нашем месте».
Можно одеться потеплее и побыть вместе, спрятавшись от чужих глаз за широкими дубами. Возможно, я решусь рассказать
