приехали, мой поход ему не понравился, захотел домой. Не ругайся, – примирительно заявил бывший.
– Матвей! – так громко и радостно возвестил Федя, что я подпрыгнула от неожиданности, а Стас побледнел.
– Привет, боец! – донесся голос Матвея и звуки игры из гостиной, а я не знала, как реагировать.
– Матвей? – переспросил Стас, складывая руки в замок на груди.
– Мы разведены, и у меня есть личная жизнь, – отрезала я.
– И давно ты с ним?
– Стас…
– Что «Стас»? Знакомь. Я должен знать, кто трется рядом с моим сыном.
– Сейчас? А ты не много на себя берешь? – сузила я глаза.
Но бывший муж уже снимал обувь. Отодвинул меня с порога и решительно прошел в гостиную, а я – за ним.
Федя с Матвеем устроили шутливый бой. Скиртач демонстративно проигрывал, упав на пол, а Федор издал клич победителя.
– Пап, знакомься, это Матвей! – представил он своего кумира Стасу.
Я сжала зубы и ждала. Матвей встал на ноги и в упор посмотрел на бывшего.
– Твой новый друг, да? – обратился Стас к Феде.
– Да, он маме помогает. Матвей, ты прикрутишь нам полку, у мамы не получилось?
– Обязательно, – серьезно кивнул Скиртач, переводя взгляд на бледную и злую меня.
– Покурим? – вдруг предложил Стас Матвею.
– Пойдем, – легко согласился Скиртач, а у меня сердце ухнуло в пятки.
– Пап, ты куришь? – ахнул Федя и брезгливо сморщил нос.
– Иногда. А ты не смей, ясно? Это плохая привычка!
– Угу, – буркнул сын.
– Федор, переоденься, пожалуйста, в домашнее, – потребовала я.
Стас первым пошел в коридор, полностью одетый Матвей за ним. Проходя мимо меня, Мот мне подмигнул и взглядом приказал не вмешиваться.
А я хотела. Очень хотела поинтересоваться у Стаса, какого хрена он лезет в мою личную жизнь? За спинами двух мужчин захлопнулась входная дверь, а я закусила губу и обняла себя руками.
Прелестно, Катя! Доброе, блин, утро! Особенно у Мота, который еще проснуться толком не успел и уже вынужден окунаться в мои семейные проблемы.
Вот тебе и романтика во всей красе!
– Мам, – позвал Федя.
– Что? – вскинулась я.
Федя подошел ко мне и шепотом спросил:
– Мам, а Матвей у нас останется, да?
Я поперхнулась воздухом и долго соображала, что ответить. И решила, как и всегда, сказать правду:
– Федя, это все слишком быстро. Мы с Матвеем еще не так хорошо друг друга знаем, чтобы жить вместе. Время покажет.
– Он тоже от нас уйдет? Как папа?
Как лезвием по оголенным нервам…
– Сынок, папа от нас не ушел! Он по-прежнему твой папа и любит тебя. И я тебя люблю. Просто мы с папой не смогли жить вместе, помнишь, мы много ругались.
– Вы и сейчас ругаетесь.
– Да. Но мы оба тебя любим, вне зависимости от того, живем мы вместе или нет. И папа тебе это подтвердит. Почему вы так рано вернулись из похода?
– Скучно было. С тобой, тетей Рори и тренером было весело, особенно когда Матвей с нами был.
Господи, дай мудрости подобрать правильные слова, чтобы объяснить ребенку, почему у взрослых все так сложно.
– Вы с Матвеем сейчас уйдете, да?
– Да. Я позвоню твоей няне, попрошу, чтобы приехала. Нам с Матвеем нужно на работу.
– А можно, я с вами на работу? Ну, мам, я буду тихо сидеть!
– Собирайся, – согласилась я, – поедешь со мной. Но если станешь баловаться – буду ругаться, понял?
– Понял, – радостно согласился сын.
Я взволнованно покосилась на входную дверь, неистово желая подслушать, о чем Стас говорил с Матвеем.
Игнорируя мерзкое головокружение, убрала в кухне со стола и ушла в свою комнату – собираться. Дрожащими руками накрасила один глаз, каждую минуту прислушиваясь к звукам из прихожей.
Открылась входная дверь, до меня донесся звук закрываемого звонка и шаги Матвея.
Наплевав, что у меня накрашен только один глаз, подскочила и поспешила ему навстречу.
Мот зашел в спальню, запер дверь и улыбнулся, широко и открыто.
– Прости, – выдавила я.
– За что? – брови Матвея поползли вверх.
– За Стаса, за то, что тебе… Что он тебе сказал?
– Это наше дело, – отрезал Матвей.
– Прелестно! – всплеснула я руками.
– Катерина моего сердца, не нервничай ты так, все нормально. Поговорили, порешали все. Нормальный мужик твой бывший муж, за сына переживал. Я ему пояснил, что да как. Я бы тоже на его месте напрягся, если бы моего ребенка чужой мужик собирался воспитывать.
– А ты… – я осеклась.
– Никуда не уйду, даже не мечтай! – отрезал Скиртач. – Иди сюда, ты че расстроилась-то?
– Не знаю.
– Не знаю, – передразнил меня Матвей.
Взял за шею, рывком притянул к себе, обнял и уткнулся носом в макушку.
– Катюха, чтоб ты там опять ниче себе в голове дурного не нарисовала, я сегодня буду на работе допоздна. А завтра увидимся вечером, да?
– Да.
– Ну вот и хорошо. Ты глазик-то второй докрась, или это твой неповторимый стиль – в любой стрессовой ситуации с одним накрашенным двигаться? Хотя, как по мне, тебе без косметики намного лучше. А без одежды ты просто богиня.
Я не могла не улыбнуться. Чувствовала, как меня отпускает, и улыбалась ему в шею, успокаиваясь.
Матвей наклонился ко мне, взял за подбородок, притянул к себе и быстро поцеловал.
– Я пошел. До завтра?
Последнюю фразу он произнес так, словно… Просил?
– До завтра, – прошептала я.
– Пойду с Федором попрощаюсь, – подмигнул мне Матвей и вышел.
Я пошла за ним, с улыбкой наблюдая, как Мот серьезно объяснял Феде, что ему нужно срочно ехать на работу и клятвенно обещал, что придет завтра и покажет ему «тот самый крутой удар!».
Серьезно пожав руку моему сыну, Матвей ушел, успев снова украдкой поцеловать меня у порога.
Катя
За Матвеем закрылась дверь, а я, наконец, навела марафет и позвала Федора:
– Ты оделся?
– Да! – закричал сын из своей комнаты.
– Поехали, – махнула я рукой.
Мы собрались, сели в мою машину, я включила музыку и ждала, пока двигатель прогреется. Смотрела на ту самую легендарную помойку, где мне не посчастливилось познакомиться с Эдуардом, и ностальгически улыбалась. Той самой влюбленной глупой улыбкой.
Он ушел полчаса назад, а я уже скучала. В груди ныло от желания поскорее его увидеть, хотелось физически подтолкнуть стрелку часов вперед, чтобы наступил завтрашний вечер.
Однако при воспоминании о его заминке в кухне мой пыл поугас. Я не витала в розовых облаках и прекрасно понимала, что Матвей младше, что, возможно, он не готов к таким отношениям, которые вырисовываются у нас.
Чувства – это хорошо, но есть реальность. И
