Кай… Я никогда не была так беззащитна перед мужчиной, как в этот вечер. Льющийся в окно свет угасающего дня только подсвечивал каждое наше движение, как его ненасытный член то выскальзывал из меня, то скрывался внутри. Снова и снова.
Кай беззастенчиво наблюдал, как я двигаюсь на нем вверх и вниз, и отражавшиеся на его лице жажда и желание лишь распаляли мою собственную страсть. Я толкнула его на кровать, заставляя лечь на спину, и снова самозабвенно оседлала член. Провела ногтями по его идеальному прессу, восхищаясь темной кожей, на которой отчетливо проступали мышцы, отчего Кай лишь сильнее напрягся. Он вцепился в мои бедра и подался наверх, в очередной раз опустив меня на напряженную плоть, пытаясь проникнуть как можно глубже.
– Боже, Кай… – Меня захлестнула жаркая волна оргазма, отдавшегося в каждой клеточке моего тела, и я запрокинула голову назад, даже не пытаясь сдержать крик.
– Боже, черт… – сдавленно пробормотал Кай, прижав меня к себе, и я не сопротивлялась, позволила ему взять меня так, как он хотел. Вскоре мой мужчина достиг пика и излился во мне, а затем рухнул на спину, растянувшись по кровати и прерывисто дыша. – Иисусе, женщина… – Даже не успев отдышаться, Кай притянул меня к себе и поцеловал. – Что ты со мной сделала?
Я тихо рассмеялась и устроилась на нем поудобнее.
– То же, что и ты со мной.
– Кажется, я на миг даже забыл собственное имя.
– Ну, я напомню. Сика́й Соломон, победитель Открытого чемпионата Австралии.
Он устало рассмеялся.
– Ага, неплохой результат.
– Неплохой? – Я поцеловала его в плечо. – Ты потрясающе играл сегодня.
– Да, вполне приличный день, – согласился он и, не сводя с меня пристального взгляда, повернулся на бок. – Но в нем есть один особенно яркий момент.
– Твинер с дальнего края корта? – подсказала я. – Или, быть может, та мощная подача в четвертом сете, которая, похоже, задела Брэда за живое?
Откинув голову назад, Кай гортанно рассмеялся.
– О да, это были незабываемые мгновения. Но не настолько важные. – Он поднял руку и убрал прядь волос с моего лба. – Самый лучший для меня момент тот, когда перед третьим сетом я увидел в ложе тебя.
На щеках вспыхнул румянец, и я отвела взгляд, уставившись на его безупречную грудь.
– Мне стоило приехать раньше. Полететь с тобой с самого начала…
Кай покачал головой.
– Первые матчи я должен пройти в одиночку, научиться сдерживаться ради себя и ради отца. Доказать самому себе, что способен на это. – Он погладил меня по щеке. – Ты приехала как раз вовремя, Дейзи. Ты нашла в себе смелость перелететь через океан, чтобы поддержать меня. Я безумно тобой горжусь. – Кай подался вперед и выдохнул прямо мне в губы: – Но ярчайшим событием дня стали твои слова…
– Это правда, – прошептала я. – Я влюбилась в тебя. Ты не обязан отвечать тем же или…
Он улыбнулся. Так ослепительно и в то же время нежно.
– Дейзи… я уже потерял голову.
Эпилог
Дейзи
Лондон, Англия.
Всеанглийский клуб лаун-тенниса и крокета [47]
– Видишь? – спросила я, прижимаясь к пухлой щечке сына, и указала на теннисный корт, где стоял Кай. Из-за слез в глазах фигура мужа превратилась в коричнево-белое пятно, рядом с которым в воздухе маячило нечто большое и серебряное. Я прерывисто выдохнула. – Вон там папочка. Он только что выиграл Уимблдон.
«Боже, Кай – победитель Уимблдонского турнира».
Любовь и гордость переполняли меня. Чтобы этот триумфальный день в Лондоне стал реальностью, Кай работал с тренером, не жалея сил, и выдержал множество баталий не только на корте, но и за его пределами.
Лаки ткнул пальцем в ту сторону, куда я показывала.
– Папочка.
– Ага, это он.
Я шмыгнула носом и перевела взгляд на сидящего рядом с нами Джейсона. Агент Кая, которого Лаки называл «дядя Джей», промокал глаза. По другую руку от него находилась Антония и, прижав ладони ко рту, смотрела на сына.
Позади меня в ложе Кая сидели мои родители. Они пожали руку тренеру Майку, а потом мама наклонилась вперед и чмокнула меня в щеку.
– Я так им горжусь. И очень рада за тебя, милая.
– Спасибо, мам.
За последние три года моя жизнь кардинально изменилась. Кто бы мог подумать, что, благодаря той ужасной ночи, я обрету радость и любовь. Сколько бы я ни твердила, что родители ни в чем не виноваты, они еще долго корили себя за случившееся. Но сейчас я оправилась. Более чем. С помощью психотерапии и сеансов рэйки я вновь поверила в себя и научилась ценить ту кошмарную ночь. Ведь в каком-то смысле она сформировала мою личность, придала сил и помогла встать на путь, приведший к Сика́ю Соломону.
Зрители притихли, когда представители ассоциации профессиональных теннисистов и председатель Уимблдона передали микрофон Каю. За прошедшие три года он не раз выигрывал турниры: и крупные, и совсем небольшие. В том числе Открытый чемпионат Франции, и Открытый чемпионат Австралии – дважды. Но вершину Уимблдона он покорил впервые.
– Для начала хочу поблагодарить своего соперника, – разнесся по стадиону голос Кая, – за невероятную игру. Это был матч века. Нужно отдать ему должное: ведь именно он подтолкнул меня не только стать лучшим игроком, но и вырасти как мужчина. – Кай, третий в мировом рейтинге, повернулся к противнику, теперь опустившемуся на восьмую строчку, и натянуто улыбнулся. – Спасибо, Брэд. Ты сделал для меня гораздо больше, чем думаешь.
Я уже не сдерживала слезы. Джейсон сжал мою руку в знак поддержки. За это время Брэд Финн даже не попытался «вырасти» и продолжал при каждой встрече на корте подначивать Кая. Однако мой муж больше не поддавался на его провокации. Кай по-прежнему играл в своем излюбленном стиле – выкидывал разные трюки и, на взгляд Джейсона, слишком часто спорил с судьями, – впрочем, он позволял внутреннему пламени лишь подпитывать себя, а не поглощать целиком. И с тех пор он не проиграл Брэду ни единого матча.
Когда аплодисменты стихли, Кай повернулся к своей ложе и поблагодарил тренера, Джейсона и маму за то, что они были рядом. Потом он перевел взгляд на меня.
– Дейзи… – Его голос дрогнул. Зрители зашептались и стали поворачивать головы в мою сторону. – Моя жена, – пояснил он болельщикам уже спокойнее. – Дейзи, ты наверняка устала, ведь была со мной на этом корте, в каждой подаче и отбитом мяче… – Он прижал ладонь к сердцу. – Я ношу тебя с собою всюду, куда бы ни пошел.
По толпе прокатились вздохи и шепотки. Я крепче обняла Лаки, и он заерзал у меня на коленях.
Кай обвел рукой всю арену.
– Все это для тебя, Дейзи. Все, что пожелаешь. Было время, когда я утратил веру в себя, и если бы не твоя поддержка, меня бы здесь не было. Я люблю тебя, детка.
– Я тоже люблю тебя, – одними губами произнесла я и послала ему воздушный поцелуй, хотя почти ничего не видела из-за слез в глазах.
Кай продолжал говорить. Он поблагодарил болельщиков за то, что они оставались с ним во времена «безумства и спокойствия». От всей души вознес хвалу Джейсону, который не бросил его, несмотря на все трудности, ведь поддерживать игрока, думающего не головой, а задницей, та еще работенка.
Зрителям явно нравилась речь, но терпение двухлетнего Лаки уже было на исходе, и он активнее заерзал у меня на коленях.
– А ты уверена, что Лаки на самоанском означает «счастливчик», а не «извивающийся червяк»? – посмеиваясь, спросил папа.
– Уже начинаю сомневаться, – рассмеялась я. – Тихо, малыш…
Однако Лаки не послушал меня.
– Папочка! – выкрикнул он, протягивая маленькие ручки к отцу.
Возглас малыша ворвался в паузу между речью Кая, и из толпы послышались вздохи умиления и смешки.
– Я слышу, приятель, – отозвался Кай. – Уже иду. – И он побежал к нашей ложе.
