мне на бедра.
То, что я считала потрясением, меркнет по сравнению с этим.
— Что ты хочешь сказать?
— Я хочу сказать, что больше не могу так поступать, притворяться, что не влюблен в тебя.
Я закрываю глаза, стараясь сохранить нормальное дыхание. Я обучена и сертифицирована, чтобы помогать людям преодолевать ситуации, и я потерялась в этой. Все, о чем мы говорили с самого начала, и все, что я пыталась отрицать — прямо перед моим лицом.
— Почему? Ты собираешься уехать.
Его палец скользит вниз, обводя мою щеку.
— Попроси меня остаться ради тебя.
Я качаю головой.
— Я не буду этого делать.
— Почему?
— Потому что одно дело — знать, что кто-то уходит, и принимать реальность ситуации. Другое дело — думать, что он останется, а потом вдруг уйдет. Вот почему я пережила потерю Люка.
Молчание Джейкоба говорит о том, что он не понимает, о чем я говорю.
— Будучи женой военного, понимаешь, что однажды он может не войти обратно в эту дверь. Черт возьми, ты проводишь месяцы перед отправкой, планируя эту потерю. В какой-то части своего сердца я всегда была уверена, что время, проведенное с Люком, ограничено. То, что я получила, было подарком, потому что в любой момент он мог исчезнуть.
— Я актер, а не пилот.
— Я знаю это. Я хочу сказать, что у нас было определенное время, Джейкоб. У нас были месяцы, чтобы стать теми, кем мы хотели стать. Я сделала все возможное, чтобы принять это. Я пыталась мысленно подготовиться к тому, что ты уедешь. Я влюбляюсь в тебя — нет, я уже влюбилась, но это было нормально для меня, потому что ты уезжаешь.
Он вздохнул.
— Значит, ты не хочешь попросить меня остаться?
— Нет, не хочу, потому что если ты уедешь, что тогда?
Я не так глупа, чтобы задавать вопрос, на который не хочу получить ответ.
— Ответ может тебя удивить.
А может и не удивить.
Мои руки ложатся на его плечи, и я прижимаюсь к его лицу.
— Тогда удиви меня через несколько месяцев. Не заставляй меня спрашивать. Если твои чувства ко мне достаточно сильны, тогда… тогда оставайся со мной.
Он целует меня, нежно, сладко и с чувством нового начала.
— У меня это будет очень плохо получаться, — предупреждает он.
— Что?
— Быть кем-то большим. У меня никогда не было отношений, которые не были бы построены на том, что они никогда не станут чем-то большим.
Как бы мне ни было неприятно это признавать, я помню, как Себастьян рассказывал об актрисе, с которой Джейкоб встречался в начале своей карьеры.
— А как насчет той актрисы?
— Мне было двадцать. Это были не отношения. Я не знаю, как быть дальше, Бренна, но я очень хочу, чтобы ты мне это показала.
Бренна
Ладно. Я в порядке. Ничего особенного. Джейкоб ужинал в доме и был с детьми кучу раз. Я не схожу с ума. Я совершенно не волнуюсь. Джейкоб придет сегодня на ужин, и мы планируем сказать детям, что официально встречаемся. Да, я в полном дерьме.
Я стою на кухне, помешиваю соус и перебираю возможные сценарии. Этот совет я бы дала, так что я сама его приму. Они могут взбеситься, как Сильвия, но я не думаю, что это вероятный исход. Думаю, они будут счастливы и взволнованы, а если эти отношения развалятся, это будет потерей и для моих детей. И в этом суть моего страха.
— Мама! — кричит Мелани, заставляя меня уронить деревянную ложку в кастрюлю.
— Дерьмо.
Она смеется.
— Я звала тебя раз пять.
— Прости, мои мысли где-то в другом месте.
Я хватаю конец ложки и бросаю ее в раковину. Когда я поворачиваюсь к ней, она смотрит на меня.
— Что? У меня что-то на лице?
Мелани пожевала нижнюю губу.
— Ты нервничаешь.
Я не отвечаю.
— Единственный раз, когда я видела тебя такой, это когда тебе пришлось рассказать нам о папе.
— Ничего подобного, Мел.
— Я уверена, что ты собираешься рассказать нам о вас с Джейкобом, как будто мы еще не знаем.
— Как ты можешь знать то, чего не было?
— Пожалуйста, мама. Мама Дженнифер рассказала ей, что видела, как вы целовались на карнавале. А потом твоя помада исчезла после того, как вы пошли в сарай несколько недель назад.
Мои щеки горят, и я отворачиваюсь.
— Хватит.
Ее голос становится немного выше, и она толкает меня в бок.
— Ты встречаешься с Джейкобом и боишься нам об этом сказать.
Я делаю глубокий вдох и поворачиваюсь к ней лицом.
— Да. Я встречаюсь с Джейкобом. Официально. Сейчас. И, конечно, я очень нервничаю, когда говорю это тебе.
Мел улыбается.
— Он нам нравится, и мы вроде как догадывались, что это произойдет.
— И именно это заставляет меня нервничать, детка. Он, типа, большая звезда и невероятно известный человек. Как ты думаешь, если мы расстанемся, на кого ополчится этот город и люди в нем?
Моя дочь, которая слишком мудра для своего возраста, просто пожимает плечами.
— Значит, это не те люди, которых мы хотим видеть в своей жизни.
— Как ты стала такой умной?
— Папа.
Я разражаюсь смехом и притягиваю ее к себе, чтобы обнять.
— Я люблю тебя, Мел.
— Я тоже тебя люблю, мама.
Раздается стук в дверь, и мы расходимся, обе улыбаясь.
— Пойдем, я познакомлю тебя со своим… парнем.
Мы идем рука об руку к двери, где стоит Джейкоб с букетом цветов.
— Это тебе.
Мое сердце трепещет, и я собираюсь взять их, но он забирает их обратно.
— Не тебе… — он протягивает их Мелани. — Только тебе.
Мелани берет цветы, и ее улыбка становится шире, когда она хихикает.
— Спасибо, Джейкоб. Они прекрасны.
Он подмигивает мне, а затем обращает внимание на Мелани.
— Мне очень приятно.
Мелани наклоняется и целует его в щеку.
— Я рада, что ты встречаешься с моей мамой.
Глаза Джейкоба расширяются, и он переводит взгляд на меня.
— Ты сказала ей?
— Она догадалась.
— Весь город знает, — с раздражением говорит Мел.
— Видимо, все узнали раньше нас.
Джейкоб со смехом качает головой.
— И это четыреста тридцать третья причина, по которой я ненавижу маленькие города.
— А что за номер четыреста тридцать два? — с недоумением спрашиваю я.
— Коровы.
Мелани фыркает, а я закатываю глаза.
— Заходи, дурачок. Нам нужно поговорить еще с одним ребенком.
* * *
Себастьян воспринял это именно так, как я и ожидала. Он был вне себя от радости. Джейкоб завоевал сердце моего сына в тот день,
