она? Что случилось?
Я позвоню, только сначала…
Надеваю просторное спортивное мягкое платье, я обычно не ношу его дома, но тут… Тут мне хочется выглядеть не совсем по-домашнему. Хочется быть красивой. Платье-худи из отличного трикотажа, с большим карманом, куда удобно положить телефон. Натягиваю на ноги мягкие цветные гетры, которые отлично налезают на лангету, скрывая ее, потом тапочки. Выгляжу ничего – нужно только распустить и причесать волосы.
Захожу в ванную, вход в которую рядом с дверью в гардеробную. Смотрю на себя в зеркало и… краснею.
Мне хочется быть красивой для него. Почему бы и нет?
Ох, Ася, Ася!
Нужно позвонить дочери – напоминаю сама себе.
Но сначала мне хочется опробовать электронное чудо техники. Я достаю Алёнушку из манежа, сажаю в качели, пристегиваю. Она удивленно вертит головой. Включаю…
Играет нежная музыка, качелька мерно покачивается, Алёшке, кажется, очень нравится! Она так весело улыбается! Так заразительно!
Я не могу удержаться, беру с кровати телефон, делаю несколько снимков.
Сразу отправляю Стасе. Получит она сейчас или потом – не важно.
Не успеваю отослать фотографии, как на экране высвечивается имя дочери.
- Мама!
- Алло! Стася! Родная ты где? Ты меня так напугала!
- Мам… Я… понимаешь… я не хотела тебе говорить, но… Мне очень нужна помощь.
- Так… - сердце замирает, Господи, только бы не случилось что-то дурное! Только бы…
Слушаю Стасю, и во мне бурлят самые разные эмоции! Хочется хорошенько отшлепать ее по попе! Хотя в детстве я никогда ее не била, да и не в детстве тоже! Не считала возможным ударить ребенка.
Да и Маруське, несмотря на ее не простой характер ни разу не досталось. Я только отшучивалась на эту тему. Вместо того, чтобы их отругать или не дай Бог ударить садилась и плакала, считая себя совсем не состоятельной матерью. Ни своих родить, ни чужих воспитать!
- Мам Ась, ты слушаешь?
- Да… да…
Она продолжает, а я пытаюсь переварить все ею сказанное.
- Ты сможешь помочь? Я понимаю, это практически нереально, но.
- Я смогу. Сделаю.
- Спасибо, мам. Ты лучшая! Ой, как выросла моя Алёнушка! Ты купила качели? Или вы не дома? Вы в гостях?
- Да. В гостях. Я тоже должна тебе многое рассказать, но…
- Не сейчас, мам, мне пора, тут процедуры…
- Хорошо, милая, не волнуйся. Я все решу.
Я на самом деле решу.
Чтобы решить проблемы старшей дочки мне всего лишь надо зайти в соседнюю комнату.
Смотрю на Алёнку, которая заснула в качельке. Посапывает, выронив соску на грудь.
Я встаю, и решительно направляюсь в коридор.
Роман сказал его комната рядом?
Замираю у красивой массивной двери, не решаюсь стучать. Просто открываю и захожу.
В его спальне горит мягкий рассеянный свет. Я сразу понимаю, что это именно ЕГО спальня. Она такая… мужская. И тут я отчетливо ощущаю его аромат. Терпкий, чуть соленый, смесь моря и мужества.
Романа тут нет. Уже собираюсь было повернуться и выйти, как слышу его голос.
- Да, понял. Отлично. Меня все устраивает.
Он говорит по телефону выходя из ванной комнаты.
На нём только полотенце, обернутое вокруг бедер и больше ничего.
Роман бросает гаджет на кровать, меня он сначала не замечает, поворачивается, чтобы пройти к гардеробной и тут наши глаза встречаются.
И я сглатываю, потому что его полотенце падает на пол…
Стоять! Вернее… наоборот, не стоять, только напугаем мою ненаглядную шпионку!
И что, интересно, она забыла в моей спальне?
Теплится надежда, что забыла она тут меня.
По ее поплывшим глазам и румянцу на щеках вижу, что… Что и она тоже видит.
И то, что она видит ей определенно нравится. Иначе, наверное, она не смотрела бы так, раскрыв рот.
Да, у меня есть на что посмотреть. Я… в приличном смысле слова. В спортзал хожу регулярно, плаваю, стараюсь, да, в последнее время чуть меньше, но…
Кстати, в неприличном тоже есть на что посмотреть. Но… думаю, пора бы уже и прикрыть!
Считаю до трех, а потом подниму полотенце.
Раз, два… два с половиной… два с четвертью…
Ася отворачивается резко, вздыхает.
- Прости… Прости, Роман… Я не подумала, извини.
Она хочет сбежать, и я обязан это пресечь! К черту счёт и полотенце!
В два больших быстрых шага оказываюсь рядом с ней, впечатывая ее грудью в стену. Выбивая из ее легких судорожный вздох.
- Что ты…
- Тише. Спокойно.
- Роман, я… - дышит тяжело.
Да и мне не легко. Не успел охладиться в душе, а тут опять… «жаришка»!
Целую ее в затылок, поворачиваю к себе.
- Я… я поговорить… хотела… это… важно… - она пытается вставить слова в перерыве между моими поцелуями.
- Важно. Я понимаю. – я тоже пытаюсь вставить слова. Это нелегко. – Но это тоже важно.
Какая же она… прекрасная! И… чёрт, мне надо остановиться! Или все-таки не надо?
- Рома…- в ее устах мое имя звучит неожиданно сладко, и…
На фиг. Обо всем забываю. Она. И я. И мы. И…
И это что-то невероятное. То, как она поднимает голову, как смотрит, как открываются ее губы – не для того, чтобы сказать мне «нет», чтобы сказать «да»!
И она говорит!
Не словами, туманом в глазах, влажностью губ, жаром тела, упругостью груди. Мягкостью там, где надо.
Я улетаю, погружаясь в нее, растворяясь в ней.
И как хорошо, что на ней платье! А то, что под платьем будет быстро снято и…
Крышесносно. Остро. Будоражаще. Дико.
И когда в последнюю секунду перед фейерверком всех мыслимых и немыслимых чувств я открываю глаза и вижу ее дрожащие ресницы, на которых капельки влаги я понимаю, что…
Я люблю ее. Эту Белоснежку. Эту девочку с характером. Эту львицу, которая готова порвать чужой прайд ради не родных ей детей, которые более чем родные.
Люблю.
Она обмякает в моих руках, сладко мяукая. Прижимаю ее голову к своей обнаженной груди.
Я не собирался вот так. Но это кажется таким правильным! Таким… невероятно настоящим!
Так все и должно быть!
И плевать, что она пока еще жена другого – это очень ненадолго!
И плевать, что между нами все еще стоит ее обман – я понимаю почему! И заранее ее прощаю.
На все плевать. Ну, конечно, кроме ее дочери, Маруськи, перед которой ей, конечно сейчас будет стыдно. Но Марусю я беру на себя! И
