На столе заиграл сотовый, и, увидев на экранчике нью-йоркский номер, я почувствовала прилив радости. У меня и здесь есть друзья!
– Алло? Мисс Ромни-Джоунс?
– Да, я вас слушаю!
– Это Йоланда из гостиницы для собак на Парк-авеню. Храбрец погулял, искупался и ждет хозяев.
– Спасибо, – поникшим голосом пробормотала я. – Скоро буду.
Мы с белоснежным Храбрецом явились к входу в «Метрополитен» ровно в час тридцать, но Джонатана в толпе снующих туристов, увы, не оказалось.
Солнце нещадно палило. Я присела на ступеньку в кусочек тени, расправила юбку, чтобы из– под нее не выглядывали трусики, и принялась ждать. Храбрец лег у моих ног и, высунув язык, уложил на лапы большую пушистую голову. Я почесала его за ухом, и пес довольно заурчал.
Прошло четверть часа – Джонатана все не было. Так опаздывать и не позвонить – это не в его духе, подумала я, проверяя, не пришло ли на телефон сообщений. Не пришло.
Я еще держала трубку в руке, когда она возвестила о поступившем СМС-сообщении вполне приемлемым для англичан и неприличным для ньюйоркцев дверным звонком. Парочка туристов, испугавшись, повернули головы.
«Где найти специалиста по чрезвычайному к законодательству?»
От Аллегры. Поскольку в ее делах давно разбиралась целая команда юристов – лучших было не сыскать, – я решила, что специалист требуется клиенту, сотворившему такое, после чего совестно обращаться к семейному адвокату. Я отправила ей телефон Нельсонова приятеля, что водил знакомства с изворотливыми юристами, и снова огляделась вокруг, ища глазами рыжеволосого Джонатана.
Телефон сообщил о новой эсэмэске.
«Не подойдет. Нужен королевский адвокат».
Вот это да. Дело было, видно, нешуточное. Я писала ответ, объясняя Аллегре, де, мы не должны ввязываться в чужие судебные разбирательства, когда сотовый зазвонил.
– Мелисса, здравствуйте! Это Лори, из офиса мистера Райли.
– Добрый день, Лори, – сказала я. – Звоните сообщить, что Джонатан на встрече?
– Как вы догадались? – серьезнейшим тоном поинтересовалась секретарша– Правильно. У него встреча с… – Ее голос на мгновение смолк. – С одним клиентом. Приехать он не может, но попросил послать машину. Должно быть, она уже на месте.
Я посмотрела на дорогу. У обочины на другой стороне улицы красовался черный «линкольн– континенталь». Водитель крутил головой, глядя на тротуар.
– Да, я вижу.
Я поднялась на ноги. Храбрец проснулся и, ворча, засунул нос в мою сумку.
– Эй! – прикрикнула я.
– Простите?
– Это я собаке, извините. Не вам. – Для порядка мгновение-другое поупиравшись, Храбрец последовал за мной на поводке. Мы сошли со ступеней. – Когда Джонатан планирует освободиться?
– Приедет, как только сможет. Ему очень и очень жаль. Он сказал водителю, куда вас отвезти, и передал вам карту.
«Линкольн-континенталь» действительно ждал меня. Шофер открыл дверцу, и я села на заднее сиденье. Храбрец поначалу не желал забираться внутрь, а когда водитель попытался взять его на руки, злобно оскалился.
– Нельзя! – крикнула я, испепеляя пса гневным взглядом. – Плохой мальчик!
Нет, честное слово! До сих пор он был самой сговорчивостью. Впрочем, в такую жару я от себя-то не знала, чего ожидать. Если бы Джонатан не твердил, что любит, когда на мне длинные платья, я, ей-богу, надела бы любимые легкие брюки. Плевать, что мой зад в них как экран огромного телевизора.
– Что, простите? – Голос Лори прозвучал растерянно. – Видите ли, возникли непредвиденные обстоятельства. Мистер Райли присоединится к вам при первой же возможности.
– Нет-нет, – извинительно пробормотала я. – Я опять обратилась к собаке! – Храбрец попытался вспрыгнуть на кожаное сиденье, но я пригрозила ему пальцем. – Пожалуйста, передайте Джонатану спасибо за машину. Я подожду его.
– Конечно передам, – ответила Лори. – Если что-нибудь понадобится, звоните.
Он с Синди? – чуть не спросила я, но вовремя прикусила язык и откинулась на спинку сиденья, поворачиваясь к окну. Куда меня повезут, я понятия не имела – Джонатан не сообщил.
Если он с ней, тогда, вне всякого сомнения, не желал посвящать меня в подробности встречи. Бывшая жена, разумеется, имеет больше прав на ланч с ним…
Эй, перестань, сказала я себе. Синди всего лишь его клиентка.
Когда-то Джонатан тоже был твоим клиентом, прозвучал в голове голосок.
– Нет! – вырвалось у меня, и Храбрец резко поднял голову, не понимая, в чем провинился на сей раз.
Дабы загладить свою вину, я принялась чесать его за ухом.
Сегодня голосок звучал громче обычного. А тревожных мыслей было уже не счесть.
Проехав всего несколько кварталов, машина затормозила, и водитель снова вышел открыть мне дверцу.
– Центральный парк, мадам. Пройдите, пожалуйста, к лодочной станции.
Джонатан прислал машину, чтоб меня довезли до Центрального парка? Я вышла, сбитая с толку.
– Я могла и прогуляться! Правда.
Водитель лишь почтительно улыбнулся и протянул мне карту, на которой Лори отметила путь до станции.
Выбрав наиболее тенистую аллею, мы с Храбрецом прибрели к восхитительному озеру. В ресторанчике я заказала себе чая, а собаке воды.
И мы продолжили ждать Джонатана.
А его все не было.
И не было.
Ждать пришлось так долго, что я успела составить новый список первоочередных дел, записать несколько свежих идей по работе агентства, отправить три сообщения Габи, настоятельно прося ее выяснить, зачем Аллегре юрист, выпить два чайника чая и сделать столько пометок в блокноте, что официанты, наверное, решили, будто я явилась к ним с проверкой.
Каждые полчаса мне названивала бедняжка Лори и приносила новые извинения. Я, хоть и неизменно отвечала, будто приятно провожу время, уже сидела как на иголках. То злилась, то жалела себя, то просто не знала, как быть.
А под конец совсем расклеилась и позвонила к Габи.
– Как думаешь, глупо звонить в полицию, если с назначенного часа прошло два с половиной часа, а кавалер так и не явился на свидание? –спросила я.
– Зависит от того, кто твой кавалер и где может быть.
Судя по звукам, Габи отдыхала в баре. Люди кругом смеялись и пьянствовали.
– Он на встрече с клиентом. Больше Лори ни слова не говорит.
– С Синди? – тут же поинтересовалась Габи.
– Понятия не имею!
Меня затошнило.
– Думаешь, она зарезала его в прежней квартире и подожгла ее, чтоб уничтожить следы преступления? Или он ее зарезал, а теперь аккуратно расчленяет труп и придумывает неопровержимое алиби, что-нибудь связанное с расписанием железнодорожных поездов?
