– да.
Из церкви я уехала с Дуэйном. Каждый из Уинстонов был на своей машине, и теперь я сидела, развернувшись влево и подогнув под себя ногу. Я поставила локоть на сплошную спинку сиденьяRoad Runner, подперла ладонью подбородок и изучала профиль Дуэйна, стараясь не замечать, как он закатал рукава рубашки почти до локтей. У этого парня очень красивые руки.
– Яйца? Люди кладут в радиатор яйца?!
– Ага. Я тоже так делал, чтобы устранить протечку. Порой в этих горах легче найти курятник, чем электрический провод.
– А почему яйца помогают, а коричневый сахар нет?
– Наверное, потому, что вареные они становятся тяжелее и тонут в горячей воде. Коричневый сахар превращается в корку, но он всплывает.
Я долго смотрела на Дуэйна, размышляя над услышанным.
– Обалдеть, – сказала я наконец.
Он пожал плечами, когда мы въехали в ворота автомастерской братьев Уинстонов.
– Я видывал штуки и покруче. Когда у людей нет денег, а машина не пашет, они чего только не придумают.
– Расскажи еще!
– Например? – Дуэйн не остановился перед гаражом, направивRunerв объезд, что показалось мне странным – и казалось ровно три секунды. Я вспомнила, что сегодня воскресенье. Дуэйн не хотел, чтобы люди знали, что здесь кто-то есть, иначе любопытным сразу приспичит что-нибудь починить.
– О машинах и чокнутых клиентах, прикол какой-нибудь.
Дуэйн выключил мотор и поглядел на меня.
– Сейчас подумаем… Иногда люди жалуются на дороговизну, но не можем же мы уменьшить цену на запчасти. Поэтому Клетус додумался добавлять в счет несуществующие позиции, чтобы разбросать на них итоговую сумму.
– Какие, например?
– Подшипники для глушителя.
– Подшипники? – переспросила я, когда Дуэйн вылезал из машины. Я успела выйти и захлопнуть дверцу еще до того, как он обошел капот, хотя Дуэйн и спешил побыть джентльменом.
– Да, вот такая странность. – Он взял меня за руку, хмуро глянув на дверцу тачки за моей спиной, будто недовольный, что не успел помочь. – Люди не придираются к счету, если цена каждой позиции скромная. Я придумал несколько тактических приемов после того, как поспорил с одним типом из-за новой трансмиссии.
– И что ты придумал?
– Хм… – Дуэйн закатил глаза. – Жидкость для поворотников.
Я хихикнула.
– Вы втираете клиентам, что у них кончается жидкость для поворотников?
Дуэйн кивнул, нехотя улыбнувшись.
– Или свечи зажигания на дизельный мотор, или жидкость для выдвижной антенны, и тому подобное.
Я хохотала:
– Неужели вас еще никто не разоблачил?
– А кому охота копаться в этом? Клиент думает, что нормально заплатил за основную работу, а вникать, что, как и почему, на самом деле никто не хочет. Людям главное, чтобы машинка ездила.
Он отпустил мою руку, открыл дверь в гараж и включил свет. Внутри было почти как на улице и пахло машинной смазкой и автомобильными жидкостями.
– Согласна. Если бы ты сказал, что мне пора менять подшипники в глушителе, я бы не смогла аргументированно возразить.
– Мы же не со всеми подряд так поступаем, а только с патологическими врединами. Или если заранее чувствуем, что с кем-то будут проблемы. Смотри под ноги!
Дуэйн предупреждающе сжал мне руку, указывая на глушитель, лежавший на бетонном полу у нас на пути.
Я шла за ним, внимательно глядя под ноги.
– Мне вот интересно, как это некоторых нужно приводить в чувство, а они об этом даже не подозревают – ну, не замечают за собой никаких странностей?
– Таких много. Почти каждый, в той или иной степени.
– Ну, допустим. Это я понимаю. Я всегда хотела слышать только правду. Но получается, есть ситуации, когда лучше оставаться в неведении?
– Да.
Мы подошли к внутренней двери, поднялись на два лестничных пролета и оказались в большой комнате, похожей на офис. У окна стоял письменный стол с компьютером, а напротив – койка, тумбочка, холодильник и раковина. Металлические шкафы вроде архивных закрывали часть стены, а посередине комнаты красовался круглый стол с тремя стульями рядом.
Оставив меня у двери, Дуэйн подошел к одному из шкафов. Я прошлась по комнате, оценивая обстановку, пока он перебирал содержимое выдвижного ящика.
– Ты правда считаешь, что иногда лучше оставаться в неведении?
Дуэйн вынул какой-то сверток и продырявил пакет.
– Ну, взять хоть тебя, например.
– Меня?!
– Да, тебя. Ты иногда бываешь чересчур честная.
Я не поняла, не то это комплимент, не то оскорбление, не то жалоба. Не разгадав загадку, я уточнила:
– Это хорошо или плохо?
– Хорошо, конечно, – без колебаний ответил он, доставая из пакета новый рабочий комбинезон. – Мне это нравится и всегда нравилось, но иногда я за тебя волнуюсь.
Эти слова согрели меня изнутри. Я двинулась к Дуэйну, даже не осознавая, что иду, словно это сила притяжения какая-то.
– Волнуешься за меня?
– Да. Твои мысли отражаются у тебя на лице, ты как открытая книга – бери и читай. Пожалуй… – Дуэйн замолчал, будто не зная, продолжать или нет, но после паузы пожал плечами: – Ты напоминаешь мне маму и сестру. Ты бесхитростная, доверчивая, что хорошо, но это делает тебя уязвимой.
– Не такая уж я доверчивая!
Дуэйн прищурился и лукаво улыбнулся:
– Ты доверчивая.
– Вовсе нет, – ощетинилась я.
– Ну, как скажешь, – пожал он плечами в неуклюжей попытке отвязаться и подал мне комбинезон.
Я стиснула зубы: мне и нравилась, и не нравилась лукавая улыбка Дуэйна.
– Ты вот считаешь меня наивной, а я вовсе не наивная. У меня больше жизненного опыта, чем тебе кажется.
Обвинение в наивности всегда казалось мне сродни оскорблению, будто я инфантильна.
– Я лишь говорю: если кому-то доверяешь, то полностью. И я всегда такая была, с самого детства.
Я внимательно посмотрела на него и спросила:
– Почему мы это обсуждаем? Ты не хочешь, чтобы я тебе доверяла?
– Я этого не говорил.
– Так себе ответ.
Он невольно улыбнулся, а
