одно: Мира осталась одна. Хлопок недавнего взрыва отрекошетил от стен и огнём прошёлся по чёрному яду в моих венах. Всё, что у меня было – Пчёлка. Так было до недавнего времени, но теперь… Последние часы я не позволял себе думать о сорвавшемся с губ Миры «люблю», но теперь оно влетело в сознание и размножилось там эхом. Проще было думать, что это мне только показалось. Люблю…
– Она что-то говорила? – спросил Руслан у горничной.
Та отрицательно качнула головой. Потом задумалась.
– Только… – неуверенно. – Только, что хочет к Мирославе. Спрашивала, где её найти.
– Дьявол! – выругался я. – Возьми парней, – Руслану, – обыщите сад. И проверьте по камерам. Может, что-то попало на запись, – снова посмотрел на девицу. – Ты уверена, что её нет в доме?
– Да, – поспешно отозвалась она. – Я всё осмотрела. Сахар у неё хороший, плохо ей стать не могло.
При этих словах я почувствовал облегчение. Всего на секунду и тут же нечто, чего не чувствовал никогда раньше. Желание заглянуть в голубые глаза и услышать тихое «всё будет в порядке».
Сердце заныло. Нет, не отпущу! Говорил, что не отпущу, так оно и будет. Эта женщина моя. Давно моя, хотя дошло до меня это только сейчас. И будет моей, иначе… Иначе я сдохну без летнего неба её глаз. Иначе чернота ночи сожрёт меня.
В доме действительно Майи не было. Пока горничная обшаривала детскую и две прилегающие к ней комнаты, несколько парней проверили первый этаж и все остальные помещения на втором. Ни в шкафах, ни под кроватями найти Пчёлку не удалось.
Куда она могла подеваться?! Снаружи гремел гром, только начавшие покрываться зеленью деревья гнуло от ветра, а я понятия не имел, где Пчёлка.
– Яков Константинович, – окликнула меня горничная. Сбежала по лестнице. – Подождите, – перевела дыхание.
В руках она держала пижамную кофточку Майи. Я перевёл взгляд с кофточки на её лицо, ничерта не понимая. Горничная опомнилась. Похоже, она сама только теперь поняла, что принесла её с собой.
– Что? – с раздражением и нетерпением.
– Рюкзак… – она перевела дыхание и пояснила: – Рюкзака Майи нет.
– Какого ещё рюкзака? – не мог взять в толк, о чём она.
– С которым она всегда ездит на каток, – пояснила девица. – Его нет. Я всё проверила. И её любимой собачки тоже нет. Ещё я не нашла перчатки и повязку, в которой она обычно занимается.
Я нахмурился. До меня стало доходить, к чему она клонит. Горничная смотрела на меня с тревогой. Ждала, что я скажу. Снаружи снова громыхнуло, свист ветра был слышен даже в доме. Дьявол! Мне стоило подумать о том, что она может выкинуть нечто подобное. Моя дочь всегда была отражением меня. Смелым и откровенным отражением. Пока я в попытке унять ярость и ревность чесал кулаки обо что придётся, она пошла напрямую.
– Руслан, – набрав номер, выговорил я, – похоже, Майя решила поехать за Мирославой. Да… – ответил мрачно, когда Рус озвучил мои собственные мысли: моя дочь сделала то, что должен был сделать я.
– Надо найти её как можно скорее, – я стряхнул с волос воду.
Дождь превратился в настоящую бурю. От вчерашнего тепла не осталось и следа. Ветер задувал так, что обжигало лицо. Включив свет в гараже, я приказал прочёсывающему со мной часть территории охраннику:
– Посмотри там.
Сам пошёл в другой конец гаража.
– Майя! – позвал, заглушая доносящийся снаружи вой и стук капель. – Майя!
В гараже было тихо. В стёклах машин отражался свет ламп, внедорожник пялился на меня выключенными фарами. Я прошёл мимо чёрного седана, внимательно осматривая каждую щель. В последнее время я уделял дочери слишком мало внимания. Понимал это, но окончательно убедился только сейчас, когда оказалось, что я ни хрена не знаю. Ни о её укромных уголках, ни о любимых игрушках. Чёрт, я даже понятия не имею о том, что у неё в шкафу! Если бы не горничная, не понял бы, что нет одного из её рюкзаков и уж тем более, игрушечной собаки.
– Здесь её нет, – крикнул охранник. Я хотел ответить, что в этом конце, похоже, тоже, но тут уловил шорох.
Резко повернулся и заметил тень.
– Майя, – бросился в ту сторону.
Заглянул за машину и увидел Пчёлку. Она была напугана, но при этом смотрела на меня волком. Рюкзак лежал возле её ног, к груди она прижимала игрушечную собачку.
– Майя, – просипел, опускаясь перед ней на колени.
Её губы задрожали. Я чувствовал облегчение и гнев. В попытке унять его, втянул носом воздух. Не сорваться. Несколько часов назад я уже сделал это с другой женщиной, которую… которую люблю до судороги. Теперь нужно не напортачить ещё и с дочерью.
– Пойдём домой, – сказал негромко.
Майя смотрела на меня настороженно. Гром напугал её, это было заметно, но она старалась не показать этого. Упрямство в её глазах снова напомнило мне простую истину – она часть меня. Как и Мира. Только Майя моя от рождения, а Мира… Миру дала мне судьба. Или я сам взял её у судьбы – хрен знает.
– Не пойду, – голосок её тоже дрожал. Она вырвала у меня рюкзачок, когда я попытался взять его. – Я за Мирославой поеду! Я… – тут она всё-таки сдалась. Глаза заблестели. Гром хлопнул так, что вокруг всё затрещало.
Не по себе стало даже мне, и я просто сгрёб дочь в охапку. Прижал к себе и поцеловал в макушку. Шумно вдохнул запах её волос. Погладил по спине.
– Я сам за ней съезжу, – проговорил, чувствуя сбивчивое, тревожное дыхание Пчёлки у себя на шее. – Договорились? Ты пойдёшь домой, ляжешь спать. А когда проснёшься, Мирослава будет уже тут. Как тебе?
– Ты врёшь, – она мотнула головой. Заёрзала у меня в руках, подняла взгляд. – Ты говоришь так только чтобы я не поехала к Мире, – в её распахнутых глазах стояли слёзы, голос был звонким. По гаражу прошёл сквозняк, шум дождя стал сильнее и опять тише. – Ты всегда делаешь так, как ты хочешь, – дочь вздёрнула подбородок. Так же, как это делала Мира, и я внезапно поймал себя на том,
