очень быстро.
— Я знаю, что это наркотик.
— Ты права, — я наклоняюсь к ее лицу, так близко, что ощущаю ее дыхание. — Это не наркотик, это называется любовь, и она намного сильнее.
— Ты уверен? — шепчет она, задыхаясь.
— Да… — рычу я, прижимаясь губами к ее губам.
Она…
Александр Геннадьевич и моя мама появляются как раз в тот момент, когда врачи выписывают Костю. Мы решаем обсудить случившееся, когда вернемся домой, чтобы не устраивать длинных разговоров в больнице. Костя, по большей части, молчит, его рука в моей руке собирает несколько взглядов, в том числе и наших родителей. Они помогают мне усадить его в машину, и я сажусь рядом с ним.
Я стараюсь не думать о предстоящем разговоре, я не хочу слышать, как они говорят мне о том, что случится с моим отцом. Я знаю, что он поступил неправильно, очень неправильно, и я понимаю, насколько это серьезно. Проникновение в дом с холодным оружием, причинение телесных повреждений Косте. Скорее всего, он надолго сядет в тюрьму, я понимаю, что он виновен, но он мой отец, и в глубине души я знаю, что он никогда бы такого не сделал, будь он в трезвом уме.
Я рассеянно грызу ногти и смотрю на дома и деревья, проносящиеся мимо. Мои мысли настолько закручены, что я вздрагиваю, когда Костя осторожно берет меня за запястье и отводит мою руку от подбородка, переплетая наши пальцы. Я смотрю вниз, туда, где соединились наши руки. Я никогда не думала, что мы будем вместе, и сейчас, сейчас это нереально. Мне приходит мысль о том, что я могла потерять его и меня охватывает страх. Я не знала, будет ли он в порядке, крови было слишком много, и это было…
— Успокойся, — наклонившись, шепчет Костя, я шеей чувствую его дыхание. Мурашки покрывают мою кожу, и я чувствую, что вздрагиваю от его прикосновений.
— Я думала, что потеряла тебя.
Слова легко слетают с моих губ.
— Ш-ш-ш, это не так. Я никогда тебя не оставлю, — говорит Костя, когда мы подъезжаем к дому.
Дядя Саша паркуется как можно ближе к входной двери. Вместе мы наполовину несем его по ступенькам и заходим в дом. К тому времени, как мы поднимаемся по лестнице и попадаем в его спальню, он успевает проклясть все тысячи раз, а я дышу так, будто пробежала марафон.
Как только мы укладываем его в кровать, наши родители начинают страшный разговор.
— Мы не хотели говорить об этом в больнице, потому что эта информация не для чужих ужей, мы уладили все вопросы с полицией, нам такая известность не нужна, — нервно говорит моя мама. Костя молчит и смотрит на нее немигающим взглядом. Маму трудно понять, и даже я не знаю, чем все это закончится. — Павла не посадят, но ему пришлось подписать документы о том что он согласен пройти лечение в заведении закрытого типа, там ему должны помочь.
— Это отличная новость, потому что, я все равно виню вас обоих, — без эмоций говорит Костя.
— Сынок, то, что случилось, не…
— Нет. Я не хочу слышать еще одну ложь из твоих уст. На самом деле, я не хочу иметь с тобой ничего общего. Отец Леры никогда бы не оказался в подобной ситуации, если бы ты не переспал с его женой. Вы оба виноваты во всем.
На глазах моей матери наворачиваются слезы, но я не могу пожалеть ее. Костя прав. В то время как все остальные страдали, они жили припеваючи, всегда ставя свои потребности на первое место.
— Мы не… Я имею в виду, мы любим…, — снова начинает дядя Саша, но Костя снова прерывает его.
— Я уже сказал тебе, чего я хочу. Оставь меня в покое, оставь Леру в покое. Можете дальше жить купаясь во лжи, не мне вас учить, но я обязательно все расскажу маме, скажу что ты солгал.
Александр Геннадьевич бросает на мою мать нервный взгляд и идет к двери. Моя мама, конечно же, следует за ним, и я задаюсь вопросом, заботилась ли она когда-нибудь обо мне по-настоящему? Хотела ли она видеть меня здесь из-за того что я ее дочь или потому что чувствовала себя обязанной? Ни разу она не вступилась в мою защиту перед своим мужем.
— Как хочешь, сынок. Это твое дело, — сухо кидает отец Косте.
— Вот и отлично, — рычит Костя, и наши родители, аккуратно закрывают за собой дверь.
Когда мы остаемся одни, я чувствую на себе его взгляд. Я поворачиваюсь, чтобы посмотреть ему в лицо. Его ноздри раздуваются, а глаза кажутся ярче.
— Иди сюда… — приказывает он, приподнимаясь к изголовью кровати.
— Ты не должен этого делать у тебя швы могут разойтись, — ругаюсь я, поднимаясь со стула.
Я сажусь на край кровати, но, очевидно, что это недостаточно близко, потому что он хватает меня и прижимает к своей груди.
— Костя! — визжу я.
— Будь моей. Будь со мной, Лера. Я был плохим. Я знаю, но я обещаю тебе, что у меня есть и хорошея сторона. Я все исправлю, я буду обращаться с тобой как с королевой и сделаю тебя своим главным приоритетом. Я хочу, чтобы ты переехала из дома моего отца ко мне. Я хочу, чтобы все знали, что ты моя девушка и что я люблю тебя.
Все это звучит как сон. Я никогда не думала, что Костя будет заботиться обо мне, не говоря уже о том, чтобы любить меня.
— Я… я тоже этого хочу, но давай не будем делать все слишком быстро.
— Все будет в том темпе, в котором ты хочешь, но я не позволю тебе оставаться здесь, рядом с моим отцом. Я больше не позволю им управлять нашей жизнью. Они были счастливы, пока остальные страдали, и я не позволю этому случиться снова.
Долгие годы я жаждала быть любимой, но никогда не ожидала, что эту любовь найду в нем.
— А что насчет денег? Я не смогу самостоятельно оплатить учебу, не говоря уже о жилье. Мне придется найти работу, это не проблема, но…
Мой голос прерывается. Я знаю, что слишком много об этом думаю, но это большая ответственность, и я понимаю, что у нас мало шансов потянуть финансово.
Костя усмехается, явно все продумал.
— Притормози, родная. Мой отец каждый месяц переводил на мой счет столько денег, что я никогда не мог их потратить полностью. Там достаточно, чтобы нам не пришлось беспокоиться об оплате обучения
