и тесно. Кончу, как только войду.
— А я тебе наваляю. После такого скачка должна быть стоящей, — пошутил Брюс.
Он опускался все ниже и ниже, не обращая внимания на боль, медленно, сантиметр за сантиметром, впускал член.
И вот наконец-то Ник вошел по самые яйца, именно так, как хотелось Брюсу.
Необычно. Да, ощущение наполненности и растянутые мышцы вызывали чувство неудобства, но когда он приподнялся и снова опустился, его охватило удовольствие. Член задевал все нужные места, отчего Брюс начал двигаться быстрее. Прямо скакал. Ник позволял ему командовать, позволял делать все самому.
— Так хорошо, Брюс. Так тепло и тесно. Мне нравится. Нравится быть в тебе. Я уже близок к оргазму.
Брюс посмотрел на лежавшего под ним Ника. На своего мужчину с зелеными глазами и темными волосами. На линию подбородка, покрытую щетиной. Он прекрасен. Нет никого важнее.
Ник оказался прав — ничто не сравнится с этой близостью, ничто не сравнится с тем, когда в тебя входят, с оказанной честью. Ник стал частью Брюса в более широком смысле.
— Переверни меня. Возьми меня. Хочу, чтобы ты трахнул меня, Ник.
Ник, зарычав, схватил его и повалил на кровать. Приподняв широко раздвинутые ноги к груди, он долбил Брюса быстро и мощно. Было больно... но в то же время хорошо. Слиться с Ником в единое целое — это правильно.
— Знаешь, мы никогда не остановимся, — сказал Ник.
— На то и расчет.
Брюс с трудом проговорил эти слова, и Ник накрыл его губы поцелуем. Проталкивал язык как можно глубже, двигаясь все резче — влюбляясь все сильнее.
Брюс погладил член, яйца уже напряглись.
— Сейчас кончу. Черт, не могу больше сдерживаться.
Как только слова слетели с губ, Ник снова поцеловал Брюса. Они сплелись языками, потные, елозили друг по другу. Он наслаждался, кайфовал оттого, что прижимался к крепкому Нику.
Ник сменил ракурс, продвигаясь медленнее, но глубже. Брюс работал рукой, лаская себя, а мощное ощущение все нарастало. Это слишком. Подступивший оргазм стал взрывом удовольствия. Словно за один миг он прочувствовал каждый прекрасный момент своей жизни. Он оцепенел, обстреливая спермой грудь и даже шею.
— Чувствую, как у тебя все сжимается, — застонал Ник, на шее вздулись вены.
Он напряг мышцы рук, и Брюс ощутил, как его наполняло теплое семя. Ник продолжал толкаться, пока им овладевал оргазм, семя стало дополнительной смазкой. Наконец, он выстрелил последний раз и рухнул на Брюса. Брюс почувствовал, как Ник вытащил член, как потекла сперма.
— Каждый гребаный день. Мы будем это делать каждый день.
Ник провел пальцем по сперме у Брюса на груди.
— Значит, тебе понравилось?
Послышавшаяся в голосе неуверенность пришлась Брюсу по душе.
— Еще как. А ты что, нервничал?
Он посмотрел на Брюса, а потом слизал сперму с его груди.
— Хотелось все сделать правильно. Для тебя это важно. Не то чтобы мне было плевать. Мне нравится, когда ты меня берешь, меня все устраивало, но я понимал, что должен взять тебя.
— Ты хотел этого не меньше меня, и это нормально. Было круто... да и все остальное... Как ты сказал, я слезу с аттракциона, только если слезешь ты. Я правда хочу, чтобы ты остался со мной, Ник. Больше никаких метаний. Никаких тревог из-за других людей. Мы счастливы, ты и я. Но мне кое-что от тебя нужно, малыш: ты обязан поговорить с мамой. Не отворачивайся от семьи из-за меня. Это меня сожрет.
С ответом Ник не торопился, но в итоге прошептал:
— Ладно. Как скажешь. А теперь давай поспим. Хочу уснуть с тобой в обнимку.
Брюс обнял Ника, закрыл глаза и погрузился в сон.
Глава 40
— Надо же было дотянуть с покупкой садовой мебели до конца лета. Даже попользоваться не успеем. Мне нравится.
Ник указал на длинный стол, стулья и зонтик — все в естественных тонах. Можно разместить шесть человек. На куполе квадратный узор коричневого, зеленого и бежевого цветов.
— Мне тоже. Надо взять два. У нас большие семьи. Вдруг мы закатим вечеринку или типа того. Двор огромный, надо этим пользоваться.
Ник посмотрел на любовника. После встречи с матерью прошло две недели. Больше никаких инцидентов ни с семьей, ни с друзьями не происходило, возможно, потому, что они держались особняком. Пару раз Ник заезжал в мастерскую, а Брюс заходил в ресторан. Сотрудники знали, что он встречается с парнем. Все прошло так, словно он рассказал, что у него зеленые глаза. Всем было плевать. Несколько раз Ник говорил с Кэрри по телефону. Она сказала, что поддерживает его и обработает мать. В остальном они просто жили своей жизнью, что безмерно радовало Ника.
— Возможно, не всегда.
Ник понимал значение своих слов. Он не планировал говорить вот так, но высказывание было искренним.
— О чем ты?
— Каждую ночь мы спим в одной кровати, а платим за два дома. — Он пожал плечами. — Это глупо.
Брюс ухмыльнулся.
— Если мы съедемся, нам придется делить двор с другим человеком.
— Или мы найдем другое жилье.
— С огромным двором, куда влезет два стола? — спросил Брюс, как десятилетний мальчик, клянчивший игрушку.
Ник захохотал.
— Конечно. Большой двор — это здорово. Но спешка ни к чему. Сейчас конец августа. Скоро начнутся праздники, в это время года всегда творится безумие. Можно запланировать переезд на начало года.
— Громадный двор и повар в сожителях? Я всеми руками за. Скоро начнем присматриваться. Кстати, теперь мы точно берем два стола.
Ник закатил глаза. Он любил этого парня. Брюс делал его счастливым. Не всегда все шло складно. Они до сих пор оступались в своих отношениях. Но оно того стоило. Брюс того стоил.
— Да, сэр. Но давай побыстрее. Мне надо на работу.
— Можешь отчаливать. Если мы определились, с остальным я разберусь сам. — Они приехали по отдельности, чтобы потом Ник смог отправиться в ресторан. — Привезешь мою любимую картошку? С какой-то фигней внутри?
Ник хохотнул.
— С какой-то фигней? Да, привезу. — Не задумываясь, он пошел на поводу у эмоций и чмокнул Брюса в губы. — До вечера...
— Ник?
Ник оцепенел, уловив женский
