— И как же вы с вашим «поверхностным» образованием ухитряетесь походя цитировать Шекспира? Это выдает классическое образование, приходят на ум частные школы, старые университеты и тому подобное.
— О, значит вы узнали Шекспира?
— «Над ней не властны годы, не прискучит ее разнообразие вовек», процитировала Наташа в ответ. — Это из «Антония и Клеопатры», мы изучали в колледже.
— Прекрасная история любви, — согласился Марк. — Похоже, на вас она произвела глубокое впечатление.
— Вы уклоняетесь от ответа!
— Наверное, да. Но не потому, что мне есть что скрывать. Просто гораздо интереснее услышать о вас. Вы случайно не актриса?
— Я?.. Что вы! — Наташа оторопела. — Если мне предстоит выступить перед слушателями, мне отказывают мозги, а язык начинает заплетаться.
Интересно, может быть, он сам актер? Это бы объяснило ту легкость, с которой с его языка слетают ошеломляющие комплименты. Но Наташа тут же отбросила эту мысль. Мужской голод, горевший в глазах Марка, когда его взгляд скользил по изгибам ее тела, мягко обрисованным туникой, был явно искренним, а не отрепетированным, так же, как и чисто женская, пугающая своей остротой, реакция, которую он будил в ней. Наташа сделала еще один глоток из стакана. Наконец к ней вернулось самообладание.
— Почему вы решили, что я актриса?
— Во-первых, вы, без сомнения, достаточно красивы, чтобы ею быть. А кроме того, у вас очень выразительное лицо. О да! За то короткое время, что мы с вами разговариваем, я успел заметить, как часто меняется выражение вашего лица.
Наташа неуютно поежилась. Она чувствовала какую-то странную уязвимость с того самого момента, как Марк сел рядом. Обычно с мужчинами ей всегда удавалось сохранить надежный самоконтроль — Марк же, казалось, разрушил эту защитную стену.
— Возможно, я не обнаружила вовремя свое призвание, — натянуто пошутила она. — И какое же выражение вы видите на моем лице сейчас? — При этом она изо всех сил постаралась изобразить неодобрение.
Марк наклонился к Наташе ближе, заставляя бешено забиться ее пульс.
— Я вижу лицо женщины, которой очень хочется, чтобы ее поцеловали.
— Нет! Вы…
Недосказанный протест замер у нее на устах. Не обращая внимания на шумную толпу гостей, Марк погрузил свободную руку в пышную массу волос цвета красного дерева и притянул к себе голову девушки. Ее губы встретились с его — мягкими, соблазняющими. Нежно уговаривая, они приглашали Наташу окунуться вместе с ним в жаркий, чувственный мир, где он был — как дома.
К собственному удивлению, Наташа не отпрянула — так ей стало хорошо. Все ее чувства вдруг накалились, и охватившие ощущения были слишком восхитительными, чтобы их прерывать. Нежное давление его рта, пьянящий мужской аромат и ее собственная ответная реакция — все слилось воедино, увлекая Наташу в головокружительный водоворот наслаждения. Удивительно, как же она ухитрилась прожить без этого так долго?
Наташа протянула руку, чтобы прикоснуться к его волосам, и в этот миг их вспугнула ослепительно яркая вспышка. Отпрянув друг от друга, они одновременно обернулись. Огненная вспышка ослепила их снова.
— Потрясающий кадр! Великолепно!
Когда ее взгляд прояснился, Наташа обнаружила, что это был фотограф, которого Трейси обычно приглашала на вечеринки. Одетый в костюм араба, он насмешливо улыбался под темным гримом.
— Фотографии, если захотите, можно будет получить потом у Трейси, сообщил он с довольным видом, и, быстро повернувшись, скрылся в толпе гостей в поисках очередных невольных мишеней для своего объектива.
Наташа в смятении повернулась к Марку. Его лицо было неожиданно сердитым, но он быстро сменил выражение на насмешливо-равнодушное и пожал плечами:
— Обычно такие «детские» шалости действуют на нервы, но сегодня я буду считать это счастливым предзнаменованием.
Подтекст его замечания включил в Наташином мозгу сигнал тревоги.
— Предзнаменованием чего?
По красивому лицу Марка медленно расплылась неотразимая улыбка.
— Моей удачи. Дело в том, Наташа, что я собираюсь провести с вами ночь.
Наступила тишина. Наташа несколько мгновений пыталась осмыслить сказанное. Пауза была заполнена обычными для вечеринки звуками: обрывками разговоров, позвякиванием бокалов, музыкой… но Наташе вдруг показалось, что все это — где-то далеко-далеко.
— Я правильно расслышала? — спросила она, когда, вновь обрела дар речи.
— Если вы услышали, как я сказал, что собираюсь провести с вами ночь, то — да, вы поняли меня точно, — буднично, как о давно решенном, проговорил Марк. Он неторопливо поднес к своему чувственному рту стакан и сделал глоток.
Наташа в изумлении пожала плечами.
— Я просто не могу поверить своим ушам! Мы знакомы едва ли дольше десяти минут, а вы уже заявляете, что собираетесь лечь со мной в постель?
Голубые глаза Марка округлились в притворном ужасе.
— Mon Dieu![3] Вы говорите так, словно это будет какой-то пыткой! Уверяю вас, ничего подобного — совсем наоборот!
Некоторое время Наташа просто остолбенело смотрела на Марка, пытаясь сообразить, кто же из них сошел с ума. Видимо, это был не Марк. На его уверенном лице блуждала легкая усмешка, а в глазах читалось предвкушение приятного исхода сегодняшнего вечера. Должно быть, она совсем потеряла разум, решила Наташа, потому что вместо того, чтобы обидеться, она самым постыдным образом мечтала воплотить в жизнь его возмутительную фантазию.
Разумеется, это абсолютно невозможно!
— Жаль вас разочаровывать, Марк, но должна предупредить, что я не сплю с незнакомыми мужчинами.
В ответ он довольно усмехнулся.
— Если вы помните, в мои намерения не входит, чтобы мы долго оставались незнакомцами. Уверяю вас, к утру мы будем уже очень хорошо знакомы!
— К… утру? — Наташа поперхнулась от неожиданности. Похоже, дело обстоит сложнее, чем она себе представляла. Марк явно не собирается легко сдаваться. Уже более спокойно, рассудительным тоном, она продолжила:
— Послушайте, я признаю, что меня э-э… влечет к вам, но я вовсе не собираюсь прыгать с вами в постель! Такие поступки не в моем стиле. Скажем так это вопрос принципа.
— Но у меня тоже есть свои принципы, — возразил Марк.
— Например, после каждой вечеринки, на которой вы побываете, укладывать в постель очередную женщину? — ядовито предположила Наташа.
Марк резко выпрямился и бросил на нее уничтожающий взгляд. Девушка снова остро ощутила скрытую ауру властности, витавшую вокруг этого мужчины. Он произносил слова легко, почти небрежно, но под внешней непринужденностью все равно чувствовался стальной стержень непреклонной уверенности. Почему-то у Наташи не вызывало сомнений, что он всегда получает в жизни то, что хочет. Мысль эта одновременно пугала и казалась странно приятной.
