— Итак, ты мой адвокат.
Может быть. Нет. Да.
Боже, я не знаю, что мне делать. Я открываю его досье, чем обеспечиваю себе минуту передышки.
— Вы недавно переехали в Оттаву, — говорю, будто ничего такого не происходит. — И вы ищете новое представительство в провинции. Я правильно понимаю?
— Вайолет.
Я игнорирую суровый приказ, звучащий в его голосе. Нет, здесь он это не провернет. Я перелистываю еще одну страницу.
— В Британской Колумбии у вас медицинская корпорация. Варианта два. Вы можете сохранить организацию там и зарегистрировать новую здесь, в Онтарио, или мы можем подать документы о передаче корпорации…
— Прекрати.
Я останавливаюсь. Сердце колотится.
— Понимаю, мы должны это сделать, — говорит он уже мягче. — Но сначала мне нужно, чтобы ты на меня посмотрела.
Я поднимаю глаза. Они широко распахнуты, и я уверена, что в лице нет ни кровинки.
Он кивает.
— Хорошо. Тебе нужно, чтобы кто-то другой взял мое дело?
Он дает мне возможность уйти. Будто он здесь главный. Будто это ерунда. Только вот, это совсем не ерунда. И выхода нет. Поэтому я отрицательно качаю головой.
— Все нормально.
— Продолжай.
И мы продолжаем, проходимся по основным пунктам. Он работал в больнице по взаимной лицензии, но ясно, что ему нужна официальная регистрация в Онтарио. Как и его корпорации.
Все очень ясно, за исключением того факта, что я давилась его членом, пока он трахал меня в рот.
Не думай о той ночи. Что за дурацкий наказ. Три месяца я ни о чем другом не думала, а теперь Макс, мой Макс, стоит передо мной.
И теперь он под запретом, и это причиняет боль.
К тому же, он трахал меня только потому, что принял за девочку по вызову. И тот факт, что я никогда не смогу с ним встретиться, потому что моя профессиональная этика не позволяет мне требовать от клиента ничего, кроме оплаты счета, причиняет мне боль.
— Здесь больше работы, чем я ожидал, — говорит он, когда его телефон вибрирует. — Через час у меня заседание комитета в больнице. К кому мне обратиться, чтобы назначить с тобой следующую встречу?
— Нам не обязательно встречаться лично, — бормочу, когда он встает. Я тоже поднимаюсь и собираю бумаги. — Многое из этого можно решить по электронной почте.
— Вайолет. — Боже, он должен перестать звать меня по имени. Он говорит ровным и осторожным голосом. Источая уверенность. — Меня такое не устраивает.
— Я… — Что я могу сказать? Он наш клиент. Я киваю. — Расписание у моей помощницы. Уверена, если мы назначим встречу через несколько недель…
Мышцы в уголках его глаз напрягаются, как и голос.
— В пятницу.
— Я… — Вайолет, ты же профессионал. Соберись. — Это невозможно.
— Сделай это возможным.
— Я весь день в суде, буду готовится даже в обед.
Он даже и бровью не ведет. Смотрит на меня сверху вниз, словно не примет «нет» в качестве ответа.
— Тогда ужин.
— Нет! — из меня вырывается протест. Вот тебе и профессионализм. Хотя это он начал. — Доктор Донован…
— Макс.
— Доктор Донован. — Делаю глубокий вдох и шагаю к двери. — Если вы последуете за мной, мы сможем договориться с Ханной о следующей встрече в рабочее время.
— В рабочее время у меня прием.
— Сейчас же вы здесь.
— Это исключение. У меня сложилось впечатление, что ваша фирма… гибкая в этом плане.
Так и есть. Для всех, кроме мужчины, который заставил меня раздеться перед ним в гостиничном номере и встать на колени на оттоманке для досмотра.
Нам с Максом нужны границы, и чем раньше, тем лучше. И мы не можем обсуждать их в стеклянном аквариуме.
— Ладно. Пятница. Шесть тридцать. Здесь. У меня в кабинете, а не в зале заседаний. И дверь останется открытой.
— Вайолет, клянусь, — он понижает голос, — сейчас у тебя больше условий, чем в нашу ночь.
И с этими словами он уходит.
Ну, наша ночь предполагала, что мы просто переспим.
Потом Вайолет должна была вернуть к прежней жизни.
Вайолет не должна наблюдать, как спустя три месяца, ее жизнь начинает рушится.
Выжидаю, пока пульс перестанет скакать, затем возвращаюсь в свой кабинет, и первое, что делаю, — гуглю его.
Когда приходит Деррик, я просматриваю страничку в Википедии.
— Ты его узнала, да?
Да, но не по той причине, о которой думает младший партнер.
— Э-э… — Я закрываю окно сайта. — М-м-м.
— Проблемы?
Да, у меня был лучший секс в жизни с моим новым клиентом — это проблема. Это конфликт интересов и свидетельство моего ужасного выбора мужчин.
— Сейчас он доктор, — бормочу, поворачиваясь к досье Макса, чтобы не смотреть Деррику в глаза и не лгать ему.
— Его прежние адвокаты, которые будут продолжать оказывать ему определенные услуги, дали понять, что он предпочитает обсуждать только свою медицинскую практику. Актерская профессия однозначно осталась в прошлом.
— Понимаю.
Это стало предельно ясно во время нашей короткой встречи, и было бы неплохо узнать об этом побольше, прежде чем идти к нему. Отмахиваюсь от смутного подозрения, что Деррик намеренно не дал мне достаточно времени, чтобы полностью изучить дело.
— В перерыве между его карьерами он приобрел значительные активы в своей корпорации. Так что, нет нужды говорить тебе, насколько он важный клиент.
Я мотаю головой.
— Конечно, нет.
— Но вдобавок ко всему, он близкий друг премьер-министра.
Я вскидываю голову.
— А?
— В колледже они были соседями по комнате. Судя по репортажам, они ближе, чем братья.
Лучший друг премьер-министра нанимает проституток.
И он нанял меня.
Что ж, это катастрофа эпических масштабов. Я с трудом сглатываю.
— Так ты позаботишься о нем как следует? — Деррик облекает предложение в форму вопроса, но мы оба знаем, что это приказ, и я не могу его ослушаться.
Глава 4
МАКС
Один уик-энд в месяц у меня дежурство. Не в эти выходные, так что я отсчитываю часы до вечера пятницы, когда мы с Вайолет поужинаем у нее в кабинете.
За закрытой дверью.
Я практически насвистываю, когда покидаю стационар и спускаюсь к себе в кабинет, располагающийся за амбулаторией. Я тянусь за пропуском, висящим на шнурке рядом с игрушкой-пищалкой в виде Губки Боба, он всегда достаточно надолго отвлекает детей, чтобы я мог осмотреть им уши или нос.
По той же причине мой стетоскоп — Лягушонок Кермит.
Но до того как я уйду сегодня отсюда, они оба окажутся в ящике стола, потому что роль, которую я беру на себя с Вайолет… мисс Робертс, как, я уверен, она предпочла бы, чтобы я ее теперь называл, — совершенно иная.
Провожу пропуском по сенсору, и дверь с жужжанием открывается. В закрытом коридоре уже тихо, половина коллег закончила дневную смену, и их ассистенты тоже начинают собираться.
Мой ассистент — способный молодой человек по имени Блэр. Он был предоставлен мне в услужение Бэт Эванс, личной помощницей премьер-министра, моей частой спасительницей и на все руки мастерицей.
Блэр, сверкая глазами, ожидает меня, с руками полными розовых бумажек с сообщениями.
— Закончил?
— Нужно сделать пару записей, но скоро мы отсюда уйдем. Давайте разберемся с этими сообщениями, ладно?
Он машет в воздухе первыми тремя.
— Звонки от пациентов. Точнее их родителей. Им не назначено, и все они говорили так, будто им стоит перезвонить.
Я беру у него записки.
Он поднимает следующую.
— Из больничного фонда интересуются, не хотели бы вы войти в комитет по…
Я качаю головой, и он, скомкав записку, швыряет ее в мусорное ведро.
— И два сообщения от Элизы Блэк.
Я тянусь за последними листочками. Он их не отдает.
— Та самая Элиза Блэк?
Сжав пальцами краешек бумажки, тяну на себя. Он не отпускает.
— Блэр, отпусти.
— Я разговаривал с мисс Блэк как настоящий профессионал. Я просто хочу сказать, что сейчас мы могли бы немного посплетничать.
