кухню, отматываю от рулона вискозную салфетку и приношу.
— Держите…
Я не знаю, что этот парень там на шкафу делает, но телефон уже через минуту оповещает меня о том, что найдена сети вай-фай.
Действительно пыль?
— Спасибо большое, — говорю ремонтнику. — Сколько я должна?
— Обслуживание бесплатно, — коротко отвечает он.
Без лишних слов уходит в коридор, обувается и уходит.
— До свидания, — обескуражено говорю ему в след.
Такой странный… хотя, все компьютерщики такие. Чему я удивляюсь?
Делаю себе кружку чая, беру шоколадку и плюхаюсь с ноутбуком на диван. Да, вот так уже хорошо.
Разобравшись с делами, в том числе, дописав отчёт по производственной практике, собираюсь включить какой-нибудь фильм. Но вдруг на экране всплывает уведомление: «у вас один новый друг.»
Кликаю на него, быстро просматриваю пустую страничку с явно вымышленным именем и уже собираюсь заблокировать пользователя, когда от него мне приходит первое сообщение.
Неизвестный: «Проходя по выставке профессиональных фотографий, доктор Меридит остановился, заинтересовавшись поразительным снимком в категории «Яркая вспышка», названным «Смертельное падение».
На фотографии маленькая девочка подносила зажженную спичку к рождественской свече. Рядом лежала груда чудесных подарков. Девочка была восхитительна — белокурая, со вздернутым носиком.
Но то, что сделало фотографию поразительной, находилось на заднем плане.
Это была женщина, которая падала за окном комнаты позади девочки. Под снимком было написано:
«Этот замечательный снимок был сделан 24 августа в 9:30 вечера Бертрамом Кеннеди в его бруклинской квартире-студии. В тот момент, когда г-н Кеннеди делал снимок, миссис Клэр Грэмелин сорвалась с крыши шестью этажами выше. Ее тело, застывшее в воздухе, создало этот потрясающий фон на снимке, предназначавшемся для рождественской обложки журнала «Times Magazine». Очевидно, что миссис Грэмелин, весившая всего тридцать шесть килограммов не удержалась при сильном порыве ветра, который достигал сорока миль в час той ночью. Она умерла, разбившись о тротуар.»
Когда Меридит окончил чтение, появилась группа жюри, которая направлялась в его сторону. Один из подошедших держал в руках награду и хотел прикрепить ее к «Смертельному падению». Меридит сказал:
— Я бы не стал делать этого, если, конечно, вы не хотите присудить первый приз очевидной подделке!
Как Mеридит догадался?»
Я удивлённо смотрю на экран. Пальцы замирают над клавиатурой, а сердце начинает стучать быстрее.
Этого не может быть…
Когда мы с Даней только начинали встречаться (он уже тогда был очень занятой), он иногда кидал мне подобные задачки по утрам, а вечером называл ответ. Это было своеобразной заменой перепискам. Дарило трепет, ощущение его присутствия и ожидания встречи. Неужели, он действительно так соскучился, что решил возобновить традицию?
Или это просто совпадение?
Игнат
Самые личные вещи, которые дают достоверный портрет психотипа, люди обычно пересылают сами себе в личные сообщения. Переписка с подругой и сеанс у психолога просто детский лепет по сравнению с этим.
Фильмы, которые хотят посмотреть, цитаты, которые их зацепили, интересные мероприятия и даже откровенные фотографии с паролями — все это просто клад для искателей компромата, интернет-шантажистов или сталкеров, типо меня.
Лерочкина фотосессия в нижнем кружевном белье теперь сохранена на моем компьютере. На мониторе горит круглосуточное онлайн-шоу из ее спальни, а ещё я знаю, что со своим придурком-адвокатом девочка имеет катастрофически мало общего, кроме года скучных отношений.
Даю себе обещание, что только поиграю и посмотрю. Совсем немного. Потому что не прикоснуться совсем — это выше моих сил. Хочется Лерочку, аж зубы сводит.
Мое сообщение прочитано и оставлено без ответа. Это заставляет немного нервничать. Неужели промахнулся с крючком? Приличные девочки не отвечают незнакомцам…
— Надь, — раздаётся в моем наушнике голос Леры. Она хрустит какими-то орешками, сидя в обнимку с ноутбуком на диване. — Мне Даня абонемент в «Аквамарин» подарил. Пойдёшь? Ты же знаешь, я это не люблю. — Несколько секунд молчит. — Именные? Как жалко… — тянет разочарованно. — Ну да, придётся тогда идти. Завтра, скорее всего. Чего посмотреть? — она откладывает в сторону ноутбук и подхватывается с дивана. Подбегает к столу и берет в руки кусочек глянцевого картона. — Только маникюр, депиляция и парикмахер. Массажа нет. — несколько секунд слушает подругу. — Да, согласна, что жаль. Это единственное, на что я бы сходила действительно с удовольствием. От лагерных кроватей позвоночник болит…
Массаж, значит… Идея влетает в голову мгновенно. Заставляет подскочить со стула и возбужденно заходить по комнате. Будет тебе, Лерочка, массаж…
Дальше девчонки болтают о какой-то ерунде по учебе, и я отключаю звук, оставляя только картинку.
Удивительно, но мелькание на экране желтого сарафанчика Леры влияет на меня умиротворяюще. Я даже хвалю некоторых сотрудников в рабочем чате, чем повергаю их в эйфоричный шок. Да, обычно я немногословен и щедр только на раздачу звездюлей.
Власть всегда была в руках тех людей, которые владеют информацией и могут ее добыть. Сейчас у меня самый крупный новостной интернет-портал в стране. Сотрудники зарабатывают огромные суммы, находясь в разных странах мира. Мог ли я об этом мечтать семь лет назад, проводя своё первое журналистское расследование? Нет. Но нет худа без добра. Да и расследование еще не закончено…
Не закончено.
Проверяю ещё раз нашу с Лерой переписку. Ответа нет.
— Папочка! — раздаётся с первого этажа счастливый крик, а по лестнице стучат детские пятки.
Захлопываю компьютер и отключаю мониторы.
— Ванька! — с улыбкой выхожу в коридор, ловлю ребёнка на пороге спальни и подхватываю его на руки. — Ты как это здесь оказался? — задаю вопрос, а сам строго смотрю на Михаила, который поднимается по лестнице.
Появляться в этом доме без предупреждения им запрещено строго на строго.
— Не ругай дедушку, — шепчет Иван, — я очень сильно плакал.
— Что случилось? — напрягаюсь я.
— Игнат, у него выпал зуб и долго не переставала идти кровь… — разводит руками Михаил.
— И? — сдвигаю я брови.
— Я все понял, не продолжай, — покаянно кивает он и после неловкого молчания добавляет, — Софья там ужин передала в контейнерах…
— Папочка, а можно мы у тебя покушаем? — хитро прищуриваются Ванька.
— Пойдёмте на кухню вздыхаю я. Ну ка, покажи свой зуб…
На этих людей сердиться долго у меня не выходит. Да и эмоции вызваны не раздражением, а самым обыкновенным страхом за их безопасность.
Так вышло, что потеряв все, я неожиданно нашёл семью. Которой дорожу. И пусть мы все играем для Ваньки свои роли, по большому счёту, совершенно не врем.
— Я буду здесь сидеть, — карабкается Иван на барный стул напротив панорамного окна.
Забираю у Михаила контейнеры с едой.
— Сам разложу, присядь.
Он уходит к Ивану и рассказывает, что завтра они пойдут кормить
