того эффекта, который я произвожу на ее трусики. Боже, я бы хотел знать, какая она чертовски влажная для меня.
— Я провожу вас обратно, — говорю я им.
Хлоя закатывает глаза.
— Это буквально в пяти минутах ходьбы, и еще даже не стемнело.
Я указываю на Трея.
— Думаешь, он единственный урод в этом кампусе?
Она смотрит вниз на Трея, который теперь игнорирует нас.
— Ты прав. Тебе лучше пойти с нами.
Когда мы выходим из столовой, я придерживаю для них дверь. Хлоя точно знает, что я задумал, но Вайолет слегка улыбается мне и бормочет спасибо, пока я наблюдаю, как ее задница подпрыгивает, когда она проходит мимо меня. Чего бы я только не отдал, чтобы схватить его прямо сейчас и сжать.
Пока нет. Она из тех девушек, которых легко напугать. Кто захочет увидеть, как заканчивается первый поцелуй, как ее хватают за задницу, как ее впервые трахают.
Хлоя подталкивает ее локтем.
— Что думаешь, Вайолет? Они милые, правда? Уэс, тебе следует познакомить нас с парой своих товарищей по команде, чтобы мы могли сходить на двойное свидание.
Мои плечи напрягаются. Она точно знает, что делает.
— Черт возьми, нет. Держись подальше от этих придурков.
— Трей засранец. Но Люк милый. И этот очаровательный южный акцент. — Она прижимает руку к груди и падает в обморок, как южная красавица. Господи.
— Тебе нельзя ходить на свидания, пока тебе не исполнится тридцать.
Хлоя закатывает глаза.
— А как насчет Вайолет?
Вайолет почти перестает дышать, когда мой взгляд останавливается на ней.
— Никаких хоккеистов для нее. Ей нужно познакомиться с милым ботаником в библиотеке.
Ей не нравится такой ответ. Она устремляет свои великолепные карие глаза на тротуар перед нами, прижимая руки к груди. Хорошо. Может быть, это означает, что она не хочет, чтобы ее трахнул хороший парень.
Хлоя стонет.
— Нечестно, я хочу горячего ботаника.
Это заставляет Вайолет рассмеяться. Вопреки моему желанию, от этого прекрасного звука что-то надувается в моей груди, как воздушный шарик.
Когда мы подходим к их общежитию, Хлоя стоит, положив руку на ручку, а я маячу в дверном проеме.
— Хорошо, мы добрались до нашей комнаты целыми и невредимыми. Теперь ты можешь идти.
— Подожди. — Я кладу руку на дверь, чтобы она не захлопнула ее у меня перед носом. — Таковы правила. Во-первых, ты слишком молода для вечеринок. — Хлоя театрально закатывает глаза. — И, во-вторых, ты слишком молода, чтобы пить.
Она вздыхает.
— О боже…
— Но если ты это сделаешь, — продолжаю я, — и окажешься в плохой ситуации, позвони мне. Вы обе.
Вайолет улыбается. Мысль о том, что какой-то парень прикасается к ней, когда она пьяна — вообще прикасается к ней — заставляет мою кровь закипать, даже если этого не должно быть. Даже если мне следовало бы меньше заботиться о девушке, которую я только что встретил. Но в ней что-то есть. Что-то, что уже вонзило свои когти и не отпускает.
Она понятия не имеет, что я способен заставить ее чувствовать. Что я способен с ней сделать.
После
Вайолет
Несмотря на то, что я ни с кем не встречаюсь взглядами, я чувствую их на себе от каждого из моих однокурсников, когда захожу на занятия по продвинутому написанию художественной литературы. Я была так взволнована, когда зарегистрировалась на это занятие в прошлом семестре, решив, что наконец-то пойму, как написать свою первую книгу.
Теперь все, чего я хочу, — это сбежать.
Я не могу вспомнить, когда в последний раз касалась ручкой бумаги или печатала одну букву в текстовом редакторе.
Стул рядом со мной скрипит.
— Привет, Вайолет.
Знакомый тонкий голос и рыжие волосы. Максвелл. Облегчение захлестывает меня. Он слегка улыбается мне, единственный человек в этой комнате, который не испытывает ко мне ненависти.
В прошлом году Хлоя предложила мне пофлиртовать с Максвеллом на вечеринке. Сначала это было совершенно унизительно, но в итоге мы мило побеседовали. Кроме Анисы, он мой единственный оставшийся союзник.
— Привет, как прошло твое лето? — Спрашиваю я.
— Хорошо.
Он не утруждает себя расспросами о моем лете. Он точно знает, как оно прошло.
Профессор Тейт врывается в комнату, либо совершенно не замечая обращенного на меня внимания, либо активно предпочитая игнорировать его. В любом случае, я благодарна. В прошлом году она была моим любимым профессором, и я рада провести с ней еще одно занятие. Она вела мой курс "Введение в художественную литературу", и она понравилась мне с первого дня. Она непринужденна, у нее всегда легкая улыбка, и она позволяет нам писать в любом жанре, который мы предпочитаем.
Слава богу, она не заставляет нас представляться остальным студентам, как это делают другие профессора в первый день. Она проводит большую часть нашего учебного времени, объясняя программу и то, что мы будем изучать в этом семестре.
Когда у нас остается десять минут, она велит нам найти что-нибудь для записи.
— Вы будете писать текст на свободную тему. Я хочу, чтобы вы писали каждый день в начале занятий, чтобы дать волю своему творчеству. Рассматривайте это как растяжку и разминку перед пробежкой. Для этой свободной темы я хочу, чтобы вы поразмышляли о своем самом сильном воспоминании и написали о нем. Не останавливаясь. Вы должны продолжать писать в течение полных пяти минут. Мне все равно, если это «я не знаю, что написать», пока вам в голову не придет следующая мысль. Но ваша ручка — или пальцы — не могут перестать двигаться. Теперь пишите!
Я спешу схватить ручку и начинаю записывать самое сильное воспоминание, которое вспыхивает в моей голове.
В ночь смерти Хлои
Моя рука замирает рядом с буквами, нацарапанными чернилами, которые уже проступают на странице.
— Не останавливайся, Вайолет, — зовет профессор Тейт.
Но мой желудок скручивает, капли пота выступают на шее по мере того, как в комнате становится все жарче. Жужжание наполняет мои уши, заглушая звуки того, как мои одноклассники строчат на страницах своих блокнотов или печатают на своих ноутбуках.
Приглушенный голос профессора Тейт прорывается сквозь жужжание.
— Вайолет?
Теперь все взгляды снова устремлены на меня.
Я не могу позволить своим мыслям вернуться к той ночи. Я не буду.
Желчь подступает к моему горлу.
Зажимая рот рукой, я выбегаю из комнаты.
Несмотря на то, что все, чего я хочу, это вернуться в свою комнату в общежитии, зарыться с головой в одеяло и поплакать, я не могу пропустить свой первый рабочий день.
Работа-учеба
