губами я хватала воздух, чувствуя как сердце учащенно забилось. Пальцы быстро застучали по сенсору, в ответном гневном сообщении. Где-то на середине остановилась, стёрла все буквы. Легкое возбуждение прошлось мурашками по спине, задержалось на пояснице. Сжала колени, усиливая это ощущение. Снова, я не могла позволить себе отказаться, а потом легкая мысль «почему бы один разок не поддаться», возобновляла всю мою зависимость от этого человека, и становилась центром всех моих желаний.
Нужно было проигнорировать. Просто не отвечать. Нужно.
«Что мне за это будет?»
Пальцы расстегнули пуговицы на блузке, подняла бюстгальтер и крепко сжала ладонь грудь, представляя, как это делает он. Сильно сдавливает, отпускает, чтобы ощутить облегчение, и подцепляет сосок, оттягивая его на себя. Потом опускается ниже, играясь языком с пупком, кусая и засасывая кожу, опускаясь между ног.
Телефон завибрировал очередным сообщением, только взглянув, я всполошилась. Впервые, он прислал фотографию, руки затряслись, глаза жадно вцепились в позволенный кусок. Не полная, только часть его тела, но и это превзошло все ожидания. Четко прочерченные кубики напряженного пресса, вздутые вены, уходящие под слегка спущенное полотенце. Вот это мой дед.
Выждав, он позвонил.
— Тебе не стыдно? — его грубый голос звучал до одури опьяняюще, спокойный, растянутый.
— Нет, — откинулась на спинку, запуская пальцы в трусики.
Вспомнила, как сжала его голову, потянула за волосы, а он так утробно застонал, что пробрало до самых кончиков пальцев.
— Поставить бы тебя сейчас раком.
— Угу, — тихие стоны послышались из груди, отдаленные, будто и вовсе не принадлежащие мне.
— Малышка, я жду.
Облизнула губы. Туфли покосились под столом, ноги дрожали. Необходимо, сильно хотелось чувствовать его, вздыхать запах, слушаться и ластиться к его рукам.
— Папочка, мой дорогой, — ломаный голосок звучал с заискиванием его одобрения, словно и не было нашего расставания, будто я и не хотела уходить.
— Твой, — как-то просто, легко и свободно, без привычного, деланного низкого голоса, который показался до ужаса знакомым.
— Стой, — выпрямила спину, буквально утопая в этом новом ранее незнакомом тембре, — скажи ещё что-нибудь.
Папочка молчал, тяжело задышал в трубку. Он понял свою оплошность, и теперь словно выжидал: узнаю или нет? Обвела глазами кабинет, будто путешествуя по воспоминаниям. Должна, обязательно должна. Хвост маячил перед носом, но только бы ещё подсказку.
— Вот же чёрт! — Скинула.
В углу офиса маячила камера с зеленым огоньком. Как же я могла про неё забыть?
Надо было сразу спускаться, не терзаться себя понапрасну тревогой, а сейчас, время упущено, смеются за дверью, хорошо им. Такой фильм к обеденному времени подоспел. Ударила себя по щеке, то ли в наказание, то ли для бодрости духа. Злость укоренилась сильней, взяла в руки телефон.
«Не пиши мне больше, ты портишь мне жизнь» — отправила.
Сделала ещё один круг перед кабинетом охраны, не решаясь зайти, и оттягивая момент публичного унижения. Сколько раз пересмотреть уже успели? Помощи у Полины просить не стала, слишком щепетильная ситуация, для увеличения круга знающих лиц. Стрелка часов неумолимо продвигалась.
«Моя проказница попалась? Ничего, ты же сама хотела стабильности, видишь ли, она накладывает определенные устойчивые обязательства»
Сволочь. И как это расценивать? Не собирается же он периодически выкидывать подобные штуки. Сама виновата, не нужно было на рабочем месте таким заниматься. Больше ни на одно сообщение ему не отвечу. Влетела в кабинет, не думая.
Двое в форме смерили меня непонимающим взглядом. Багровые лица и замявшиеся складки у глаз, окаменели на мгновение прерванным весельем. Один с набитым ртом, другой в полуприседе, не успев опуститься полностью на стул.
— Понравилось? — Встала перед ними ожившим воззванием. — А теперь быстро удалили запись!
— Дамочка, — начал один и спрятал ладони в карманах.
— Ильинична, — второй прожевал, и ударил первого по лбу.
— Руки на стол, — пригрозила пальцем, быстро пробежав взглядам по мониторам, не находя нужной локации. — При мне сейчас же удалите запись.
— Да подожди ты, Ильинична, что случилось?
— Ваня-Ваня, фото с женой на столе, — поправила рамку, — не стыдно?
— За жену?
— За видео со мной.
Мы все переглянулись. Иван побелел в одночасье, посмотрел на коллегу и пожал плечами, как бы в оправдание. Первый поджал ноги и вытянулся как по струнке, рассматривая воображаемый рисунок на стене.
— Давай по порядку.
До меня начало доходить осознание, что мы абсолютно друг друга не понимаем, стыло быть, запись не попалась им на глаза.
— Камера в моём кабинете, удалите, пожалуйста, запись за последние два часа, — голос надломился, с требовательного, на вежливо-просительный, — а лучше покажите куда нажать, я сама удалю.
— Так у нас доступа нет, — очнулся первый.
— Ильинична, мы не можем, — Ваня развернул ко мне монитор, и показал все имеющиеся на экране картинке крупным планом, моего кабинета не было. — Этот доступ только у Дмитрия Станиславовича.
Чертов параноик. Вышла из кабинета, глупо улыбнувшись.
— У них там терки? Как думаешь, что на видео было? — Начали шептаться, на что я развернулась, и громко хлопнула дверью. — Характерные все.
На кой черт ему камера? Считает минуты моего нахождения в офисе или боится, что вор прокрадётся в его кабинет, как в шпионских фильмах вскроет сейф, и заберет с собой содержимое. Смех, там только копии и шелуха, всё важное он хранит в банке или дома. Такого ограбить ещё постараться надо.
Компьютер генерального был выключен, а после потребовал пароль. Влажная прозрачная пелена накрыла глаза, протерла холодными пальцами. Провалиться сквозь землю я не могла, но чётко ощущала невесомость падения, отчаяние и не возможность закричать. Весь город предстал для меня через стекло с другой стороны, осуждающей, волнующей, можно было быть кем угодно, хотеть, чего угодно, воплощать это в жизнь, с одной оговоркой, в тайне. В конечном счёте, даже святые имеют мрачные секреты, и оберегают их с особым трепетом, иначе перестают такими быть.
Что ж, сдаваться было рано, не попробовав все варианты. Вечером генеральный вернётся домой, включит компьютер, погрузится в работу, не ожидая гостей. Мне приходилось быть там один раз, у ворот, чтобы передать документы и адрес любезно сохранился в истории такси.
Выжидала, прикинув по времени сколько могла занять встреча. Важенин долго его мусолить будет, лишь бы скостить бюджет на транспортировку, а там может и в историю своего завода удариться, всю семья до седьмого колена вспомнить, про детей упомянуть, жену и личную винодельню. Пойло отменное, надеюсь и в этот раз, настоит на бокале чисто для пробы.
— Так и знал, что дождаться не можешь, — Валера застал меня за попыткой прогрызть ноготь до самого корня.
— Ты прав, только
