Днем Сесилии нужно было побывать у Констанс Кортни, чтобы обшить гипюром рукава нового платья от Ива Сен-Лорана, а заодно посоветоваться, как быть. В конце концов именно миссис Кортни финансировала обучение Джины в Тэлботе.
Миссис Кортни обладала великим даром выслушивать собеседника и к проблемам Сесилии отнеслась с пониманием.
Не тратя лишних слов, она спросила:
— Ваша золовка действительно нуждается в деньгах?
— Да.
— Оставьте себе его армейскую пенсию по нетрудоспособности — до поры до времени, — последовал совет.
— До поры до времени? — озадаченно переспросила Сесилия.
— Ну конечно, дорогая, это же так просто, — улыбнулась Констанс, щелкая серебряной сигаретницей. — Пусть ее переводят в банк, а как только вам или Джине понадобятся деньги, воспользуйтесь ими.
Наконец обучение в Тэлботе подошло к концу. В мае, перед выпускным вечером, Джине все время казалось, что ее жизнь складывается из каких-то крохотных сегментов, требующих от нее невероятного напряжения сил. Тут тебе и обязанности старосты класса, и режиссирование школьным спектаклем…
Однако все дела разрешались сами собой, и разрешались успешно, словно ее действиями кто-то управлял.
— Не понимаю, как у тебя все получается! — с ноткой зависти в голосе спрашивала ее Кейт. — И выглядишь прекрасно, и улыбка не сходит с лица, и никакого волнения…
— Впереди так много интересного! — пылко отвечала Джина. — Знаешь, я чувствую, что только сейчас начинается моя настоящая жизнь!
Еще до выпускных экзаменов Руфус оговорил за собой право на отдых в фамильном коттедже Картрайтов, расположенном в Адирондаке, в довольно дикой местности, однако недалеко от Бальзама — небольшого городка к северу от озера Саранак-Лейк.
Своими планами на лето Руфус поделился с дедом. Теодор Картрайт всегда был убежден, что они с внуком очень близки, и даже как-то рассказал ему, что первые несколько лет после женитьбы никак не мог избавиться от грешков молодости и при первой же возможности приударял за красивыми женщинами, из которых составил целую коллекцию.
Если бы Руфус сообщил, что собирается ехать в Адирондак с девушкой, Теодор не только порадовался бы, но и зааплодировал обеими руками. Но тот, всеми силами скрывая от окружающих существование Джины, объяснил, что хочет вместе с друзьями — Джоном Тайером и Клайдом Бартлеттом — немного порыбачить и отдохнуть на природе. Так или иначе, в коттедж был послан слуга Джим Хокинс, чтобы проветрить дом и навести порядок к приезду гостей.
Итак, впереди две чудесные недели наедине с Джиной — целых четырнадцать дней и четырнадцать ночей! Представить только, он будет просыпаться по утрам и видеть рядом любимую! А пока что мысли о том, как они будут заниматься любовью, не давали Руфусу спать по ночам. Ведь Джина совсем еще девчонка, и восемнадцати-то нет, а сумела полностью завладеть всем его существом.
Что же в ней есть такое, что отличает ее от всех предыдущих женщин в его жизни? Да все очень просто: помимо быстрого, пытливого ума и фантастической красоты, она обладала сильным характером и уверенностью в себе, какие ему еще не встречались. От нее исходила энергия такой же силы, как от вспыхнувшей молнии, и в то же время она умела быть тихой и ласковой, как ее удивительный смех.
Иногда Руфусу казалось, что Джина очень похожа на его бабушку Лючию, но, когда он вспоминал, как бесстрашно и яростно она отдавалась ему в первую ночь, сходство моментально пропадало. Глупости, между ними ничего общего, две совершенно разные женщины.
В 1963 году, когда вовсю шла сексуальная революция, многие женские проблемы решались сами собой. Джина купила противозачаточные таблетки. Сперва она думала посоветоваться с Мириам — как-никак та была фармацевтом, — но потом отказалась от этой мысли, поскольку, как и Руфус, не хотела открывать тайну их связи.
Джина тоже солгала насчет поездки. Сказала матери, что едет в Адирондак с Гарриет Сандерс и Моникой Кэнфилд. Все трое вместе поступали в Редклифф, поэтому Сесилия не стала возражать: девочкам надо узнать друг друга получше. Естественно, телефона в коттедже не было, и посему Джина обещала матери звонить через день и с тем отправилась в Нью-Йорк, где должна была встретиться с Руфусом.
Машину он вел медленно, чтобы Джина могла полностью насладиться красотами пейзажа. От вида величественных гор и прозрачных озер захватывало дух. Доехав до коттеджа, они не сговариваясь остановились на веранде и огляделись вокруг. Поросшие густой растительностью скалы отвесно вздымались в небо. Они были вдвоем посреди этой первозданной красоты, и от сознания этого на душе становилось спокойнее.
Так, не произнеся ни единого слова, они отправились в просторную спальню, где их поджидала большая двуспальная кровать. И так же безмолвно слились друг с другом — медленно, нежно, отдавая себя целиком, — а потом одновременно воспарили во вспыхнувшие фейерверком небеса, куда унес их волшебный ураган страсти.
Позже, ощутив чудовищный голод, прямо голышом отправились на кухню и перекусили хлебом с сыром, запивая все это холодным вином, которое предусмотрительно захватил с собой Руфус.
— А знаешь, — сладострастно потягиваясь, произнесла Джина, — мне и в голову не пришло запастись провизией. — У меня в мыслях было лишь одно…
— Что же? — спросил он, прекрасно зная ответ.
— Как мы с тобой будем заниматься любовью.
От этих слов, хоть он и ожидал их услышать, к глазам Руфуса подступили неожиданные слезы. Он поднялся, подошел к Джине и, прижавшись лицом к ее высокой упругой груди, нисколько не стесняясь, дал волю своим эмоциям.
Ее реакция последовала моментально. Склонив к нему голову, Джина запустила пальцы в густую каштановую шевелюру Руфуса, и через мгновение они уже плакали вместе, охваченные каким-то странным, невесть откуда взявшимся внутренним ощущением, что ничего хорошего в дальнейшем их не ждет.
Когда оба успокоились, Руфус сказал:
— Через месяц мне исполнится двадцать один год. И я хочу жениться на тебе.
— Знаю, — чистым, сильным голосом отозвалась Джина. — Я знаю, что ты хочешь на мне жениться.
— Я не так выразился. Я женюсь на тебе!
— Думаю, твоя семья не придет в восторг от такого решения. К чему им дочь швеи и падчерица садовника, когда они с легкостью найдут для тебя куда более достойную невесту?
— Вздор, — отрезал Руфус.
Джина промолчала, только бросила на него откровенно лукавый взгляд.
