Ознакомительная версия.
Проснулась к вечеру, разбитой. Из зала доносился приглушенный звук телевизора, вещавшего последние новости. Скорее всего Игорь еще здесь.
Яна попыталась встать, но голова шла кругом. Состояние не улучшилось. Замечательно, значит она тоже подцепила заразу.
Отлежавшись еще немного, поднялась и, пошатываясь, вышла к ребятам. Лешка дремал на диване, укрытый под самый подбородок. Игорь сидел в кресле, придвинутом ближе к тумбе с телевизором.
— Привет! Вы как?
— Проснулась? Еще бы спала. У нас все в порядке. Температура не поднималась, Лешку больше не рвет. Сварил ему рис на воде. Он немного поел, уснул.
— Спасибо. Мы тебя, наверное, задержали. Я отключилась, даже не помню как.
— Не переживай, Наташка меня отправила тебе в помощь. Дети у бабушки, она сама сидит и смотрит второй сезон какого-то серила. Еще три осталось. Так что особо мы ей не нужны. А ты, я смотрю, какая-то бледная, Ян. Ты сама как себя чувствуешь?
— Если честно, не очень. Кажется, тоже заразилась. Пойду мерить температуру. И приму душ.
— Давай, а я пока чайник поставлю.
Янка справилась быстро. Задерживаться под водой не хотелось, чтобы не разболеться сильнее. Противовирусные она начала принимать сразу, вместе с Лешкой. Но видимо, организм совсем ослабший. Желудок, хоть и пустой, сжимался в спазмах. Раздражал и запах мыла, и запах зубной пасты.
Температура держалась в пределах нормы, но это пока. Чай пить совсем не хотелось. А вот Игоря бы стоило накормить. Нужно, наверное, что-то сварить. Позаботиться о госте.
Хотя больше всего хотелось остаться одной. Совсем. Где-то на краю земли. Где нет никого и нет этих "надо", нет сомнений в себе, в своих поступках. А больше всего хотелось прижаться к Сашке. Потому что он единственный мог всегда ее успокоить, заверить, что все будет хорошо.
Какая-то синева в глазах. Снова от слез? Нет, нельзя, только не сейчас. Не новый приступ…
Яна успела открыть щеколду на двери и вывалиться из ванной комнаты в прихожую. Последней в ускользающем сознании была мысль о кепке Лешика. Она, оказывается, лежала на полу, за тумбой. Нужно будет поднять…
Очнулась от запаха нашатыря и брызг холодной воды, окрапившей лицо. Игорь, с перкошенным лицом от испуга, склонился над Янкой, лежащей на кровати. Услышал шум, прибежал, а она лежит на полу в коридоре. Поднял, перенес сюда.
Как только Янка открыла глаза, он уверенно заявил:
— Я вызываю скорую.
— Нет, со мной все в порядке.
— Тебя трясет, ты бледная, падаешь в обморок и это в порядке?
— Да. Это от волнения. Так бывает.
— Ян, я понимаю, что лезу в женские дела. Но о ребенке ты подумала?
— Я о нем только и думаю, Игорь! — вспылила Янка. — Не спала с ним всю ночь, тряслась над каждой меткой на градуснике. Знаешь, даже мысли не было его оставить хоть на секунду!
— Ян, я сейчас не о Лешике. Твою талию слегка разнесло, да даже то, что мне поделилась твоим секретом Наташка, сейчас уже не имеет значения. Ты заболела, а это может сказаться на беременности.
— Если я и заболела, то уже сказывается. И в больницу я не поеду. Все, точка. Я остаюсь здесь. Скорой тоже не надо. Я серьёзно, Игорь. Между эфемерной надеждой, что в этот раз все будет не так, как раньше, и своими обязанностями я выбираю последнее. Лешку деть некуда, тем более он болен. У вас ему тоже не вариант находиться. Там Наташка, ей скоро рожать. Там дети. Достаточно того, что ты уже от нас вполне мог заразиться.
— Не могу, я все детство этой дрянью болел. Иммунитет ого-го. Я вижу, мне тебя не переспорить. Не хочешь в больницу, тогда пей лекарства, ложись дальше спать. Мы сами справимся. Я останусь до утра. Но если тебе будет хуже, значит я вызываю скорую. Без вариантов.
Яна кивнула и устало откинулась на подушку, закрыв глаза.
Игорь тихо вышел из спальни.
Что у нее на уме, у этой девчонки? Так хотелось наорать за безответственное отношение к себе, но это не Наташка. Янка могла и взбрыкнуть, обидеться. А если что-то случится, она потом точно не позвонит, не попросит о помощи. Так, все-таки нужно поесть что-то. Отзвониться Наташке. Разбудить Лешку, напоить его лекарством.
И разобрать раскладушку. У них она точно где-то была.
83
Приступы повторялись еще несколько раз за неделю.
Нет, Яна не заразилась кишечным гриппом. Да и Лешка пошел на поправку уже на следующий день. И казалось, что теперь можно расслабиться, не трястись каждый день на работе от напряжения, что она делает что-то неправильно, не вовремя, не так как положено. Можно забыть о том, что такое будильник, орущий задолго до рассвета. Можно забыть об ежедневных капризах Лешика, так не любившего вставать по утрам. Но видимо накопившаяся усталость сказалась. И Яна чувствовала себя плохо. Не было сил, падало давление так, что снова шатало и тошнило. Есть не хотелось. Бледность, раздражительность стали теперь ее верными спутниками.
Лешка старался не докучать, помогал в домашних делах, не бардачил и все чаще пропадал с мальчишками во дворе. Янка отсыпалась, отлеживалась, отмалчивалась. Иногда плакала.
Почти каждый день звонила Наташка, уговаривала ее обратиться к врачу, ругала, что ее отношение может закончиться для нее и ребенка печально, но Яна стояла на своем. В больницу она не пойдёт. Потому что снова положат. И даже теперь не в Лешке дело, ей не хочется этих переживаний, этих надежд, этих людей, старающихся поддержать и заверить, что в этот раз все получится. Все это ложь, каждый раз было ложью.
Не хочется больше, совсем. Наелась.
Потому что за последнее время ей стало предельно понятно, что мало желания завести ребенка. Это не кошка, не рыбка в аквариум, чтоб его заводить. Малыш придет в семью тогда, когда к этому будут они оба готовы. И Яна, и Сашка.
А сейчас? Сейчас их брак висит над огненной пропастью на волоске. И она ничего с этим не может поделать. Потому что теперь у мужа появился ребенок. Теперь у него есть возможность обрести полноценную семью. Только Яна тут ни при чем.
В один из вечеров прилетела Наташка, не вытерпела. И если еще в прошлые дни она пыталась подбодрить подругу по телефону, то сегодня Яна даже не отвечала. Весь день.
Застала ее в постели.
А входную дверь открыл Лешик.
— Привет, ты голодный?
— Здрасьти. Я сытый. Пельмени ел. С кетчупом. А вот она совсем ничего не ест. И опять лежит в комнате. Грустит.
— Ну, ничего, не переживай. Сейчас мы ее растормошим. Держи пакет. Там пирожки, апельсины, бананы. Жуй. И молоко там еще деревенское. В холодильник положи, не забудь.
— Спасибо, теть Наташ.
— Ага, давай, иди. Нам не мешай только, даже если я громко буду ругаться. Просто закрой уши, и все.
Лешка кивнул, скрылся на кухне, зашуршал пакетами. А Наташка, помыв руки и сделав глубокий вдох напоследок, пошла бороться за подругу.
— Так и думала. Приеду, а она тут лежит, умирает.
Янка открыла глаза и тут же зажмурилась от включенного света.
— Привет. Ты откуда? Я думала, ты совсем уже никуда не ездишь с таким животом.
— А я и не езжу, я к тебе сама пришла. На лыжах.
Янка скривилась, не стесняясь показать, что гостям не рада. А Наташка, как ни в чем не бывало затараторила:
— Так, ну и видон у тебя, как будто с берлоги после зимней спячки. Давай, вставай, бегом в душ! А потом есть будем. Там пирожки твои любимые привезла, с яйцом и луком. И молоко свежее, деревенское, холодное. Все, как положено.
— Наташ, спасибо, но я не хочу.
— Почему? Что болит?
— Ничего не болит.
— Совсем?
— Если только душа…
— Так, подруга, — Наташка, придерживая огромный живот, присела на краешек кровати. — Давай сразу, без этих вот вывертов. К цели. Все облачные раздумья ты уже тут истерла до дыр. Мне суть. Сразу, понимаешь?.. В чем проблема?
— Ни в чём. Все нормально.
— Ян! — грозно рыкнула Наташка. — Я тебе сейчас тресну, ей богу! Не ешь, не отвечаешь ни на мои, ни на Сашкины звонки, он уже тревогу бьет. В больницу не едешь. Что у тебя творится в голове, а?
Ознакомительная версия.
