— Возможно… — тянет она. — На Дне рождения Милы?
Честно говоря, если она добивалась «вау!»-эффекта, то ей это удалось.
Потому что такого я точно не ожидала.
Бармаглот выразительно откашливается и, наконец, представляет нас друг другу:
— Дина — это Алиса, моя подруга. Алиса — это Дина…
— Я двоюродная сестра жены этого обормота, — не дав ему закончить, представляется она. — Но мы с ней ближе, чем родные сестры.
Чтоб ты провалилась!
Глава шестидесятая: Сумасшедшая
Пока Дина что-то трещит Миллеру, я пытаюсь что-то сделать со своей дурной головой, в которой просто не укладывается, как все это возможно.
Мы что — живем на клочке земли размером с «малосимейку»?
Что вообще происходит?!
— Позвони мне завтра, ок? — Бармаглот не улыбается ей, но довольно мил и общителен, как будто ничего не происходит.
Хотя, он ведь не знает о нашем с Диной общем «темном прошлом».
С другой стороны — эта почти_сестра его жены обязательно при возможности развяжет язык и все ей вывалит. И все это точно ничем хорошим не кончится.
— Приятного вечера, — как бы нам, а на самом деле только Бармаглоту говорит Дина.
И уходит, на прощанье не удержавшись от едкого взгляда в мою сторону.
Вот, оказывает, как выглядит серная кислота в «твердой валюте».
— Я еще толком не успела стать вашей любовницей, Марк Игоревич, а нас уже спалила почти_сестра, — пытаюсь спрятать панику за наигранной веселостью.
— Тебя это беспокоит?
Даже не знаю, что сказать, потому что Бармаглот выглядит так, словно ничего не произошло.
Злюсь.
Просто с пустого места.
— Ну да, — вонзаю вилку в ни в чем не виновный рыбий стейк, — это же вам привычно все время попадаться на глаза со своими кикиморами. А мне что делать, если ваша жена додумается наябедничать моим родителям? Вы помиритесь и склеите горшки, а я могу остаться без семьи!
Откладываю вилку.
Аппетит испаряется.
А под взглядом Дины — она сидит через два стола от нас, и мы друг у друга просто как на ладони — вообще хочется превратиться в колючий кактус.
— Зай, что происходит?
— А этого мало?
— Перестань отвечать вопросом на вопрос. — Он дает паузу, чтобы я немного пришла в чувство. — С каких пор я перестал быть мужиком, который умеет нести ответственность, и превратился в сцыкливого пацана, которой не в состоянии справиться с бабскими склоками?
Я бы хотела сказать, что меня это успокаивает, но это не так.
Чего я боюсь?
Что Мила, когда узнает о нас с Бармаглотом, плеснет мне в лицо серной кислотой? Что натравит на меня бандитов, когда буду возвращаться одна домой?
Это все кажется смешным и нелепым, из разряда сериалов по «Россия 1», но в тот наш последний разговор с Милой она не на шутку меня испугала. В особенности своей одержимой и навязчивой идеей о том, что Марк любит только ее. Когда женщина свято верит, что муж на самом деле изменяет ей не по своей воле, а из-под палки, она будет думать, что физическое уничтожение соперницы — реальный выход из ситуации.
И мне правда страшно, что будет, если о нас с Бармаглотом узнают мои родители.
Особенно папа.
На минуту даже появляется мысль просто встать и уйти, потому что Дина как раз вертит в руках телефон, и он подозрительно «случайно» смотрит объективом как раз в нашу сторону.
— Она ничего не скажет Миле, — все так же спокойно говорит Бармаглот.
— Откуда такая уверенность?
— Потому что кое в чем я могу очень сильно испортить ей жизнь. Достаточно, чтобы ее блестящая карьера закончилась очень быстро и очень окончательно. Прости за каламбур. — Он снова расслабленно откидывается на спинку стула.
— С ней вы тоже трахались? — не могу удержаться от встречного вопроса.
И даже как-то не сразу доходит, что в данный момент, если он скажет «да», это правда будет, наверное, намного более болезненной, чем когда я увидела Дину вместе с Андреем.
Потому что тогда на эту женщину можно будет официально вешать ярлык «Личное проклятье Алисы Волковой».
Хорошо, что я не успела съесть все, что заказала, а то бы меня стошнило.
— Нет, Заяц, с ней я точно не трахался, — без намека на попытку улизнуть от ответа отвечает Бармаглот. — Но мне прямо льстит твое мнение, что через меня прошла половина женских особей столицы.
— Какой же вы мудак, — кривлюсь от собственного бессилия.
— Она не в моем вкусе, — как нарочно подначивает он.
— Слишком старая? — пальцем в небо. Дина точно не выглядит старой, хоть, в отличие от Милы, и не так маниакально пытается скрыть свой возраст.
— Слишком сука, — поправляет Бармаглот.
Ладно, хорошо, будем считать, что я немного успокоилась.
Глава шестьдесят первая: Март
Я рад, что март, наконец, подходит к концу.
Дурацкий месяц, в честь которого меня назвала Динамщица, а я даже не думал, что так быстро привыкну к прозвищу, хоть с детства не любил, когда кто-то придумывал мне новые «имена». Но каждый раз, когда кто-то говорил «март» — я, как придурок, оглядывался.
И вроде как должен начать приходить в себя, потому что в моей жизни, наконец, все оптимально и приведено к общему знаменателю: для отношений есть Дина, для «потрахаться» — Маша. Они не знают друг о друге, но Маша, кажется, в курсе, что я с кем-то встречаюсь, потому что когда у мужика есть женщина для секса, другая женщина, которую он тоже периодически трахает, об этом рано или поздно догадается. Дина, если бы не несла корону размером с «пробей потолок», тоже бы что-то заподозрила, но она слишком уверена в собственной неотразимости и уникальности, и до сих пор думает, что я вернулся к ней потому что она — лучшая.
Я так вообще не озвучивал причину. Зачем мешать женщине самой придумать лучшее оправдание поступкам мужчины?
Но лучше мне не становилось.
Дни превращались в недели, а меня каждый раз все так же неприятно кололо в боку каждый раз, когда на глаза попадалась наша с Алисой переписка.
Я так и не смог ее удалить.
Как и все остальное.
Пару раз даже хотел позвонить, напомнить, что у нее до сих пор остались ключи от моей квартиры, но потом вспомнил, что это мы уже проходили.
Да и мириться я никогда не умел, поэтому…
Все просто как-то сошло на нет.
До того вечера, когда Дина вдруг не прислала мне пару фото из ресторана с припиской: «Твоя бывшая таскается с мужем моей сестры!» И потом вдогонку еще какие-то идиотские смайлики. Наверное, их комбинация должна была что-то значить, но я даже не стал вникать, как и в большую часть того, что присылала Дина. Потому что вся ее жизнь за пределами постели, в которой я ее трахал, стала мне неинтересна.
Я смотрю на фото, которое, хоть и не лучшего качества, но точно дает рассмотреть и лица, и эмоции на них.
Это Алиса, конечно.
Одета слишком просто для дорогого ресторана, но выглядит…
Черт.
Выглядит она вполне счастливой и даже улыбается своей привычной хитрой лисьей улыбкой, как будто тот мужик перед ней — предел ее мечтаний, и она вовсю флиртует с ним, и сразу после ресторана они пойдут…
Только на втором фото, когда ракурс лучше — и мужчина немного поворачивает голову, я узнаю и его.
Сука, Миллер!
Даже не сразу доходит, что там Дина писала про мужа сестры.
Я просто смотрю на этого здоровенного бугая, который уже таскался с моей Лисицей, и мне хочется смять телефон в руке, словно компрометирующую бумажную фотографию. Как будто если сделать это, ничего и не было: мы с Алисой не расставались, она мне не изменяла, и она теперь не встречается с мужиком, который на столько лет старше ее, что мне даже думать противно о том, как они… Как он… И она…
Меня бомбит до грохота крови в висках.
Одеваюсь.
Сую босые ноги в ботинки.
