на кровать. — Побудешь сегодня моей рабыней! Разомнёшься немного!
Не задавая лишних вопросов, я быстро собралась. В своей прежней одежде я чувствовала себя лучше и уверенней. Даша привела меня в туалет. У стены стояло ведро, тряпки, перчатки и чистящий порошок — такой знакомый наборчик.
— Вымоешь тут всё, мадама! И ещё две параши на первом этаже!
Господи, я и здесь должна драить толчки?
— А у вас нет какой-то другой работы? На кухне, например? — на всякий случай поинтересовалась я.
— Мы не допускаем гражданских к приготовлению пищи, — устало и нехотя ответила Даша.
Тварь!
Как же я ненавидела её сейчас! Взять бы ведро и уебать им по самодовольной роже этой мрази! Она убила Берту! Мою Берту! А теперь издевается надо мной?
— Ну чё ты стоишь? Давай резче! — поторопила меня Даша. — Я в коридоре подожду, а то тут воняет! — предупредила девушка. В туалете, кстати, ничем не пахло, разве что моющими средствами. И вообще, было на удивление чисто. — Лягушками! — добавила Даша и вышла в коридор.
Уняв свою злобу, я надела перчатки и принялась за дело. Справилась я довольно быстро с таким-то опытом, за что Даша меня похвалила, придирчиво осмотрев помещение после уборки.
Далее мы спустились на первый этаж.
— Пойдём покурим? — предложила Даша.
— Ну, пойдём.
Мы вышли на улицу. Какой-то задний двор мрачный и безлюдный выглядел, как пейзаж из фильмов ужасов.
— Злишься на меня? — спросила Даша, протягивая мне открытую пачку сигарет.
— Да, — честно ответила я, беря сигарету.
— Мне насрать, конечно, — закуривая сказала девушка. — Но у меня выбора не было! Если бы твоя подружаня не схватилась за пистолет, была бы живее всех живых!
Может, Даша и права, только легче мне от этого не стало.
— Как думаешь, Даша, что со мной будет?
— Да я ебу, что ли? Сама подумай. Ты дочка Дюпона — этим всё сказано.
— Ко мне вчера приводили пленного солдата Серёжу. Ты не знаешь, он жив ещё?
— Кого, блять? — глаза Даши заметно округлились от удивления. — И что вы там делали с этим Серёжей?
— Да ничего. Разговаривали...
— Разговаривали? — недоверчиво переспросила Даша. — Я хуй знает, о ком ты базаришь. Я ничего не слышала ни о каких пленных Серёжах.
Жаль. Я весь день думала об этом мужчине...
— А как ты у Грэя оказалась?
— Он сам ко мне пришёл. Его ещё здесь не было, а я уже была.
— Ты сидела в тюрьме?
Хотя чему я удивляюсь? Даша выглядит и разговаривает, как шпана из подворотни. У неё на лбу написано, что она блатная. А ещё и капитан!
Кстати, где её погоны? Вчера были. Я точно помню. А сейчас на плечах только яркие на фоне выцветшей формы пятна вместо них.
— Не сидела, а отбывала наказание! — возмущённо поправила меня Даша. — Я его уже сполна отбыла! И вообще, заткнись, а, по-братски? Слишком много базаришь!
Место Кудряшова занял Барсов, и моя неприязнь к нему выросла ещё сильнее. Он вроде бы и не командовал мною, мы были скорее партнёры, но его надменное превосходство надо мной чувствовалось в каждом его слове, действии, взгляде.
Виделись мы нечасто, больше по телефону разговаривали. У нас был отдельный номер телефона, пароль "Лэся". Рация была ненадёжной. Северяне прослушивали нас, а мы их, так зачем голову ебать? Антон получил звание полковника, как и я, так что мы с ним были на равных.
Кудряшов утверждал, что когда я приму командование ополчением, они с Барсовым двинутся на север, к линии фронта, но никуда не ушли. Боялись меня без присмотра оставить? Их дивизия так и протусила в Северо-Боровинске до лета. С одной стороны, это было здорово в том плане, что мы воевали сообща, рука об руку, можно было посоветоваться в чём-то с опытными вояками. С другой стороны, бесил меня этот Антон своим контролем.
У нас на базе был его стукач, который докладывал о каждом моём пуке. И я всё не мог его вычислить. Вроде бы и скрывать мне нечего, и как-то стрёмно жить, как на ладони у берлессов.
Вчера Барсов со своими бойцами сбил две фрогийские вертушки, например. Круто же? И помощь по оцеплению АЭС он мне не только обещал, но уже и отправил. Нельзя было недооценивать Барсова. Он был, как чирей на моей жопе, но уже свой, родной.
Довольный такой отзывчивостью от Басова, я лёг спать. Без Дашки было непривычно и одиноко. Мне было тоскливо без её тёплого тела и больших упругих титек, которые я любил потеребить перед сном. Даже запаха её сигаретного не хватало.
Навестить бы её на губе...
Я знал, что она ждёт моего визита, поэтому, стиснув зубы, заставил себя обходить стороной корпус с карцером. Девочке пойдёт на пользу это наказание. Больше всего на свете Даша боялась не смерти, а оказаться снова за решёткой. И погонами она своими дорожила.
Может, зря я так жёстко, сразу до рядового её обнулил?
Интересно, она плакала из-за этого? Или просто жлобит сидит? Я хотел, чтобы Даша плакала, чтобы раскаялась в содеянном, поняла, что поступила неправильно, поэтому я закрыл её на трое суток. Если в первый день её не проймёт, на третий она должна хоть что-то почувствовать?
К тому же завтра мы с Барсовым собрались добивать северян у границы. Даша расстроится, что пропустила такое увлекательное мероприятие, а мне будет спокойней, что она в безопасности.
Мысли от Даши плавно перетекли к Анне. Наивная рыжая дурочка меня впечатлила. Хорошенькая. Нюрка!
Встреться мы при других обстоятельствах, я бы её непременно трахнул. Да и при этих тоже, чего скрывать?
Она моя лютая вражина, но я бы брал её нежно.
