А причём тут вообще он?
— Да расслабься ты, — Ярослава ткнула его в бок и зашла в диалог с Кузнецовым, набрала ему смс. Тот ответил через несколько секунд. — Говорит, что действительно отвёз к подруге.
А потом по секрету поведала ему их историю.
— Это максимально тупо. Один целый год ищет ту, которая целый год за ним следит. Тянет на сюжет какой-нибудь американской комедии. Но я рад, что в моей сестре проснулся сталкер, иначе я так бы и не узнал, что ты не встречаешься со Стасом.
Они лежали и болтали обо всем на свете. Точнее Ярослава захлебывалась в словах, перепрыгивала с одной темы на другую, будто боялась, что не успеет с ним наговориться, хотя впереди была целая жизнь. Юра внимательно слушал. Он получал наслаждение от её болтовни. Будь то история про хомяка, который у неё жил в детстве, об их с Сашей соревновании по скоростному поеданию бургера, о том, что у Николая Второго была татуировка на плече, как готовить кыстыбый, чтобы он получился хрустящим, как она преодолела свой страх и заглянула в ту самую кладовую.
Они не спали всю ночь. Самая длинная ночь в году принадлежала только им. Уснули лишь под утро, когда начало светать, спрятавшись в объятиях друг друга под одним одеялом. Периодически он просыпался и проверял, рядом ли Ярослава, все еще опасаясь, что она исчезнет. Но та сладко спала, обняв его за руку, отчего хотелось зацеловать до смерти, что он и воплощал, поддаваясь порывам нахлынувшей нежности.
— Кажется, мы больше не уснем, — констатировала Яра факт, разглядывая посветлевшее небо за окно. — Хорошо, что нам в универ сегодня не надо, правда? Позавтракаем, и я пойду домой, надо девочек собрать на новогодний вечер.
— Вечером встретимся? — он убрал прядь волос за ухо и погладил оставшийся след от ссадины на щеке.
— Я могу после их тусовки. Надо сходить, пофотографировать, все дела. Часиков в девять?
— Я сегодня работаю с десяти.
— Тогда завтра, — она поцеловала его в оставшийся на брови шрам и встала.
Юра с сожалением проводил ее взглядом до выхода из комнаты. Она взяли свои вещи и направилась в ванную.
Через несколько минут послышался звук открываемой двери, пришла мама.
— Ты чего не спишь? — удивилась она, когда он вышел к ней навстречу. — Я думала, что ты сегодня на работу, высыпаешься.
— Я не один, здесь Ярослава.
Мама на мгновение замерла, а потом улыбнулась. Морщинки на ее лице сразу разгладились, а около глаз собрались.
— А я-то думаю, чего это ты так светишься. Пошла тогда поставлю чайник.
А Юра зашел в ванную и прислонился затылком к двери, рассматривая, как Яра уже в своей одежде приводит себя в порядок. Волосы растрепаны, губы, опухшие от поцелуев, глаза совсем не по-детски лихорадочно блестели, и в целом она выглядела так, будто за ночь прожила целую жизнь. В ней что-то неуловимо изменилось. Озорная улыбка расцвела на её лице, когда она поймала его взгляд в зеркале:
— Ты меня смущаешь!
— Мы с тобой переспали, можешь больше не смущаться.
Он притянул ее спиной к себе и уткнулся в шею.
— Там мама пришла. Сейчас душ приму и тоже выйду, — но противореча своим словам, Юра заскользил губами по щеке, уху, спускаясь вниз, не давая ей выйти, а себе — отпустить ее, прижимая все сильнее, будто хотел, чтобы они всю оставшуюся жизнь провели в этой крохотной и тесной ванной комнате. Никто и не был против этого.
Яра наконец засмеялась, легонько его оттолкнула, освобождаясь от объятий, и взялась за ручку.
— Жду тебя.
Когда Юра вышел из ванной комнаты, то обнаружил, что дверь кухни прикрыта, а за ней раздаются голоса и стук посуды.
— … я словно все еще нахожусь во сне и не верю, что это все взаправду, — долетело до него. — Я люблю его, — он замер и решил не открывать дверь.
— И он тебя очень любит, даже если это еще не сказал.
— А хотите я Вам вафельки испеку вместо блинчиков?
Мама рассмеялась. Ее смех, которого так давно не слышал Юра, колокольчиком отозвался в его сердце.
— Если только сразу будешь говорить свой чудо рецепт, иначе у меня так и не получились блинчики такие, как у тебя.
Он вошел на кухню, отчего они синхронно повернулись, и успела проскочить мысль, что в них была схожесть.
— Ты как раз вовремя! Мы выбираем, что готовить на завтрак. Что больше хочешь: вафельки или блинчики? — Ярослава стояла с пачкой яиц и улыбалась так, что затмевала собой солнце.
— Из твоих рук я даже просто эти яйца готов съесть.
Мама смешно фыркнула в кулачок, а он даже не помнил, когда у нее было такое хорошее настроение.
— Шучу. Вафельки.
Следующие двадцать минут они провели за плитой, где Ярослава, размахивая венчиком, объясняла пропорции. Юра с удовольствием наблюдал за двумя самыми любимыми женщинами в жизни, не хватало только Эли, тогда бы здесь был, действительно, самый настоящий рай.
После завтрака Яра стала собираться домой.
— Мам, я провожу, — предупредил он и поспешил следом за ней.
Как только входная дверь за ними закрылась и они оказались в сырой прохладе коридора, Юра поймал ее за руку и потянул назад к себе.
— Иди ко мне, — уже такие привычные слова сорвались с его языка. Он прижал Яру к стенке и поцеловал с такой страстью, на какую только был способен. В голове до сих пор звучал ее голос, повторяющий “я люблю его”, “люблю его”, “люблю”… И он хотел доказать то же самое. — Спасибо.
— За что? — Яра, не отрываясь, следила за его губами, желая продлить поцелуй.
— За тебя.
Ее улыбка сияла ярче звезд на небе. Он переплел их пальцы, оставил легкий поцелуй на щеке и повел к выходу, так ни разу и не отпустив руку.
Новогодний город засыпал снег, словно кто-то встряхнул снежный шар. Из всех углов доносились «Happy New Year» и «Jingle bells», гирлянды перемигивались на зданиях в такт музыке.
Они слишком быстро, как ему показалось, добрались до ее дома, хотя это и был другой конец города.
— Зайдешь? — и, не дожидаясь ответа, потянула домой, но потом резко остановилась. — Девочки, правда, очень шумные… Маша обещала засунуть фантики в обувь тому парню, которого я приведу домой.
— Господи, не знаю, как я с этим справлюсь, — саркастично произнёс он, а потом заключил лицо Яры в своих ладонях. — Ярослава, они же твои копии, я их уже люблю.
Она замерла, глядя на
