– Пока. – Она помахала ему рукой.
– Пока, – крикнул он. – Возвращайся быстрей.
– Постараюсь.
Вера, еле сдерживаясь, чтобы не пританцовывать, пересекла лужайку, вывела «Вольво» со стоянки и выехала за ограду.
Она ехала по чистеньким и аккуратным, точно по линейке вычерченным улочкам, а над крышами домов важно плыло розовое, вечернее солнце. Тихо мурлыкала магнитола, перед Вериными глазами покачивалась прилепленная к лобовому стеклу игрушка-талисман, маленькая, желтая обезьянка.
До аптеки было рукой подать. Вера остановилась у обочины и поглядела на часы. Без пяти шесть. Она вышла из машины и огляделась вокруг, прикидывая, куда можно зайти, если Рустам надумает сильно опаздывать. И тут же увидела черный «Лексус».
Рустам подъехал вплотную к «Вольво», спустил темное стекло и махнул Вере рукой.
– Садись.
– А машина?
– Оставь здесь. Можно.
Она без лишних слов уселась рядом с ним. Он поднял стекло, поцеловал ее и поцокал языком.
– Ароматная, как роза.
Вера счастливо рассмеялась.
– Так мы едем или нет?
– Едем, конечно, что за вопрос. – Рустам выжал газ.
Они обогнули здание аптеки, свернули в какой-то проулок и вскоре остановились у двухэтажного особняка.
Пока портье оформлял номер и выдавал ключи, Вера пристально разглядывала полированный фикус в кадке у окна. Ей отчетливо вспоминалась та гостиница в Казани, в которой они были семь лет назад. Кажется, там были такие же омерзительные, розовые стены.
– Идем, кызым. – Рустам нежно обнял Веру за талию.
Они поднялись наверх, вошли в номер.
– Ну как, нравится? – спросил Рустам.
Вера кивнула.
– Ты даже не посмотрела, – обиделся Рустам. – А ведь это люкс. Гляди, все есть, телевизор, бар, холодильник.
Она усмехнулась.
– Холодильник-то зачем? Мы что, собираемся здесь поселиться?
– Может быть, может быть. – Он хитро подмигнул и, ни слова больше не говоря, повалил Веру на роскошное, атласное покрывало.
…Первый раз она не чувствовала той душевной боли, которая преследовала ее в его объятиях. Боли от невозможности обладать им целиком и полностью, от сознания безысходности их отношений, от жгучей ревности. Ей было просто хорошо, спокойно и надежно. Она наслаждалась каждым мгновением близости, каждым ее нюансом, стремясь воплотить в реальность все свои мечты и фантазии…
– Ты стала совсем другой. – Рустам откинулся на подушку, вытер капельки пота со лба и блаженно улыбнулся. – Совсем.
– Хуже? – Она лукаво прищурилась, наклонилась над ним, коснулась губами его виска.
– Лучше, кызым! В сто раз лучше. Ты стала зрелой женщиной. Это как вино, чем больше выдержка, тем крепче. Я пьян тобой.
– Хорошо, – прошептала Вера. – Это хорошо. Хочу, чтобы ты всегда был пьян мной. Каждую минуту.
– Не получится, кызым. – Он улыбнулся, ласково сжал ее пальцы.
– Ну тогда, каждый день.
– Я подумаю над этим. А сейчас пора. Нас наверняка заждались дома.
Вере показалось, будто ее змея ужалила в самое сердце. Неужели сейчас он сможет оторваться от нее, сейчас, когда только-только они вдвоем испили драгоценную чашу любви всю, до последней капельки, и на губах у обоих все еще хранится терпкий ее вкус? Что это – невероятное хладнокровие или убийственная бесчувственность? Ее охватили обида и гнев.
– Снова ты торопишься! Как всегда. Я изменилась, а ты… ты остался таким, как прежде. Просто идол каменный какой-то!
– Я не идол. – Рустам обезоруживающе улыбнулся. – По крайней мере, пока еще.
– Все шутишь. Смотри, дошутишься.
Он посмотрел на нее преувеличенно внимательно.
– Ты мне угрожаешь, кызым? – В его голосе слышался смех.
– Как я могу тебе угрожать? – Она сразу почувствовала себя маленькой и беспомощной, до отчаяния слабой. – Просто… мне плохо.
– Ты же только что, пять минут назад, говорила, что тебе хорошо.
– С тобой. А без тебя хоть не живи.
– Глупышка. – Рустам нежно провел пальцами по Вериной щеке. – Нельзя так говорить. У тебя сын. Ты молодая.
– Замолчи. – Она глядела на него с мольбой.
Он вздохнул и кивнул…
…Домой они вернулись порознь. Рустам высадил Веру возле аптеки, где ее терпеливо дожидался «Вольво».
– Видишь супермаркет на той стороне улицы? Там внизу замечательный кафетерий. Выпей кофе. А потом не спеша возвращайся. На вот тебе. – Он сунул ей в кармашек сумочки несколько новеньких, хрустящих бумажек.
– Это еще зачем? – рассердилась Вера. – Не хватало, чтобы ты платил мне, как девочке по вызову.
– Кызым, конспирация есть конспирация. Знаешь, когда агента посылают на задание, ему всегда выдают кругленькую сумму. Видала в шпионских фильмах?
Он явно издевался, вид у него был хитрый и чрезвычайно довольный. Спорить с ним было совершенно бесполезно. Вера только рукой махнула.
– Когда мы снова увидимся?
– Не знаю. Я дам тебе знать. Ты очень красивая, кызым, просто восхитительная. Я даже понять не могу, за что мне такое.
– Ни за что, за просто так. – Она легонько дернула его за волосы. Чмокнула в щеку и вылезла из машины.
Кафетерий оказался так себе. Вера взяла себе двойной эспрессо – после свидания с Рустамом ее неудержимо клонило в сон. За столиком напротив сидела одинокая, печальная девушка очень похожая на Динару, только моложе и красивей. Их взгляды встретились, девушка грустно улыбнулась. Вера посмотрела на нее с удивлением и улыбнулась в ответ.
– А я вас знаю. – Динарина близняшка взяла свою чашку и тарелочку с пирожным и переместилась за Верин столик. – Не возражаете?
– Нет, конечно. – Вера продолжала с недоумением таращиться на незнакомку.
– Неужели вы не узнаете меня? – Девушка тряхнула красивыми, темно каштановыми волосами, волной спадающими по плечам. – Я живу на одной с вами улице, мой дом белый, двухэтажный, за зеленым забором. Я вас часто вижу, вы прогуливаетесь с мужем и сынишкой. Замечательная у вас семья, мне б такую. – Она вздохнула и деликатно надкусила пирожное.
– Спасибо, – вежливо поблагодарила Вера. – Но… дело в том, что Игорь мне не муж. Во всяком случае, пока еще.
– Он ваш жених? – оживилась незнакомка.
– Вроде того.
– То-то я гляжу, мальчик на него не похож. Да и на вас тоже. Видно, в отца пошел. Вы в разводе?
– Нет, отец моего сына погиб, – с неохотой проговорила Вера. – Это было давно, я не люблю вспоминать.
Она сама не понимала, что на нее нашло, зачем она так разоткровенничалась с совершенно посторонним человеком. Чего доброго, эта дотошная девица начнет выспрашивать у нее про Рустама, а уж это совсем ни к чему.
Очевидно, соседка по столику заметила ее недовольство, вид у нее сделался смущенный и виноватый.
