Затем у Мэг звякнул телефон. Как оказалось, это пришла СМС. От Бетан.
«Я здесь, – говорилось в ней, – остановилась у Тима и Софи. В старом доме Вики. Хочу помочь. Буду у вас завтра».
Мэган выключила телефон и сникла. Не бери в голову, мысленно приказала она себе, ничего страшного.
– Приехала Бет, – выдавила она из себя. – Будет у нас завтра.
– Вот это да! – воскликнула Молли. – Отлично!
Мэг кисло улыбнулась и убитым голосом произнесла:
– Ура!
Суббота 29 января 2011 года
Дорогой Джим!
Я знала, что ты поймешь. Ты всегда понимаешь меня. И ты, конечно, прав. Я веду себя так, будто будущее уже высечено в камне, как будто люди не меняются, как будто не могу измениться я сама. Конечно, могу, Джим. Измениться может кто угодно. Посмотрел бы ты на моего мужа! Он проделал путь от тихого, воспитанного преподавателя колледжа, этакой серой мыши (возможно, под моим влиянием!), до крутого хиппаря, который живет в коммуне с молодой подружкой, работает руками и весь с ног до головы покрыт татуировками! Как будто все эти годы внутри него жил кто-то еще, ожидая возможности вырваться наружу. Возможно, внутри моего старого, немощного тела тоже живет другая «я», которая, проснувшись однажды утром, скажет: «Все, с меня довольно!» Этакая крошечная Лорелея Берд, чистюля и аккуратистка, которая тотчас же к чертовой матери выбросит все это барахло. Лорелея Берд, которая не побоится провести ночь вне дома. И, боже мой, Джим, если эта крошечная версия меня все-таки пробьется на поверхность – при условии, что она все же обитает внутри меня, – ты будешь первым, кто услышит о ней. Это я тебе обещаю. Я тотчас же сяду в поезд и приеду к тебе в Гейтсхед. ТОТЧАС ЖЕ. О, Джим, я бы отдала все на свете за ночь с тобой (что-то подсказывает мне, что в постели тебе нет равных). Но, увы, это говорит крошечная версия Лорелеи, а не та, другая. Так что да, Джим, я не отрицаю возможности ПЕРЕМЕН. И кто знает, вдруг этот любовный роман изменит меня. Да! Вдруг изменит! Возможно, через тебя я обрету эту другую часть моего «я», мой дорогой, мой прекрасный мужчина!
А пока – ВЗДЫХАЕТ – я буду тосковать по тебе. У меня уже давно не было секса с мужчиной. Скажи, Джим, а у тебя когда в последний раз был секс? Впрочем, нет, ничего не говори. Я не уверена, что действительно хочу это знать. Вдруг ты скажешь, что на прошлой неделе! Тогда я точно умру!
О, как я тебя люблю!
Навеки твоя,
Лорелея.
Пятница 4 февраля 2011 года
Слава богу, Джим!
Я думала, что потеряла тебя. Ты даже не представляешь, как я обрадовалась, обнаружив в почте твое письмо! Я испугалась, что уже надоела тебе. Испугалась, что навсегда потеряла тебя в бездне Интернета. Я еще подумала, черт, как же я найду теперь того, кого потеряла? Я ведь понятия не имею, как это делается. Как хорошо, что твое молчание никак не связано со мной и что причиной ему твои старые демоны. У меня как будто гора свалилась с плеч.
Позволь спросить у тебя, Джим. Как это происходит? Что бывает с тобой, когда ты утрачиваешь контроль? Когда снова уходишь в запой? Что ты пьешь? У тебя есть любимый напиток? Это что-то одно или все подряд? Ты счастлив, напившись? Тебе становится лучше? Или, наоборот, тебе хуже? Ты пьешь с другими людьми? Ты часть большой, шумной компании выпивох, вместе горланящих пьяными голосами песни? Или ты пьешь один? В одиночку в комнате? Или у стойки бара, на последней табуретке слева? Скажи Джим, ты ввязываешься в драки? Попадаешь в неприятности? Когда ты выпьешь, ты какой бываешь – тихий или буйный?
Я ощущаю потребность задать тебе эти вопросы потому, что люблю тебя, потому что это часть твоего «я». Я же хочу понять тебя целиком. Когда ты мне не пишешь целую неделю, я хочу иметь возможность представить себе, чем ты занимаешься, что делаешь. Чтобы точно знать, должна ли я волноваться, должна ли переживать за тебя. Как долго ты можешь мне не писать. Потому что, если суперверсия Лорелеи, которая живет (а может, и не живет) внутри меня, вдруг не материализуется, я прошу тебя оставаться верным этой версии. И если суперверсия Джима, та, что стоит на 12 ступенях, та, которая не пьет и никуда не пропадает, не сможет материализоваться, обещаю, что смогу остаться верна той версии, что имеется. Просто я должна знать. Какой ты, хороший или плохой. Теперь ты понял?
Как бы то ни было, я от радости танцевала, как чокнутая, узнав, что у тебя уже много лет не было секса. Это, конечно, весьма эгоистично с моей стороны, но что поделать? Если я не могу спать с тобой, то пусть и никто другой! И если я когда-либо прикоснусь к твоему прекрасному телу, я хочу, чтобы оно было ЧИСТЫМ.
Мой дорогой, мой любимый мужчина, новостей у меня нет. Все как обычно – хожу по магазинам, зависаю в Интернете. Ой, забыла сказать. Я получила электронное письмо от Рори! Он вышел из тюрьмы! Больше он ничего не написал (что, впрочем, в его духе). Лишь то, что его выпустили и теперь он думает, что ему делать дальше. Я рада за него. Похоже, над нашей несчастной семьей вспыхнул крошечный лучик надежды.
Люблю. Люблю, люблю, люблю, люблю!
Л.
xxxxx
Бет сидела за столом в саду. На часах было без нескольких минут девять. От жары на лбу уже поблескивали бисеринки пота. Она погладила холодный бок бутылки «Эвиан», которую утром Софи достала ей из холодильника. Софи была с ней очень добра, почти по-матерински добра, хотя и была моложе ее на двадцать лет.
– Старайся пить как можно больше воды, – сказала она, озабоченно глядя на Бет. – Нужно всячески избегать обезвоживания. Судя по прогнозу, сегодня будет не меньше тридцати градусов.
Вручив Бет пакетик изюма и банан, она отправилась по своим делам.
Откуда-то с улицы донесся лязг металлических цепей. Бет тяжело поднялась на ноги и выглянула наружу. Это приехал грузовик-мусоросборщик, заменить контейнеры. Вслед за ним к дому подъехал минивэн – тот самый, который она видела во время последнего приезда в Лондон. Бет выпрямилась во весь рост, поправила тунику и вытерла капельки пота над верхней губой.
Мэган захлопнула дверь, поставила машину на сигнализацию и, обернувшись, увидела перед собой сестру.
– О боже! – воскликнула она, не сводя взгляда с живота Бетан. – О господи, Бет!
Но та как будто приросла к месту. По какой-то причине она не могла даже пошевелиться, чтобы шагнуть навстречу к сестре. Вместо этого она кивнула и погладила себя по животу, как всегда ожидая, что Мэган сделает то, что в данный момент необходимо сделать.
Все так же, не сводя глаз с ее живота, Мэган подошла к ней.
– Боже, Бет, какой срок? Сколько недель?
– Тридцать две, – ответила та и непонятно почему покраснела.
– И тебе разрешили лететь?
Бетан кивнула.
– У меня было письмо, – ответила она. – От моего доктора.
От нее не скрылось, как Мэган глазами ищет на ее пальце обручальное кольцо.
– Ого! – В этом восклицании была заключена не одна сотня вопросов. – Ого! – Она легонько коснулась щекой щеки Бетан, как будто встречалась с ней до этого всего лишь раз.
В следующий миг из-за спины Мэган шагнула Молли. Бет улыбнулась.
– Привет, Молли! – сказала она, подавив возглас удивления. Племянница выглядела как настоящая фотомодель. Длиннющие ноги, роскошные волосы и восхитительная кошачья грация.
Молли шагнула вперед и обняла ее. Потом положила руку на живот Бетан и произнесла:
– Моя кузина!
Бет заметила, что поведение дочери удивило Мэган. Да и ее саму тоже.
– Да, – подтвердила она. – Девочка.
– Девочка! – повторила Молли и повернулась к матери. – Ты слышала? У нее будет девочка.
– Замечательно, – отозвалась Мэган. Бет не поняла, было ли это сказано искренне или же это притворство.
Они стояли и наблюдали, как рабочие забирают наполненные мусором контейнеры и заменяют их пустыми. Дом Лорелеи покидали груды картонных коробок, пачки газет, мешки с мусором, сломанные лампы, уродливые вазы, грязные одеяла, старая обувь, обломки стульев и лопнувшие мячи для пилатеса.
– Это всего за один день? – спросила Бет.
Мэган кивнула.
– За один день. И примерно лишь три процента ее сокровищ.
Сокровища.
Бет ни разу не слышала, чтобы вещи матери называли сокровищами. Всегда это было ее барахло, ее хлам, ее дерьмо. Но сокровища! Было в этом слове нечто огромное, внушительное.
– Надеюсь, лишняя пара рук вам не помешает.
– Ты просто не сможешь туда протиснуться, – заметила Мэган, кивнув на ее живот. – Говорю это абсолютно серьезно, я сама втискиваюсь боком.
– Вот увидишь, я… – начала было Бет.
– Нет, – решительно заявила Мэган. – Ты понятия не имеешь, что это. Абсолютно не представляешь себе.
Бет нервно рассмеялась и кивнула.
– Знаешь, ты отлично выглядишь, – сказала она, когда они втроем повернулись к дому. – Похудела, постройнела.
