Мелодия привела меня к кафе, на белой вывеске которого синими буквами было написано «Ла Клоше», что в переводе с французского означало «колокольчик». Снаружи располагалось несколько столиков, но музыка, сопровождаемая смехом и голосами, доносилась изнутри.
Все так же следуя за Бобом Диланом, я вошла в тускло освещенное помещение с висевшими в воздухе клубами сигаретного дыма. Это оказалось не просто кафе, но и клуб с небольшой сценой, пристроенной в углу перед крошечной танцплощадкой. В этом месте вполне могла бы выступать какая-нибудь группа, но сейчас здесь было пусто. В разгар дня собралась одна лишь молодежь: они пили кофе, пиво или коктейли, теснясь вокруг шатких столиков и забившись в кабинки. Стены украшали постеры американских и британских музыкантов: Джими и Дженис, Led Zeppelin и The Stones, Сэм Кук и Пэтси Клайн.
При виде знакомых исполнителей мое сердце сжалось, и я чуть не направилась обратно к выходу, но тут же отругала себя за этот порыв. Я должна быть сильнее. Если мне не хватит решимости справиться с тоской по дому, тогда я, вероятно, не создана быть журналистом.
Я заняла маленький столик на двоих. Позади меня в кабинку набились юноши и девушки, тесно прижавшись друг к другу. Я украдкой взглянула на них сквозь завесу светлых волос и заметила, что мужчины небрежно закинули руки на плечи женщин. Похоже, там собралось несколько пар, состоящих в романтических отношениях. Из кабинки доносились громкие разговоры и смех, которые то и дело обрушивались на меня подобно волнам. Насколько я успела понять, парни входили в состав футбольной команды, и в эту субботу их ждала игра.
Я ничего не знала о футболе, хоть и была наслышана о том, что в Европе он популярен. Собравшиеся в «Ла Клоше» игроки и их подружки вели себя очень шумно. Зря я решила, что смогу здесь почитать. Собравшись уйти в другое место, я почти поднялась со стула, когда очередная волна громких приветственных возгласов едва не сбила меня с ног.
Я обернулась. Возле соседней кабинки стоял молодой человек с длинными каштановыми волосами и темной щетиной на лице. Высокий, мускулистый, в обтягивающих бедра джинсах и футболке, под которой скрывалось натренированное тело. К нему липла миленькая длинноногая брюнетка, которая не сводила с парня обожающего взгляда.
Пока товарищи в кабинке придвигали еще один столик, чтобы усадить пришедших, незнакомец повернулся в мою сторону. Я поймала взгляд темно-синих глаз и, внезапно осознав, что беззастенчиво пялюсь на него, вздрогнула. Обычно на меня было нелегко произвести впечатление, но синие глаза парня влекли своей глубиной.
Заметив мой ошеломленный взгляд, незнакомец дерзко усмехнулся, и чары тут же рассеялись. Я раздраженно фыркнула и отвернулась.
«Ничего особенного. Очередной высокомерный качок».
Дома мне часто приходилось общаться с такими, как он. Однажды я брала интервью у мужской команды Калифорнийского университета по плаванию, и между грубыми шутками и отказами на навязчивые просьбы пойти куда-нибудь и повеселиться мне, кажется, даже не удалось задать ни одного достойного вопроса. Среди подобных людей не бывает приличных.
Закипая от злости, я села обратно и попыталась сосредоточиться на книге. Да, я собиралась уйти, но если бы сейчас покинула «Ла Клоше», то этот парень решил бы, что все из-за него. Так что сбежать пока не удастся. Нужно выждать еще хотя бы пять минут.
Скрыв лицо за завесой волос, я опустила глаза в книгу и незаметно прислушалась, что происходит в кабинке. Мама отругала бы меня за такую дерзость. Впрочем, с такой шумной компанией у меня практически не оставалось выбора.
Я пришла к выводу, что девушка, как приклеенная висевшая на привлекательном высокомерном незнакомце, вовсе не его подружка. Он представил ее как Анну. Она явно не входила в их сплоченную компанию и не знала никого из собравшихся. Впрочем, никто из девушек даже не пытался познакомиться с ней поближе. У меня даже сложилось впечатление, что этот парень, имени которого до сих пор не прозвучало, не в первый раз приводит с собой девчонку.
«Высокомерный, да еще и плейбой. Какой ужас».
Проходила минута за минутой. В динамиках звучали Rolling Stones. Мик Джаггер пел о собственном недовольстве, и я вполне его понимала. Однако, несмотря на весь этот шум, ребята из футбольной команды явно веселились, а мне было так одиноко, что встать и уйти просто не получалось. По истечении пяти минут я украдкой бросила на них последний взгляд.
Они разговаривали и смеялись, обсуждали друг с другом предстоящие важные матчи, и только необычайно привлекательный парень сгорбился на стуле, расставив широко ноги, и что-то рисовал на салфетке. Без дерзкой ухмылки он казался еще красивее.
Похоже, я все-таки засмотрелась на него. Внезапно незнакомец поднял голову и поймал мой взгляд. Ох уж эти темно-синие глаза! Он снова улыбнулся, на этот раз тепло и мягко, отчего у меня перехватило дыхание, а по рукам словно пробежался электрический разряд.
Я быстро отвернулась, вновь скрывая лицо за завесой волос, и пробормотала себе под нос:
– Черт.
Кажется, я снова застряла. Я не могла дать ему понять, что он меня взволновал.
«Это просто смешно».
И все же сердце забилось быстрее, а на щеках отчего-то вспыхнул румянец.
Ждать пришлось недолго. Вскоре игроки вместе с девушками поднялись из-за стола, намереваясь уйти. Я надежно прикрылась волосами, хотя мне безумно хотелось в последний раз взглянуть на привлекательного парня – как будто он околдовал меня. Нет, я была сильнее подобных желаний и никогда не растекалась лужицей при виде красивого мужчины, как некоторые девушки из колледжа.
«А еще избегаешь новых знакомств. Ты могла бы подружиться с этими девушками и парнями».
Чувство одиночества пересилило тоску по дому, и когда за молодыми людьми закрылась входная дверь «Ла Клоше», я выдохнула. Не облегченно, скорее разочарованно.
Я так и продолжала сидеть, уставившись на расплывавшиеся перед глазами слова на странице книги, пока ко мне не подошел официант – молодой парень с непослушными волосами, одетый в джинсы и черную рубашку. Удерживая на одной руке поднос, он протянул мне салфетку.
– С того стола, – пояснил он, кивнув головой в сторону кабинки, где недавно сидели футболисты. – Думаю, это вы.
Я взяла салфетку. Да, на ней в самом деле была я, нарисованная карандашом в профиль. Длинная утонченная рука, отчасти скрытая за завесой волос. Локоть на столе. Подпертый ладонью подбородок. И опущенные, печальные глаза.
Я напряглась и протянула салфетку официанту.
– Она мне не нужна.
Он только пожал плечами, улыбнулся и устремился дальше. Я опустила руку и вновь уставилась на рисунок, даже не сомневаясь, что его создал тот привлекательный парень.
– Видимо, так он и находит себе новую женщину каждую неделю, – пробормотала я вслух по-английски. – Спасибо, обойдусь.
И тем не менее я не оставила салфетку на столе. Вместо этого бросила ее в сумку и пошла к выходу.
Глава 3
Джени
В понедельник утром я решила, что пришло время заявить о себе. Я надела блузку без рукавов в оранжевую клетку, белую юбку и белые сапоги до колена и, зажав под мышкой папку с образцами работ, направилась на факультет журналистики Сорбонны.
Главного редактора университетской газеты звали Антуан Элоин – по крайней мере, так значилось на двери его кабинета. Меня встретил высокий, серьезный на вид парень в черной рубашке и коричневых вельветовых брюках. Он окинул мои ноги долгим взглядом, а потом все же просмотрел портфолио, положив папку на край заваленного бумагами стола. На стене висела фотография Земли, запечатленная с Луны.
– Впечатляет, – произнес Антуан, изучая ксерокопии статей, которые я писала о различных учебных мероприятиях и спортивных командах Калифорнийского университета. Когда он добрался до конца папки и задержал взгляд на глянцевых черно-белых фотографиях акции протеста, сделанных незадолго до моего отъезда из Штатов, мои надежды возросли. – Очень впечатляет. Кажется, для вас есть идеальное задание.
