обращается ко мне, сбрасывая звонок моей маме. — Я тебя предупреждала, Майя. А ты, — переводит взгляд на Арса, — номер отца диктуй, живо.
— А у вас разве нет?
Сеня расплывается в улыбке. Бросает классной вызов.
— Подерзи мне еще тут!
— Да нужны вы мне. Номер отца есть у Орлова. Можете позвонить ему, ночью, — предлагает все с той же ухмылкой. — Он, может быть, поделится.
— Ладно, — Марта зло выдыхает. — Завтра с тобой разберемся. А сейчас отправляйтесь в свои номера и до утра носа оттуда не показывайте.
Как только она это произносит, я сразу же бегу к себе и начинаю звонить маме, чтобы все объяснить. Мы говорим больше часа, наверное. Отца дома нет, он прилетит завтра вечером из небольшой командировки, и я не знаю, радует меня это или расстраивает. К концу разговора у меня вроде как получается объяснить маме свой порыв к этому бегству. У нее в голове, конечно, не укладывается мое поведение. Раньше я так не делала, но, если честно, я пользуюсь разрешением Арса и в конце концов просто сваливаю все на него… Что вроде как это он меня уговорил, подбил и все в таком духе.
Сбросив звонок, забираюсь под одеяло в топе и велосипедках. Щеки до сих пор горят, я невольно вспоминаю все, что произошло в лифте, и меня снова пронизывает то странное чувство тепла и спонтанной радости.
Улыбаюсь и падаю лицом в подушку, вторую сгребаю под себя. Зажмуриваюсь и в десятый раз прокручиваю в голове слова, прикосновения, поцелуи. Все до мельчайших деталей.
Долго не могу уснуть. Кручусь, тру щеки периодически, раскрываюсь и накрываюсь одеялом от резко вспыхивающего, и так же резко угасающего жара. Вообще, вот это ощущение, что Арс все это время за стеной, жутко нервирует. Вырубает меня только под утро.
Мама прилетает самым ранним рейсом, поэтому, когда я собираюсь на завтрак и открываю дверь, чтобы выйти из номера, сталкиваюсь с ней лицом к лицу.
— Привет, — бормочу виновато.
Еще ни разу в жизни ей не приходилось из-за меня вот так срываться.
— Ну привет, — мама вздыхает.
— Прости меня, — бормочу, а потом крепко-крепко ее обнимаю. Слезы наворачиваются на глаза тут же.
— Ну все-все, — мама ободряюще гладит меня по спине. — Собирай чемодан, билеты я уже взяла.
— Есения Альбертовна! — Марта как раз выходит из номера Мейхера. — Доброе утро.
— Доброе. Приношу извинения за Майю. У нее сейчас не самый простой период.
— Ну конечно, — Марта кривит губы. — Как в лифте обжиматься, так период самый подходящий, а как соблюдать правила, сразу непростой.
Мама на слова классной никак не реагирует. Я же отвожу взгляд. Стыдно. Арс в этот момент тоже выходит из номера и, заложив руки в карманы, проходится по всем нам взглядом. На мне его задерживает. Если бы не люди, он бы мне, наверное, шею свернул. Столько у него в глазах злости, разочарования и… Обиды.
— Здрасьте, — кивает моей маме.
Она в ответ его очень внимательно рассматривает.
— Здравствуй.
— Так, ты, — Марта тут же обращается к Арсу, — сам тогда звони родителям, пусть они тебя забирают. Слышишь? С меня хватит. Издеваться над собой я не позволю!
— Я могу уехать сам.
— Звони родителям!
— Не буду я никому звонить. Че пристали?
— Я заберу его в Москву с нами, — вмешивается моя мама, — под мою ответственность.
Марта пару секунд раздумывает, а потом соглашается. Арс ее и правда уже достал.
— И что ты на меня смотришь? Иди чемодан собирай, — снова мама, только теперь Арсу. — Майя, ну ты-то хоть не тормози.
— Ага, — спохватываюсь и забегаю в номер.
Мейхер полетит с нами? Божечки, он так посмотрел на меня сегодня, словно проклял. Он ведь вчера душу передо мной вроде как вывернул, а я сбежала. Еще и в ЧС кинула, испугалась, что ночью будет писать.
Арсений
«Я не чувствую к тебе того же».
Эти слова нормальны в контексте спора. Мне абсолютно они не на руку, но я и не рассчитывал, что Панкратова быстро сдастся. Я просто должен был расположить ее к себе. Единственный минус — ситуация вне спора. Мои чувства вне этого спора.
Колбасит. Никогда не испытывал и пары процентов того, что лавиной обрушилось на меня сейчас. Вариант свалить показался самым правильным. Самоликвидироваться на какое-то время, чтобы мозги встали на место. Майи стало слишком много. Слишком много для какого-то тупого спора. Ее улыбка, голос, прикосновения, близость. Ее образ начал преследовать — и это плохо.
Уехать было самым лучшим вариантом, пока я не посмотрел ей в глаза, в которых встали слезы. Не услышал, как подрагивает ее голос…
Она ушла, а я замер. Стоял у отеля. Душа металась. Уехать или остаться. Побежал за ней на каких-то дурных инстинктах, не осознавая, что вообще передвигаю ногами. А потом все окутал плотный туман. Только ее глаза, губы с соленым привкусом слез, объятия.
А дальше откат. Полная потеря ориентиров. Злость. Страх.
Это как отравление. Жесткая интоксикация. Вот кто эта девчонка. Чистый яд.
Самый распространенный вид попадания яда в организм — пероральный.
Все началось с поцелуя. Когда я коснулся ее губ в первый раз, уже тогда запустился процесс моего самоуничтожения.
Второй вариант попадания яда в организм — через кожу. Как только я позволил ей себя касаться, как только почувствовал, что не испытываю к этим прикосновениям отвращения, случилась интоксикация.
Все изменилось…
Закидываю шмотки в рюкзак, снимаю с зарядки телефон. Отправил ей за эту ночь десяток мысленных сообщений. Иначе не вышло, Панкратова кинула меня в ЧС.
Этот игнор — второй удар по моему самолюбию. Хлесткая пощечина, от которой я не успел увернуться, потому что уже был отравлен. Все реакции организма замедлились. Мозг перестал функционировать в нормальном для него ключе. Разум периодически стал отключаться, передавая вожжи сердцу.
За эту ночь я прошел путь от «я ее уничтожу» до «сделаю своей, чего бы мне это ни стоило».
Надеваю куртку и выхожу из номера. Спускаюсь в лобби, на рецепции выселяюсь из отеля, замечаю идущих сюда же Панкратовых. Майя плетется следом за матерью, опустив глаза в пол.
— Такси в аэропорт я уже вызвала, — произносит эта рыжая женщина, поравнявшись со мной, и протягивает ключ-карту от номера Майи девчонке по ту сторону стойки. — Майя Панкратова.
Мельком рассматриваю мать Панкратовой. Рыжая. Огненная. Они непохожи внешне. Но повадки у них общие. Майя точно так же морщит нос…
Оттесняюсь в сторону. Смотрю на Майю в упор, но она продолжает меня игнорировать.
