запрыгиваю на диван.
Руки дрожат. Дыхание пульсирует в горле, и я делаю дыхательную гимнастику.
Мы должны поговорить нормально. Я тоже уже не смогу без него. Надеюсь, у Багирова ничего не изменилось.
Пальцы быстро бегают по экрану, и, не давая себе времени подумать, сразу же отправляю:
«Мы можем поговорить?»
И следом:
«Хочу все объяснить. Нормально».
Спустя несколько минут сообщение прочитано.
Сердцебиение тут же ускоряется, и я жду ответа, уставившись в экран телефона, не моргая и не дыша.
Илай:
«Я приеду после шести».
Господи. Я выдыхаю и прижимаю смартфон к груди. Ничего еще не кончено: он приедет и я все исправлю!
Сегодня я найду нужные слова.
И тогда, может быть, он сможет пойти мне навстречу. Сделать шаг. Еще раз.
Ожидание сводит с ума, я возвращаюсь к бабе Люсе, чтобы хоть как-то отвлечься. Мы играем с Кирюшей в прятки, пока он не начинает потирать глазки. Устал, да и баба Люся тоже, поэтому я иду и укладываю сына поспать хотя бы на часик, чтобы к приезду Илая он был в настроении.
Стук в дверь на этаже доносится до меня, и я бросаю взгляд на часы: только шесть. Пожимаю плечами. Наверное, пораньше освободился. Трепет от предстоящей встречи поднимается с новой силой.
Но когда открываю и вместо Илая вижу взрослого мужчину, чувствую, как между бровей пролегает складка.
— Здравствуйте, а… вам… кого…
Но не успеваю я договорить, как ужас узнавания пронзает грудь и замораживает все внутри.
— Ну здравствуй, мой кролик.
Поношенные ботинки, грязные джинсы, рубашка в клетку, висящая на худощавом теле мешком.
Я хочу убедить себя, что ошиблась, что это всего лишь игра моего больного воображения, но, когда взгляд цепляется за уродливую руку, паника окончательно дестабилизирует меня.
Кровь стремительно отливает от лица. Я чувствую это и то, как ладони покрываются холодным потом, пока пальцы дрожат, вцепившись в дверную ручку, а сердце бьется где-то в горле, перебивая дыхание.
Мой рассеянный взгляд мечется по лицу, которое было размыто временем в моей памяти, а сеть глубоких морщин на грубой коже и шрам в уголке рта подкрепляет ледяной ужас, сковавший холодом внутренности.
Оцепенев, я смотрю в бездушные глаза самого настоящего чудовища.
Он нашел меня. И принес с собой мой персональный ад.
— Ты…
Дыхание царапает мои пересохшие губы, и я с запозданием порываюсь закрыть дверь, но он не дает, выставив ботинок и свое худое плечо через порог, прикладывая указательный палец к узким обветренным губам.
— Ты ведь умная девочка. Шуметь не будешь. Я бы не хотел навредить ни в чем не повинным людям.
Я хочу ответить ему, но прозвучавшая угроза лишает способности говорить, выходит только открывать рот в попытках вобрать в себя так необходимый мне воздух.
— Может, проявишь гостеприимство и пригласишь родного отца войти?
Тяжело сглатываю и судорожно качаю головой. Нет, нет, нет…
— Надо же. Как ты, оказывается, похожа на свою мать. В нашу последнюю встречу она смотрела на меня такими же большими глазами…
Он пытается подцепить мой подбородок, но я бью по его руке.
— Не смей говорить о ней, — шиплю, оскалив зубы. — И не смей прикасаться ко мне.
— Ш-ш-ш… — его взгляд ожесточается, он качает головой и приподнимает край рубашки, демонстрируя массивную ручку охотничьего ножа за поясом джинсов. — Я пришел не с пустыми руками. Ты и вскрикнуть не успеешь, глупый кролик, как мой внук останется без своей милой мамочки.
Я отшатываюсь от него, рука соскальзывает с дверной ручки, и ублюдок, воспользовавшись моментом, переступает порог общежития.
Его движения неторопливые, словно растянутые во времени: ненавистное чудовище спокойно прикрывает за собой дверь той самой уродливой рукой, которая удерживала мою голову под водой…
Перед глазами все плывет, размывается, а кожа покрывается липким потом.
Я под водой… она повсюду: во рту, в носу, в ушах…
Я не могу дышать…
У меня кружится голова, но я сопротивляюсь и кричу…
Холодно и темно…
Я плачу и прошу его остановиться…
Но каждый раз мои крики глушит вода. Они просто вырываются изо рта равнодушно-прозрачными пузырьками воздуха…
Сквозь шум в ушах я слышу хныканье сына и, как в замедленной съемке, несколько раз моргаю, прежде чем обернуться на зов Кирюши.
Он стоит в коридоре в одной маечке. Смотрит на меня, хмурится.
В голове проносится злость пополам с отчаянием: я проклинаю себя за то, что уложила его на диване и не закрыла за собой дверь; и секундной заминки моего заторможенного страхом мозга хватает, чтобы ублюдок оказался первым рядом с сыном.
Все происходит чудовищно быстро, я слишком дезориентирована, реакции тела замедленны… Перестав чувствовать ноги, я падаю.
Острое жжение тут же взрывается в коленях, но мне плевать, я распахиваю рот в немом крике от сковавшего горло ужаса, когда отец поднимает моего мальчика на руки и заходит с ним в нашу комнату.
Трясу головой…
Нет, нет, нет…
А потом скрип соседской двери заставляет меня торопливо подняться, чтобы не быть застигнутой на полу в коленопреклоненной позе, не вызвать вопросов и не навлечь еще большей беды. Как можно быстрее преодолеваю расстояние до своей комнаты и захлопываю за собой дверь.
И тут же застываю на месте, задохнувшись жгучими эмоциями, которые превращаются в огонь, потому что вижу, как мой сын с застывшими слезами на щеках рассматривает клинок, который ублюдок вертит перед его лицом.
— Думаю, мы поладим с этим парнем, — мерзко посмеивается отец и позволяет Кирюше взять чертово оружие.
Я сжимаю кулаки и чувствую, как дрожь в теле усиливается.
— Убери от него свои грязные руки, — рычу я, но чувствую, что от гребаного бессилия дрожит подбородок. — Прошу… — голос превращается в скрипучий шепот. — Отпусти, он не сделал тебе ничего плохого…
Слезы накатывают горячей волной, но я раздраженно смахиваю их с ресниц, следя, как чертов мудак садится на диван вместе с моим сыном, который продолжает рассматривать нож широко раскрытыми, удивленными глазами.
— Он же может пораниться, — с надрывом стону и делаю к ним шаг, протягивая руки. — Отдай мне сына…
Урод поднимает на меня взгляд и похлопывает по дивану рядом с собой.
— Присядь. Нам некуда торопиться.
Я крепче сжимаю кулаки. Холодный липкий страх обступает со всех сторон, сдавливает легкие, точно так же, как и вода, которая однажды пыталась заставить меня перестать дышать. Но теперь все иначе. Я больше не слабая, я просто-напросто не могу такой быть из-за одного маленького человечка, сидящего на коленях у монстра.
Поэтому, прежде чем заговорить сквозь
