мне. Его тепло как глоток воздуха. Это то, что мне необходимо. То, в чем я нуждалась с самого начала. Чувство защищенности и безопасности обступает меня со всех сторон. Подкашивает колени и превращает меня в безвольную оболочку. И, кажется, я еще никогда не ощущала себя так хорошо в его объятьях. Но так не должно быть. Мне не должно быть хорошо. Это неестественно и противоречит всей боли, от которой мое сердце дрожит до сих пор. Я не могу чувствовать безопасность. Не сейчас, когда мой сын в руках самого настоящего чудовища.
Илай ничего не говорит, только притягивает крепче к своей груди и укачивает, прижимаясь губами к макушке.
— Что происходит, Алис?
Мой мир перевернулся с ног на голову, но я не знаю, как тебе об этом рассказать. Меня душит одна только мысль о том, что мне придется открыть свой рот.
— Алиса, поговори со мной, — мягко шепчет он, проводя тяжелой ладонью по моей голове. — Что случилось, детка?
Детка.
Илай произносит это с такой нежностью и опасением, что мне хочется разрыдаться еще больше, но я подавляю это желание. Я не могу себе позволить быть размазней.
Внутри все горит от одного только воспоминания, как этот ублюдок провел ножом по горлу сына. Но Илай дает мне еще немного времени, и я невероятна ему благодарна, потому что знаю: ему тяжело дается ожидание. Я чувствую это по глухим ударам его сердца и сдавленному дыханию над моей макушкой.
— Прости, — шепчу, — прости… — всхлипываю и чувствую, как быстро каменеет его тело, — мне нужно было сразу рассказать тебе. Мне… Я хотела… Боже… Илай, это какой-то кошмар… Он убьет всех… Вы все пострадаете из-за меня…
Илай издает раздраженный рык, я чувствую вибрацию щекой, прижатой к его груди, прежде чем теплые ладони обхватывают мое лицо и заставляют поднять глаза.
Часто моргая, делаю глубокий вдох, а когда пелена слез немного рассеивается, я оказываюсь под тяжестью его темных, почти грозовых глаз.
— Дыши, — требует он, напоминая, что я буквально задыхаюсь прямо у него на глазах. Его ладонь спускается на мою шею и большой палец мягко скользит по горлу. — Дыши, Алис. Медленно.
Слезы снова подступают, и я пытаюсь сделать то, что от меня требует Илай, но я… я не могу. Слова застревают в горле. Потому что в глубине души запуганная часть меня сопротивляется, будто боится, что я скажу что-то лишнее. То, что заберет у меня все.
Но к черту меня. И все мои страхи. Я молчала слишком долго, и вот к чему это привело. Мой сын — заложник моего прошлого.
Илай проводит пальцами по моей влажной щеке, по-прежнему проявляя терпение, которое скрипит у него на зубах. Еще один прерывистый вздох — и я позволяю ему обернуться потоком слов:
— Я все обязательно объясню тебе позже, но прошу тебя сейчас пообещать мне, что ты не сделаешь ничего, что навредит нам.
— Почему я должен навредить вам, Алис? — едва ли не рычит он, не понимая, о чем я.
— Пообещай! — требую я с щемящим чувством в груди.
— Обещаю!
Я несколько раз киваю. Затем нервно сглатываю и, крепче стиснув футболку на его груди, выдаю на одном дыхании:
— Мой отец вышел из тюрьмы и нашел нас… Он потребовал деньги… очень большие деньги… — мое горло дергается. — Илай, у него наш сын…
Сильные пальцы впиваются в мои плечи, когда Илай хватает меня и отстраняет от себя.
— Какого черта, Алис? Что значит «у него наш сын»?
Я мотаю головой, собираясь с силами.
— То и значит. Он угрожает мне. Если я не дам ему нужную сумму, он… он будет издеваться над нами. Или… кого-нибудь убьет…
Илай резко выпускает меня из рук и отшатывается, будто я ударила его.
— Что?! Блядь… — он чертыхается себе под нос и взъерошивает волосы. — Где он? Почему ты сразу не позвонила?
— Я собиралась! — с надрывом кричу я, а потом добавляю тише: — Собиралась, но это все случилось перед твоим приездом… — сжимаю руки в кулаки от бессилия. — Он заявился прямо сюда. Я… я ничего не успела сделать… он схватил Кирилла и теперь шантажирует меня.
Илай тяжело дышит. Я вижу, как дергается кадык на его татуированной шее, прежде чем в тишине гремит его тяжелый голос:
— Где он?
___________________
Дорогие мои, приношу извинения за задержку! Последние главы даются непросто, прошу вашего терпения и понимания
Где он?
Тон Илая прошивает меня насквозь, словно пуля, и сердце, дрожа, забивается в самый угол.
Я смотрю на Багирова, ощущая, как ярость стремительно разгорается в нем, и нервно сглатываю.
Я чувствую себя застрявшей в ловушке, из которой нет выхода. Мозг судорожно прикидывает возможные исходы этого разговора, но мои нервы слишком истощены и одновременно взвинчены до предела.
Все во мне сейчас дрожит, как при афтершоке после основного толчка — сплошной хаос и боль от разрушения в ожидании следующего удара. Но я все же беру себя в руки и едва слышный шепот срывается с моих губ:
— Он сейчас в моей комнате.
И тогда происходит то, чего я боялась: Илай уверенным движением убирает меня с пути, как незначительную помеху просто отставляет в сторону, и идет к двери общежития.
— Нет! — крик вырывается из горла, я бросаюсь вперед и крепко хватаю его за запястье. — Нет, умоляю тебя! Ты обещал…
— Прекрати, черт возьми, — шипит он и вырывает свою руку, но я снова вцепляюсь в него до боли в пальцах в попытке остановить. — Я не собираюсь стоять здесь, когда этот ублюдок…
— У него нож! Он держит его у горла твоего сына! — выпаливаю я с надрывом, заставляя Илая застыть на месте.
Сердце стучит прямо в горле, я так часто дышу неглубокими вдохами, что голова начинает кружиться и все вокруг плывет, размывается перед глазами.
— Он причинит ему боль, если ты зайдешь туда… — шепчу, медленно расслабляя пальцы и постепенно ощущая, как они онемели от того, с какой силой я удерживала Илая.
Быстрый вдох. Выдох.
— Умоляю тебя, Илай… не ходи… — мой голос дрожит, — ты спровоцируешь его…
Илай напрягается, я чувствую, все еще прикасаясь к нему, как каменеет его тело, а затем он так резко разворачивается, что я отшатываюсь назад.
— И что ты предлагаешь?! — рычит Багиров, сжимая кулаки. — Что, черт возьми?!
— Я не знаю! — кричу отчаянно, а после срываюсь на дрожащий шепот. — Я не знаю, ясно?! Мне страшно… мне очень страшно, и я не знаю, как все сделать правильно…
