Наверное, именно эта идиллия и заставляет меня потерять бдительность. Я не слышу, как во двор въезжает иномарка Ирины, не слышу, как она поднимается наверх и ищет нас по комнатам. Я поднимаю взгляд и замечаю её присутствие лишь тогда, когда она замирает в дверях с открытым ртом, а через секунду ошарашено произносит:
- Это ещё что такое?!
44
Меня на пару секунд охватывают смятение и ужас.
- Это как понимать?! – Проморгавшись, взвизгивает девушка.
Ярик вздрагивает от её крика, отпускает сосок, и я сразу прихожу в себя. Лихорадочно прячу грудь под ткань рубашки и поднимаюсь с кресла.
- Ирина Валерьевна… - Бледнея и заикаясь, произношу я.
- Это что сейчас было? – Пятится она на шаг назад. – Ты что сейчас такое делала, я спрашиваю?! – Затем словно трезвеет и делает рывок вперёд. – Дай сюда, дай мне ребёнка!
- Нет, - я начинаю судорожно покачивать малыша, - он только уснул, не надо, пожалуйста. – Закрываюсь от неё плечом, отворачиваюсь.
- Давай сюда ребёнка, сумасшедшая! – Краснеет Ирина, протягивая руки. – Не знаю, что происходит, но не зря он велел мне вместо офиса сюда гнать, чтобы присмотреть за тобой! Больная! Ребёнка сюда давай! – Её длинные пальцы тянутся к моему сыну.
Но я отворачиваюсь.
- Не надо, я всё объясню. Я могу объяснить!
Ярослав начинает ворочаться во сне, кряхтеть.
- Сейчас тебе охрана всё объяснит! – Вспыхивает Ирина. – Сейчас я позвоню Марку, и он тоже тебе всё объяснит, мерзавка!
Она разворачивается и спешит к двери.
По моему телу пробегает дрожь. Нельзя этого допустить. Я делаю то, что кажется мне единственно верным на данный момент: кладу ребёнка на кровать, вынимаю свежие цветы из вазы, беру вазу за горлышко и выбегаю за девушкой в коридор.
Её противные каблучки торопливо стучат по полу.
- Ирина Валерьевна, пожалуйста, выслушайте меня!
Но в этот момент её руке появляется телефон, она хочет набрать какой-то номер, и у меня не остается выбора. Я переворачиваю вазу, и вода выплёскивается на пол. Ирина начинает оборачиваться, чтобы понять, что это за звук, но не успевает – я обрушиваю вазу прямо на её затылок.
- Прости… - шепчу я, подхватывая её на руки.
Девушка обмякает, её ноги подкашиваются, а глаза закатываются под веки.
Я тяжело дышу, придерживая её за предплечья, а потом аккуратно опускаю на пол. Оглядываюсь, сглатываю, а затем беру Ирину подмышки и с трудом волоку в сторону кладовки. Надеюсь, мы не наделали много шума, и у меня на пути никто не встанет.
- Прости, но другого выхода нет. – Бормочу я, затаскивая её в тесную комнатку без окон, заставленную всяким хламом. Опускаюсь на колени, обшариваю её карманы и нахожу в одном из них ключ от машины. – Спасибо, ты нам очень помогла.
Забираю ключ, выхожу, запираю дверь на замок и бегу в свою бывшую спальню. Ярик спит, лёжа посреди широкой кровати, он даже ничего не понял.
- Мой хороший… - У меня перехватывает горло. Я начинаю метаться по комнате, не зная, как лучше поступить. – Мой маленький…
Выбегаю, несусь в комнату для няни. Толкаю дверь, хватаю сумку, закидываю в неё вещи и беру телефон. Набираю номер Александра Фёдоровича.
- Алло, дядь Саш, - выпаливаю в трубку, едва он отвечает на звонок, - это я!
- Мне звонил Загорский, что происходит, Поль? – Его голос звучит тревожно.
- Что он сказал?
- Я не ответил на его звонок.
- Отлично. – Я пытаюсь отдышаться. Смахиваю рукой в сумку всё, что стоит на тумбочке. – Отлично! Дядь Саш, бери скорее все документы, вещи и приезжай за нами! Машину останови, где договаривались. Поторопись, пожалуйста!
- Что случилось, Поль? Что происходит? – Хрипло спрашивает он.
- Мы бежим отсюда, Ярик у меня! Это всё. Это наш единственный шанс, дядь Саш, пожалуйста, не подведи…
Я сбрасываю звонок и швыряю телефон в сумку.
Забегаю в детскую, беру одеяльце. Всё, что нам необходимо, мы сможем купить, когда вырвемся отсюда, а сейчас главное – выехать за ворота.
Мчусь в спальню, аккуратно поднимаю с кровати сына, кутаю в одеяльце, забрасываю спортивную сумку на плечо и бросаюсь к лестнице. Внимательно прислушиваюсь к звукам. Не хватало мне сейчас нарваться на кого-нибудь из персонала. Осторожно спускаюсь по ступенькам, вхожу в кухню и беру из подставки острый нож. Прячу его в сумку.
Из коридора слышится голос Аллы, и я прижимаюсь к стене.
Решаю рискнуть, и делаю рывок в сторону гостиной. Её шаги приближаются, поэтому мне тоже приходится поторопиться: покачивая малыша, я прячусь за деревянный уступ. Женщина, напевая под нос, проходит мимо нас и входит в кухню.
Моё сердце колотится с бешеной силой, и его удары слышны, кажется, даже на улице, но, к счастью, мне удаётся пробежать незамеченной через гостиную к двери, ведущей в гараж. Я отворяю её и просачиваюсь внутрь. Свет загорается автоматически. Стены в гараже высокие, а в воздухе стоит холодный, влажный запах бетона, и он неприятно щекочет ноздри.
Я подхожу к машине, открываю заднюю дверцу, достаю нож, закидываю сумку на заднее сиденье и замираю. Люльки-автокресла нет, куда положить ребёнка непонятно. Меня охватывает паника. Что же делать? В любой момент Ирина может очнуться и поднять шум.
Наконец, я решаюсь и сажусь на водительское сидение вместе с Ярославом. Нож кладу рядом – на пассажирское. Отодвигаю немного сидение, чтобы мы могли уместиться вдвоём, устраиваю малыша на своих коленях и завожу мотор.
Мои ноги едва достают до педалей, и мне хочется расплакаться, но меня сдерживает желание скорее оказаться там, за воротами, на свободе. Нужно только доехать до поворота, а там, у просёлочной дороги, меня будет ждать дядя Саша. В крайнем случае, спрячу машину в лесу и буду ждать его. Не дождусь – пойду пешком. Буду идти, пока не выбьюсь из сил.
Я нажимаю кнопку, и гаражная дверь медленно отползает вверх. Вик давал мне несколько уроков вождения, но среди них был всего один о движении задним ходом, поэтому мне приходится взять себя в руки, чтобы вспомнить всё, чему он меня учил.
- Ну, давай же, не подведи…- Шепчу я, переключая рычаг.
Машина медленно подаётся назад, а я стараюсь держать руль прямо. Мои пальцы дрожат, а на лбу выступает испарина. Ярослав сладко сопит на моих коленях, и я вытягиваю шею, глядя в зеркала, чтобы в нужный момент вывернуть руль вправо.
Мне очень страшно, что мои манёвры выглядят со стороны нелепо, ведь Ирина управляет автомобилем уверенно, но выхода у меня нет: я разворачиваю машину и направляю в сторону ворот, как умею.
Иномарка крадётся к стоящим у забора охранникам, как большой, хитрый аллигатор. Покрышки медленно пожирают асфальт, а у меня сердце бьётся уже где-то в горле, и пульс зашкаливает.
Один из охранников подходит ближе и склоняет голову, чтобы бросить взгляд через лобовое стекло, и моя рука начинает дрожать, готовая в любой момент схватиться за нож. Но мужчина лишь взмахивает ладонью на прощание и даёт сигнал второму охраннику, чтобы тот открыл ворота.
Я выдыхаю и притормаживаю.
Жду, когда массивное полотно ворот откатится в сторону. Моя нога нервно прижимается к педали, спина прилипает к сидению от выступившего пота. Мои поджилки дрожат, и я перестаю дышать, когда охранник подходит ближе.
Очевидно, он заинтригован тем, почему Ирина не опускает стекло, чтобы махнуть ему на прощание. Он склоняется ниже и ниже, почти приникает к стеклу, а я гипнотизирую взглядом ворота: ещё пара секунд, и путь будет открыт.
- Эй… – Неуверенно произносит охранник.
И его голос эхом раздаётся у меня в ушах.
- Эй! – Повторяет он, спохватившись.
Видимо, разглядел мои очертания сквозь тонированное стекло.
Дверь почти отползла на нужную ширину, и я вдавливаю газ в пол. Машина делает рывок! И… я с силой жму на тормоз, потому что перед капотом машины вырастает большое тёмное пятно.
Чёрт!..
Прямо передо мной с визгом тормозит автомобиль Загорского.
