своих желаний.
Едва заходим в квартиру, прижимаю ее к стене и впиваюсь в губы. Больше не надо сопротивляться и играть на публику, она сразу сдается, жадно отвечает на поцелуй. Со стоном выгибается в спине, прижимается грудью, трется о меня, как голодная кошка.
Дикая кошка. Голодная. Что ли Глеб ее не трахает?
От мысли о Глебе в голове помутнело, раздражение смешалось с беспомощной злостью. Руки безошибочно нашли сочные ягодицы и сжали. Порочный стон вырвался с ее губ и прокатился по комнате, оседая болезненным жаром внизу живота.
Резким движение задираю юбку и отодвигаю резинку трусиков. Она вздрагивает, но недотрогу из себя больше не строит. И на том спасибо.
— Раздвинь ноги, — я сам не узнаю свой голос, настолько глухо он прозвучал.
Но ее это не смущает, Кира расставляет ноги и осоловело смотрит мне в глаза.
Моя рука проскальзывает между влажных складок и с нажимом проводит по клитору. Там мокро и жарко, все, как я люблю.
— Пиздец! — вырвалось у меня.
Она подалась бедрами вперед, чуть насаживаясь на мои пальцы. Чувствую, как ее мышцы сжимаются, как там туго и сладко. Мозг плавится, а член больно упирается в ширинку. Невыносимое сочетание. Терпеть его долго не смогу.
Срываю с не трусики, она тут же тянется к поясу на моих брюках. Голодная. Моя.
— Я на таблетках, — шепчет она.
До затуманенного похотью сознания не сразу доходит, что она о контрацепции говорит. А у меня даже мысль не мелькнула вспомнить про презерватив.
Подхватываю ее под ягодицы и насаживаю на член. От ощущений чуть искры из глаз не посыпались. Как же мне этого не хватало!
Мой хриплый стон растворяется в ее громком и пошлом. Кира обхватила мои плечи, провела рукой по волосам на затылке. Почти ласково, будто успокаивая.
Вдох — выдох.
Я не нежничаю, вбиваюсь размашистыми толчками. Она стонет, выгибаясь в спине. Так порочно, что мне едва хватает сил сдержаться и не кончить раньше времени. Самое время вспомнить итоговую сумма в налоговой декларации, чтобы успокоиться. Сколько там? Блть! Еще пара толчков и она сокращается оглушительным оргазмом, подстегивая меня прийти к финишу.
Упираюсь лбом в стену за ее спиной. Слушаю ее рваное дыхание, пытаясь успокоить свое собственное и унять дрожь. Нос скользит по нежной скуле, зарывается в волосы. Втягиваю аромат ее волос, снова упиваясь им, как ребенок, дорвавшийся до любимой игрушки.
Нехотя отпускаю ее. Она цепляется за плечи, пытаясь устоять на дрожащих ногах. В голове мелькает мысль, что сейчас моя сперма вытекает из нее, стекая по ногам. И, не раздумывая, я тянусь к ее складкам и касаюсь чувствительной щели, проталкиваюсь внутрь, размазывая сперму и заталкивая обратно. Дикая мысль о том, каким бы мог быть наш ребенок, загорается в мозгу. Пусть это не к времени, но я точно знаю, чего хочу.
— Роди мне ребенка, — вырывается с губ раньше, чем я сам успел подумать.
Она вздрагивает, сразу напрягается. Ее испуг я сразу чувствую, поэтому убираю пальцы. Понятно, перегнул. Но, разве так ужасна перспектива иметь от меня ребенка? Ее реакция громче любых слов. Видно, придется на это желание забить, если хочу, чтобы она осталась со мной.
— Мне нужно вернуться домой, — говорит она. — Пусти.
Что-то в ее голосе такое, обреченное. С чего бы это?
— Кир, мы должны быть вместе, — говорю ей, не спешу отпускать. Сейчас она снова сбежит, и что потом? Опять тащить ее силком и доказывать, как сильно она ошибается?
— Будет лучше, если никто о нас не узнает, — и снова это ее предложение, о которое мы уже спотыкались.
Та твою же мать!
— Роди мне ребенка, — шепчет Артур. Эта фраза бьет по барабанным перепонкам, вызывает судорожный спазм в мышцах и тахикардию.
Он так искренне просит. Отказать ему — все равно, что нанести смертельное оскорбление. Согласиться — конец всему, ведь тогда придется признать, что один совместный ребенок у нас уже есть.
Я должна как-то отреагировать. Только… как? Черт! Я многое нафантазировала себе за прошедшие два года. Но даже в самых смелых мечтаниях не могла представить, что Артур хочет детей. Все еще считала его эгоистичным ловеласом. Пусть и видела, что он изменился. Но не думала, что настолько.
Раньше он только требовал, максималистично считал, что весь мир принадлежит лишь ему одному. Сейчас же передо мной не молодой парень, а взрослый мужчина, готовый брать на себя ответственность. Это понимание наотмашь ударило по сложившемуся образу мужчины в моей голове. И как вести себя с этим новым Артуром, мне вообще не понятно.
— Мне нужно вернуться домой, — я сделала движение, пытаясь вырваться из объятий. Голос сорвался, дрогнув, выдавая мое замешательство.
Почему? Ну, почему ты попросил об этом тогда, когда я забеременела? Или до того? Я ведь была уверена, что подарка в виде киндера разбалованный Артур не оценит.
— Кир, мы должны быть вместе, — говорит Артур с нажимом. Нет, определенно, это уже не тот мальчик, которого я встретила два года назад.
Раньше мне хотелось бежать от него, потому что я не видела в нем готовности к серьезным отношениям. Он вел себя, как эгоист. Настолько избалованный судьбой, что можно на все наплевать и просто ловить бонусы.
Теперь же я вообще не понимаю, как поступить. Если он узнает о ребенке, простит ли? Если Глеб узнает, что ребенок от Артура, как поступит с ним? Со мной? С Никитой? Глеб — не тот человек, который просто так отдаст свое. Он будет бороться за то, что ему дорого. Пусть наш брак давно превратился в спокойную гавань, в которой страсти не бушуют уже очень давно. Но Глеб никогда, ни разу не сказал, что его это не устраивает.
— Будет лучше, если никто о нас не узнает, — кажется, я нашла единственный правильный выход из сложившейся ситуации.
Кулак Артура с размаху впечатался в стену рядом со мной. Зажмурилась, вжав голову в плечи. А мужчина рвано выдохнул.
— Кир, мы это уже проходили, — говорит Артур. — Я не хочу так. Хочу, чтобы все знали, что ты моя.
Я тоже хочу этого. Все два года об этом мечтала. Но, одно дело — мечты, и другое — реальность. Есть Никита, которого я не отдам никому. Я не могу рисковать ребенком!
— Я не могу иначе,
