Другие – это не ты».
Помедлив, я выбрал одну из удобных версий правды:
– Пожалуй, из лени и привычки. Тина с самого начала знала, что я не хотел серьезных отношений ни с ней, ни с кем другим. Повторяю, она никогда не была моей девушкой.
Уголки губ Джесс сползли вниз. Она прищурилась, глядя мне то в один глаз, то в другой.
– И тебе никогда никто не нравился?
– Мне нравишься ты, – вырвалось у меня. Ее бесстрашная честность разбудила во мне ответную искренность.
– Хм…
– Что – «хм»?
– Да вот «хм».
– Почему «хм»?
– Потому «хм», что, мне кажется, ты украл у себя пять лет жизни и массу прекрасных возможностей. Ты мог с кем-то познакомиться, влюбиться и быть любимым, но ты будто сдался еще до начала.
– Я не сдавался, а выжидал.
– Чего? Кого? Подсказки сердца, что ли?
– Не просто подсказки, а тебя.
Выразительные глаза Джесс расширились, и она заморгала.
– То есть ты ждал меня?
Мне еще предстояло дорасти до беспощадной честности Джесс, но все-таки я это сказал. И сказав это вслух, не собирался брать свои слова обратно.
– Да. Встречаться с другими не было смысла, потому что все они – не ты.
Лицо ее вытянулось. Ей будто стало и весело, и грустно одновременно.
– Дуэйн… – голос Джесс звучал сразу и горестно, и окрыленно. – Что же мне с тобой делать?
«Останься…»
Но я не собирался этого говорить. Просить остаться означало бы отобрать у нее мечту.
Поэтому я пожал плечами:
– Можешь купить мне пирог.
Джесс слезла со стула и подошла вплотную, остановившись между моих расставленных коленей. Обняв меня за шею, она крепко прижалась и прошептала на ухо:
– Ты сирена, которой не нужно петь.
Я засмеялся, обнял ее в ответ и поцеловал в щеку. Отчего-то в горле возник комок. В голове все путалось. Желания, знания и долг никак не состыковывались.
Я хотел, чтобы она осталась.
Я знал, что ей нужно уехать.
Я должен помнить, что каждый новый день приближает нас к концу отношений, иначе ее отъезд меня доконает. Может, это нечестно – заставлять Джесс терять голову, если сам я твердо намерен сохранить хладнокровие, но этого требовало самосохранение.
Джесс стиснула меня в объятьях еще раз и отстранилась. А я разрывался между вынужденной немотой и огромным искушением махнуть рукой на инстинкт выживания.
Джесс снова улыбнулась мне с обожанием:
– Я за пирогами, сейчас вернусь.
Я отпустил ее, и она поспешила на кухню. Я проводил ее взглядом до конца стойки и долго не сводил глаз с болтающейся створки двери. Наконец плотный ком в горле, мешавший дышать, уменьшился, а болезненное желание сдаться сменилось холодной уверенностью в том, что я не имею на это права. Это было бы нечестно по отношению и ко мне, и к Джесс, потому что тогда я принялся бы умолять ее остаться.
– Ох ты, гляньте, кто у нас тут сидит!
Я напрягся и медленно обернулся, не выругавшись, хотя и очень хотелось. Я совсем не горел желанием снова видеться с Репо.
– Репо, – сказал я вместо приветствия, не скрывая раздражения, и оглядел его компанию.
С ним была парочка молокососов, которых я не узнал, но меня здорово удивило присутствие сына Кипа Сильвестра Айзека. Он был на год старше меня и, насколько мне помнилось, служил в армии. Стало быть, вернулся.
У меня появились нехорошие мысли. Например, что папаша – директор школы и светская львица мамаша думают об увлечении сыночка «Призраками», но тут мой взгляд упал на Тину.
Я едва не вытаращил глаза, потому что Тина призывно глядела на меня и в то же время усиленно терлась об одного из байкеров.
– Привет, Дуэйн, – сказала она, хлопая ресницами.
– Тина, – коротко отозвался я, надеясь, что мое подчеркнутое безразличие скроет раздражение от этой встречи.
Прошлую неделю я ей звонил не переставая. Звонил и Бо, пытаясь договориться о времени, когда мы все втроем встретились бы и обсудили план скопировать, а затем стереть файлы в компьютере «Железных призраков».
Но Тина отвечала сообщениями, приглашая нас обоих в «Розовый пони», если нам так нужно с ней поговорить. Я хотел идти в этот стриптиз-клуб не больше, чем люди хотят камней у себя в почках.
– Ты же не против? Не против, сынок? – Репо подошел ко мне и понизил голос, остановившись совсем близко. – Твоя девушка Тина осчастливила многих наших ребят.
Я пожал плечами:
– Она никогда не была моей девушкой. А разносить… счастье – ее, можно сказать, призвание.
От Репо послышался сдавленный смех, его рука опустилась мне на плечо. Он покачал головой:
– А ты не такой плохой парень, Дуэйн.
– Я и не такой хороший, – с нажимом сказал я, покосившись на его руку.
Улыбка Репо стала еще шире, и он меня отпустил. Оглянувшись на своих спутников, он кивнул в сторону двух столиков у стены:
– Оплатите им счет и попросите отвалить. Только без грубостей.
Будь здесь Дейзи, у Репо бы этот номер не прошел, но ее в зале не было.
Компания байкеров подвалила к столам, и я с умеренным интересом смотрел, как один из «Призраков» улыбнулся, вынул несколько купюр и что-то сказал посетителям. Клиенты, сидевшие за этими двумя столами, почти немедленно поднялись и пошли к выходу.
– Как я рад, что ты здесь! – не унимался Репо, пока я следил за этой сценой. Выдавленные со своих мест клиенты на ходу вежливо раскланивались с байкерами. – Теперь мне к вам домой ездить не придется!
Я взглядом полоснул по все еще улыбающемуся лицу Репо.
– Что, сахару хотел занять по-соседски?
Репо прищурился.
– Я не пироги пеку. Ты знаешь, зачем вы мне нужны, сосунок.
Я с минуту рассматривал старого байкера. Они не казались расстроенными, но и радоваться им было не
