я хотела видеть его каждый день из оставшихся нам.
Я хотела смотреть на него, говорить с ним и слышать его заразительный смех. Я хотела целовать его и прижиматься к восхитительному телу Дуэйна. А еще я хотела доставить ему такое же удовольствие, какое он доставил мне. Я хотела, чтобы он почувствовал – им дорожат и любят, и ощущал это постоянно.
Когда мы подъехали к дому, я осмотрелась.
СексуальныйRoad RunnerДуэйна стоял рядом сGeo PrizmКлетуса. Здоровенный пикап наверняка принадлежал Билли, на винтажномPontiacкрасного цвета, видимо, ездил Бо. Стало быть, Уинстоны дома.
Клэр, горячо поддержавшая мой план обрадовать бойфренда приятной неожиданностью и ошеломить его близких готовым ужином, помогла выгрузить пакеты из багажника и отнести на крыльцо. Я попросила ее отъехать; мало ли что, а так меня не отправят восвояси.
К тому же я предусмотрительно явилась с пирогом в руках. Моя мама говорила: никто не прогонит леди с пирогом. Если хочешь попасть в дом, запасись пирогом и держи его перед собой. Мама называла это эффектом пирога.
Стоя на крыльце с теплым яблочным пирогом в руках и в окружении пакетов со снедью, я постучала в дверь Уинстонов.
Жили они в настоящей усадьбе с пятнадцатью акрами земли, тянувшейся до самого национального горного заповедника Смоки-Маунтинс. В доме была широкая изогнутая лестница, десяток спален и прекрасные большие окна по заднему фасаду. Особняк когда-то был роскошен, но за последние лет двадцать и дом, и земля оказались в запустении.
Фамилию Уинстон носил их отец, а мать происходила из старинной уважаемой теннессийской семьи Оливер, очень богатой: особняк еще десять лет назад назывался Оливер-хаусом. Мистер Оливер, дед Дуэйна, был политиком, деловым человеком и владельцем крупного состояния. Бетани Оливер совершила мезальянс (об этом шептались подруги моей мамы после воскресной проповеди), в шестнадцать лет выскочив за Даррела Уинстона.
У них родилось семеро детей, мужем Даррел оказался отвратительным, а дальше вы уже знаете.
У старинного дома не было звонка, поэтому я постучала и подождала. Компанию мне составляли только бабочки в животе. Не дождавшись ответа, я постучала снова.
Когда и в третий раз никто не открыл, я забеспокоилась, но, оглянувшись на шеренгу машин, прихлопнула волнение мухобойкой: уж один-то из братьев точно дома. Оставалось либо зайти без приглашения, либо направиться в обход в поисках живой души.
Пробираться вокруг дома пришлось довольно долго: там и сям валялись всякие детали автомобилей. Старый, вконец разоренный экскаваторCaterpillar– светло-желтый, ржавый – выглядывал из-за огромного гаража. Я решила заглянуть в гараж, прежде чем войти в дом.
К счастью, я заметила рыжую шевелюру и широкую мускулистую спину, мелькавшую в большой беседке. Расправив плечи, я решительно направилась туда, где Бо или Дуэйн присматривали за большим дымящимся грилем.
Когда я была в двадцати футах, рыжий, не оборачиваясь, спросил:
– Ну что, принес колбасу?
Это был Дуэйн! Мое сердце это знало!
Бабочки закопошились в животе, пробиваясь к груди и затрудняя дыхание. Я волновалась, но ведь пришла, и я возлагала большие надежды на эффект неожиданности. Я не собиралась прятаться, тем более что у меня был козырь в виде ужина.
Кашлянув от волнения, я ответила:
– Нет, но я привезла яблочный пирог.
Дуэйн ошеломленно развернулся всем корпусом и оглядел меня. Он очень удивился, но удивление на его лице смешивалось с облегчением. Внутреннее напряжение почти отпустило меня, когда он улыбнулся, словно не в силах сдержаться, и кинулся ко мне.
Перехватив меня на второй ступеньке беседки, Дуэйн, не взглянув на блюдо у меня в руках, сгреб меня в охапку и впился в мои губы страстным поцелуем. В этот момент его губы и руки властвовали надо мной – одна ладонь проникла под мой джемпер и блузку и ласкала мою голую спину. Упоенная поцелуем, я едва не выронила пирог.
Слишком скоро – но все же спустя минуту-полторы – поцелуй закончился, и Дуэйн уткнулся носом мне в ухо. Мы оба тяжело дышали.
– Господи, как я соскучилась, – простонала я, с наслаждением ощущая знакомую бороду у моего подбородка и горячее дыхание на шее.
– Я тоже скучал по тебе, Джессика, – прошептал Дуэйн. Мое имя, произнесенное шепотом, прозвучало как-то неприлично: не ругательство, нет, а будто что-то эротичное и… скандальное. У меня мелькнула странная мысль: мне нравится, когда Дуэйн шепчет мое имя.
Нас прервали:
– Неужели пирог?
Дуэйн замер, но не разжал объятий. Раздраженно засопев, он поднял голову, а я оглянулась и увидела, как зеркальная копия Дуэйна идет к нам через двор, улыбаясь.
Я уже давно пришла к выводу, что близнецы Уинстоны совсем разные. Одним из основных отличий было то, что с губ Бо улыбки слетали легко и непринужденно, а Дуэйн улыбался редко и не без повода, и я научилась дорожить каждой его улыбкой.
– Я возьму, – заботливо сказал Бо и ловко отобрал у меня блюдо. Подойдя к столу для пикника, он поставил пирог на середину. – Яблочный! Обожаю!
– Не вздумай сожрать, – предупредил Дуэйн, когда Бо с наслаждением понюхал пирог, припав к нему носом чуть ли не вплотную.
– Как можно, у меня даже вилки нет… – Бо деловито огляделся, будто что-то искал.
Кроме стола и большого дымящегося гриля в беседке двадцать на двадцать футов было несколько деревянных кресел, массивный сундук (в котором я заметила холодильник, полный пива) и старый буфет, выкрашенный в кислотно-зеленый цвет. Под деревянным потолком тянулись белые рождественские гирлянды, которые придутся очень кстати, когда сядет солнце.
Бо подошел к зеленому буфету и начал рыться в ящиках. Глядя на брата, Дуэйн с отвращением покачал головой.
– Вилку ищет, – пояснил он, и его рука выскользнула у меня из-под рубашки, плавным движением обняв за плечи. – Не ешь пирог, говорю, аппетит перед ужином испортишь!
– Я только продегустирую!
Дуэйн хотел снова возразить, но я перебила:
– Когда вы построили эту беседку? Я ее не помню.
– Дрю, Билли и Джетро сколотили для мамы два года назад. Ей нравится обедать на воздухе в хорошую погоду.
Дуэйн до сих пор говорил о Бетани Уинстон в настоящем времени.
