Завтра ровно полгода с того дня, когда мы ехали с Максом в Эйлат. Это было в среду, 20 октября. А завтра 20 апреля и тоже среда. И я выхожу из больницы. Такое совпадение, я только сейчас поняла. Я теперь никогда не поеду отдыхать в Эйлат, но это небольшая потеря — мне там никогда и не нравилось. Ужасно хочется попасть на берег океана… а Миша уверяет, что как только он окончит свою резидентуру, мы съездим в Америку к его любимой тете.
На нее уже смотрят сочувственно, и с каждым днем все больше… Ладно бы Котов, тот всегда о чем-то догадывался, но вчера Шувалов подошел к ней в столовой — «Поезжайте в Пекин, деточка, не надо так изводить себя, ведь больше месяца уже прошло…» Деточку нашел. Да, больше месяца… и она как бельмо на их общем глазу, раздражает. Погоревали, товарищи, и будет… надо втягиваться в нормальный ритм, скоро испытания, Мао приедет… а она как привидение, как тень загробная, ходит туда-сюда… хоть и приветливое приведение, но вид имеет, честно говоря… самой страшно. И в управлении намекали — давай, мол, уматывай побыстрее… а Шувалову дали личного переводчика из местных, ей даже не предложили… вот интересно, почему… проявили щепетильность? Или вопрос о ее увольнении уже решен? Скорее второе… Официально считалось, что на работе Сян-цзэ до двадцать седьмого мая, это еще куда ни шло… списывали на китайскую пунктуальность, чувство долга… но сегодня уже первое июня, какого черта она здесь?! И переглядываются… а он пропал тринадцатого апреля… да, засиделась. Двадцать седьмого мая они должны были вместе уехать в Москву… опять вылез этот День освобождения Шанхая[44]… Несостоявшаяся новая жизнь, помноженная на бестолковую смерть Шэна… на раздавленные очки… что же дальше? Старуха. Васильков бы испугался… Сяо Юй забрал у нее мужчину и отдал своей прыщавой внучке, наверняка они там уже… а о ней и не вспомнит, вправят ему мозги… И это старик Сяо, дружбу с которым она ценила больше всего… дружбу, ха. Как это гладко у них получилось… а старик давно уже глаз на него положил… Да, эти мысли… хоть бы что-то новенькое, хоть бы одно новое впечатление, так нет… ходят и ходят по кругу… одинаковые. Уйти, например, в монастырь… а если и там они? Или дождаться десятого, чтобы отправили в трудовую коммуну… физический труд лечит от мыслей. Без зарплаты, даже вещи не надо будет самой стирать… Как сказал Мао? «Народ должен быть чистым, как белый лист бумаги. А исписанный лист уже ни на что не годится…» Она исписанный мятый лист… Днем еще можно сидеть в библиотеке, там запах хороший… набрать книг и смотреть на настольную лампу с зеленым абажуром, а вот ночью… Веронал приходится покупать теперь в разных аптеках, на улице Дунху уже требуют рецепт. А иначе никак… иначе мучают сны…
Дацзыбао, посвященную Василькову, сегодня с утра уже сняли… Вчера отправили в Москву его вещи… жену известили в начале мая, кажется… а вещи отправили только вчера, потому что дневники долго продержал следователь, все искал какую-нибудь зацепку… хватит, пора собираться. Десятого ей надо быть в Пекине, явиться в управление… а чудес не бывает. На что она рассчитывала? Ни на что… нет, была безумная мысль… вдруг он придет в себя и вернется? И правда, зачем так себя изводить…
Из его окна видны горы, он смотрел на них по утрам… а тут — только Янцзы и этот мост… и пауки опять затянули окно, если не снимать каждый день паутину, вообще ничего видно не будет. Тридцать градусов, а форточку не откроешь… придется идти в плаще с капюшоном, эта гадость кругом… это невыносимо, когда за шиворот падают жуки и всякая тля и ползают потом под одеждой… или клещи в волосах. То, что рассказывала Юнь-цяо про Лучжоу, было еще цветочками… деревья в паутине, а тут ковры из шевелящихся гусениц и белые мотыльки, такие мелкие, что даже в нос умудряются залететь… Опять Юнь-цяо, опять Сяо Юй. Как же вышло, что у нее никого здесь нет, в родном городе никого не осталось… ну, поговорить хотя бы… не с Котовым же. И в Пекине… Вей-дин? Милая девочка, но у них ничего общего… «Если не встретишь подобного себе или лучшего, оставайся в одиночестве — с глупцом не бывает дружбы…» Так много мудрых мыслей… У матери был знакомый игумен из Урумчи… Нельзя же уйти в православный монастырь спасать тело… просто, чтобы тебя оставили в покое… туда и не возьмут, если не веришь. К тому же она не крещеная, мать хотела, но… так. Надо идти.
Сян-цзэ почему-то не могла оторвать взгляд от большой черно-желтой бабочки, недавно угодившей в паутину. Симпатичная бабочка, кажется, махаон… еще полна сил, отдохнет пару секунд и опять рвется на волю… да и прилипла совсем чуть-чуть, лапкой вроде… вот помочь ей сейчас, поддеть слегка пальцем, и еще поживет… Это жестокость? Она же видит ее мучения, и ей ничего не стоит… а ей даже интересно, как паук расправится с добычей, никогда так близко не наблюдала… но что-то нет его… Если уходить, так уж лучше не в монастырь, а в горы… идти вверх, сколько хватит сил, и замерзнуть. Христианство осуждает самоубийство, а буддизм нет… Монах Нагарджруна преподнес свою голову Будде, подошел к изваянию и сам отсек ее саблей… но ему было сто лет… Сяо Юю не жаль безмозглых бабочек, тем более, что их красота так быстро портится…
Надев дождевик, Сян-цзэ посмотрелась в зеркало… нет, ну нельзя сказать, что она выглядит плохо. Просто не выглядит, ее нет… Она теперь… как море безликих усталых людей, одна капелька этой человеческой массы, плоть от плоти… Не забыть еще документы и деньги… и таблетки… А Юнь-цяо из гадкого утенка вполне может превратиться… вполне… а в горах тем более…
Автобус долго не приходил, выбился из расписания. Первое июня, воскресенье… опять какое-нибудь нововведение? Но объявления вроде нет… Люди теснились под крышей остановки, там меньше насекомых… она не стала, она же в плаще. Но даже надев капюшон, лучше стоять с опущенной головой: мелкие твари так и лезут в глаза… просто коричневая метель… Она хлопнула себя по лбу и мотылек прилип к ладони, надо же, какие они усачи…
В ожидании автобуса Сян-цзэ случайно узнала…
…вчера возле Змеиной горы произошла авария — из-за налипших на стекло мотыльков водитель бензовоза куда-то врезался…
…наверное, автобус едет очень медленно, поэтому так опаздывает…
…это луговые мотыльки… они самые опасные… вернее, это их жирные зеленые гусеницы пожирают почти все на своем пути…
…а в провинции Сычуань саранча… но ее хоть есть можно…
…колорадский жук… хлопковый клещ… долгоносик…
Котов вчера сказал… неужели правда? Что Госсовет признал кампанию по борьбе с воробьями ошибочной и уже есть договоренность о поставках воробьев из Америки… интересно, крыс тоже будут где-нибудь закупать? Самое лучшее — уйти подальше, в поля… сесть в какой-нибудь стог и тихо угаснуть от голода… так поступил какой-то английский поэт. Но эти твари сожрут тебя быстрее, чем сам почувствуешь голод… Но какая-то развязка уже близка… не удивительно, если эти битвы за урожай постепенно превратятся в апокалипсическое месиво… ну да, там же было что-то про саранчу. Черное солнце, четыре всадника, Христос на белом коне… ангел разбивает печати и выпускает саранчу с жалами скорпионов… а потом начинается космическая битва… о, автобус! Черт, как он переполнен…
