Больше в тот день мы с Бельским не оставались наедине. Маша постоянно крутилась рядом, внося в наше общение некоторый хаос. Но я впервые вдруг почувствовала, что мы трое — действительно, самая настоящая семья. Даже вдруг подумала: «Если я выйду за Бельского замуж, то получается, что он будет Маше считаться отцом? Или по-прежнему останется дядей?» Потом махнула рукой мысленно: да какая, в общем-то, разница? Главное, что у ребенка, который совсем недавно на некоторое время стал полным сиротой, нашлись люди, готовые за ней ухаживать, любить и во всём помогать.
После экскурсии Артём предложил ещё одно занятие — рыбалку. И пожалел потом, кажется, что сказал об этом. Мы с Машей оказались людьми к такому делу совсем не приспособленными. Наживку насаживать не умели, леску перепутали, забрасывать удочки пришлось самому миллиардеру, бегая между нами. Но сколько счастья было у Маши, когда в её руке затрепетала, сверкая серебром чешуи на солнце, крошечная рыбка! Причем настолько маленькая, что даже в категорию «радость для кота» не подходила. Потому была отпущена обратно.
К вечеру, так ничего и не поймав больше, мы окончательно выбились из сил. Пока ужинали, яхта легла на обратный курс. Потом Бельский отвез нас домой, и когда мы прощались у подъезда, Маша обняла его и звонко чмокнула в щёку. Я лишь скромно пожала ему большую теплую ладонь, при этом нечаянно скользнув взглядом по губам. Боже, как мне хотелось его поцеловать! Но сдержалась. Во-первых, выглядеть будет странно. Это что, я так его благодарю за чудесный день? Во-вторых, не при Маше ведь целоваться.
Воскресенье прошло в домашних хлопотах. Вместе с Ниной мы устроили дома генеральную уборку — первую в недавно купленной квартире. Ну, а поскольку жилье было совсем новым, то и управились довольно скоро. Маша вернулась в свою сверкающую чистотой комнату, а я улеглась в спальне на постель и благополучно заснула. И снился мне в тот день Артём Бельский. Он стоял на палубе большой парусной яхты, сверкающей лакированными и надраенными до блеска латунными деталями, и смотрел в подзорную трубу. Я же, одетая в шикарное платье с большим декольте, на котором лежало бриллиантовое колье, смотрела на капитана и думала о том, как я счастлива, выйдя замуж за этого благородного человека.
В понедельник утром пришлось вернуться к прозе жизни. Созвонившись с Марецким, мы вместе отправились на встречу с покупателями его недвижимости. В ту самую адвокатскую контору «Радкевич и Зейдельман», о которой старший партнер говорил всегда с каким-то придыханием, словно упоминал некое святилище. Почему это так, стало понятно внутри: в холле висел здоровенный, полтора метра на метр, портрет какого-то мужчины в полный рост. В шикарном костюме, он уверенно смотрел куда-то вдаль. «Кто это?» — спросила девушку на ресепшене за стойкой (насколько я поняла, клиентов тут бывает много). «О, это основатель фирмы, господин Радкевич-старший, папа нынешнего старшего партнёра», — с интонацией, словно о святом говорила, ответила сотрудница.
Встреча состоялась в небольшом зале, в котором не было ничего, кроме вытянутого стола с пятью стульями на каждой стороне. Мы зашли, девушка показала, где нам разместиться. Едва мы расположились, как пожаловал тот самый юрист, который сменил Колобка на посту главы юридического департамента «ПромСтройИнвеста» — полный тёзка поэта Гаврила Романович Державин собственной персоной. Он сухо улыбнулся мне и Марецкому, сел справа от меня, положил на стол папку с какими-то документами. Кожаный портфель поставил рядом на пол и замер, словно солдат на посту, не шевелясь и глядя в одну точку за окном. «Всё-таки странный он какой-то, — подумала я. — Колобок был его полной противоположностью. Постоянно суетился, говорил, а этот скажет пару слов и снова молчит, да ещё замирает».
Ждать слишком долго не пришлось. Пожаловали «двое из ларца»: Леонид Ростиславович Радкевич и его помощник, Марк Хайт. «Видимо, младшего партнёра мне увидеть так и не доведется», — подумала я с иронией. И каково же было моё удивление, когда в комнату, протирая лысину платочком, буквально ворвался… сам господин Зильбельборд собственной персоной!
Увидев меня, он как-то странно усмехнулся, а при взгляде на Державина презрительно сжал губы. Радкевич нам представил вошедшего:
— Дамы и господа, позвольте представить: младший партнёр адвокатской фирмы адвокатской фирмы «Радкевич и Зейдельман» господин Аркадий Абрамович Зильбельборд!
— Мы уже знакомы, — ответила я.
— Правда? — удивился Радкевич.
— Да, имели возможность общаться некоторое время, — ответил Колобок с ядовитой усмешкой. Ох, как же не понравилась мне эта неожиданность! И Державину, кстати, тоже, о чем свидетельствовало его лицо: оно побледнело. Ещё бы! Ведь раньше он был заместителем Колобка, и теперь тот наверняка был уверен, что Гаврила Романович его подсидел.
— А где же покупатели? — спросила я, постаравшись перевести разговор в более конкретное русло.
— Да вот же они! — Радкевич вскочил и бросился приветствовать входящих, хотя нужды в том не было: стена, разделяющая комнату переговоров с коридором, была полностью стеклянной, как и дверь. Потому клиенты зашли сами, увидев нас со стороны.
Пока старший адвокат суетился, рассаживая клиентов, я рассматривала их. Вроде бы обычная пара. Только заметно, что очень состоятельные люди. У него костюм-тройка от Gucci, у неё — строгое деловое платье от Polo Ralph Lauren, и это не считая шикарных аксессуаров. У него — платиновые запонки с бриллиантовыми вставками и золотой Breguet на запястье. У неё — сумочка от Lana Marks. Мне даже смешно стало: может, я мыслю, как нищебродка? У самой на счету почти 10 миллионов евро, и я всё это могла бы себе позволить. Но не стану, поскольку бросать людям пыль в глаза и кичиться своими капиталами — это не моё. Эти же люди, видимо, родились и выросли в роскоши. Хотя и были немолоды: каждому лет под 55 примерно. «Наверное, детишки каких-нибудь ответственных советских партработников», — подумала я. Была в годы позднего социализма такая тоненькая прослойка в обществе. Теперь их зовут «мажорами», а прежде называли «золотой молодёжью».
— Позвольте представить, наши клиенты и ваши потенциальные покупатели, — обратился Радкевич к Сергею Вадимовичу, который явно очень стеснялся своего простецкого вида посреди всей этой роскоши. Да одна запонка на рукаве вошедшего богача стоит больше, чем инженер получает за полгода упорного труда! — Господа Вишневские, Александр Робертович и Анна Витольдовна.
— Очень приятно, — сухо сказал Державин и представил нас с Марецким. Его — как продавца, меня — как его «делового партнёра».
И всё бы хорошо. И вроде всё понятно. Только фамилия мне была очень знакома. Вишневские. Странно. Насколько я помню, такую же носят владельцы холдинга, который я называю «матрёшкой» — в него входит издательство, при котором действует журнал «Зеркало», где мне довелось трудиться. «А как у Нюши отчество?» — задумалась я. Достала смартфон и, пока Радкевич произносил вступительное слово, начала искать. Вот сама виновата: привыкла Николая Нюшей величать, а теперь найти не могу. Стала искать сайт холдинга, нашла-таки! «Заместитель генерального директора по общим вопросам Николай Александрович Кемпа». Так напомнила себе фамилию Нюши и отчество. «Да ну, показалось», — покачала головой. Хотя одно предположение все-таки крепко засело в голове.
Глава 57
Пока адвокаты общались между собой, остальные участники сделки помалкивали. Только слушали очень внимательно, чтобы их интересы не ущемились. Хотя можно было и не стараться: и Радкевич с Зильбельбордом, и Державин своё дело знали прекрасно. Потому постепенно договор купли-продажи обретал более определенные черты. Настолько, что мне даже стало скучно: ну я-то здесь что делаю?
От нечего делать принялась рассматривать сумочку госпожи Вишневской. Между прочим, экземпляр у неё был очень даже пафосный: Skyla Tote Dark Green. Стоит такая на официальном сайте, насколько я помню, $6500. Если на рубли переводить… Да, почти 480 тысяч. Забавно: недавно видела объявление о продаже деревянного добротного дома во Владимирской области. С участком, баней, сараем, колодцем и двенадцать соток земли в придачу. И всего-то за миллион рублей! Выходит, на такие деньги можно две сумочки купить. Никогда потому не могла понять богатых, которые тратят столько на роскошь. Хотя, с другой стороны, зачем госпоже Вишневской дом во Владимирской области? Что она там будет делать? Там и местным-то делать нечего — бегут в Москву.
