чувствую огромную благодарность всем, кто здесь сегодня присутствует… И очень боюсь, что однажды мама Ромы узнает, как началась наша история.
Что всё было не по-настоящему, фальшиво, ради дела… но в итоге вылилось в реальное всепоглощающее чувство. В котором мы с Ромой не побоялись утонуть. В итоге всплыли и очень счастливы.
— Возьмёшь мою фамилию? — вдруг спрашивает будущий муж.
Запутавшись в юбках, спотыкаюсь, наступая носком на бесконечные слои ткани.
Посмеиваясь, Рома подхватывает меня за талию, спасая от встречи с полом. По залу проносятся тихие «охи» и смешки.
— Ты сказал, что никогда не дашь мне её… фамилию…
Смотрю в любимое лицо, широко распахнув глаза. Он ведь серьёзно?
— Я соврал. Ну так что?
— Думаешь, откажусь?
— Надеюсь, нет.
— Конечно, нет!
Рома довольно улыбается и проводит зубами по нижней губе. Низ живота сводит сладкой судорогой. Поскорее бы остаться наедине! Готова поспорить на свадебный торт, он думает о том же!
Сколько часов продлится банкет?
Тянемся к друг другу, но поцеловаться нам не дают. Вежливое покашливание регистратора напоминает, где мы и зачем.
— Начинаем…
Переглядываемся с Ромой и нервно хихикаем. Как подростки. Он сжимает мою ладонь крепче, не думая отпускать, и кивает. Мы готовы. Мы правда сделаем это.
Регистратор произносит свою речь, которую я совершенно не запоминаю. Мы говорим «да», держась за руки, проходим к столу и ставим подписи в нужных местах, а потом обмениваемся кольцами.
Я чуть не роняю кольцо Дроздова, так трясусь.
— Спокойнее, это всего лишь я, — мягко говорит Рома и накрывает мои пальцы своими.
— Легко тебе говорить…
Наши руки теперь украшают тонкие обручальные ободки. Кажется, что они там были всегда, смотрятся так гармонично и на своём месте.
— Жених, можете поцеловать невесту. Объявляю вас мужем и женой…
Тихий голос регистратора утекает куда-то на периферию сознания, когда я вижу перед собой Дроздова.
Он властно кладет руку на затылок, не заботясь о сохранности моей прически — Рафаэля хватил бы удар от такого варварства, и притягивает ближе к себе. Шепчет в миллиметре от моих губ:
— Привет, жена.
— Пр…
Меня безжалостно затыкают совсем не нежным поцелуем, словно клеймя. Дроздов сминает мой рот, сжимая затылок, не обращая внимания на притихших зрителей. И мне плевать. Есть только он и я. Этот момент наш.
Приподнявшись на носочках, обнимаю мужскую шею и встречаю его язык своим.
— М-м-м…
— Кхе-кхе.
— Вы фотографируете? Чего стоите?!
— Где тут мусорное ведро? Меня тошнит…
— Регина, закрой глаза Зое, а не мне!
— Боже, какая потрясающая пара.
Оторвавшись друг от друга, часто дышим. Невероятно, а ведь это только начало.
— Поздравляем!
— Горько!
— Ура!
— Добро пожаловать в семью, сынок, — басит папа и похлопывает Рому по спине.
— Леночка, я так счастлива за вас. Живите дружно, дети мои, — умываясь слезами, бормочет Дроздова.
Родня кидается поздравлять, растаскивая нас с Ромой по разные стороны. Обнимают, целуют, вручают цветы. Я подхватываю дочь на руки и кружу под её заливистый смех.
Чувствую себя безумно счастливой. Словно за спиной выросли крылья и мне всё-всё по плечу. Это только наш день. И он будет идеальным!
Фотограф старается быть незаметным и снимать любимый Ромой репортаж, но всё-таки не удерживается и крадет нас на пару совместных кадров под плакучими ивами на набережной.
В ресторан немного опаздываем, там оказывается больше народу, чем на регистрации. Но я всем рада. Папиным проверенным временем коллегам-друзьям и их семьям, нескольким подругам мамы — слава богу, Потаповы после инцидента на их даче с Жориком не пришли. Со стороны Дроздовых гостей совсем мало. Оказывается, у Марины Николаевны есть двоюродная сестра, приехавшая с племянницей из другого города. «Вижу их второй раз в жизни», — шепчет Рома. И троюродный брат, дядя Валера. «А его первый, до этого — только на фото». Ещё пришли несколько подруг с дочерями, которые, вытирая скупые слёзы, бросают полные зависти взгляды на моего Рому, а некоторые перспективно оценивают скучающего с бокалом сока Лекса.
Оглядываюсь по сторонам. Много цветов, белой ткани и свечей. Убранство очень стильное и дорогое. Настоящее. Свадебное.
— Кто всё это сделал? А кто оплатил?
— Не думай об этом, — произносит Рома и, коснувшись моей спины, направляет в сторону нашего стола.
— Если ты взял кредит, я буду выплачивать его вместе с тобой. Так будет честно.
— Конечно, мы же теперь семья, — смеётся Дроздов.
Мы сидим вдвоём в центре зала, спиной к панорамным окнам, за которыми виднеется живописный ресторанный дворик.
Я думала, доберусь до стола и как начну сметать всё, до чего дотянусь. Кроме зелёных яблок и чая в моём животе со вчерашнего вечера ничего не было! Но не тут-то было: только успела присесть и потянуться к бутербродам с призывно переливающейся в свете фонариков икрой, в зал ворвался предприимчивый ведущий с микрофоном.
— Дорогие гости, рад приветствовать вас всех здесь! В величайший день образования новой семьи! А вот и наши прекрасные молодожёны Елена и Роман. Поаплодируем!
Я так и застываю с рулетиком из семги в одной руке и бутербродом в другой. С опаской кошусь на бодрого и изобретательного парня, который уже фонтанирует в воздух шутками и фактами из моего детства.
— Это ещё кто? — спрашиваю.
— Лучше спроси у Волковой, я в душе не… знаю. Переглянувшись, закатываем глаза. Аллочка — это нечто.
И начинается… нам не дают спокойно поесть, присесть, да и вообще насладиться так называемой свадьбой.
Все хотят сфотографироваться, познакомиться, подойти поговорить, потанцевать. У ведущего, по-моему, стоит задача извести нас конкурсами так, чтобы не дай бог ночью мы занялись сексом, а не просто рухнули в позе шавасаны на кровать.
— Я больше не могу… — стону, сбрасывая босоножки в тот редкий момент, когда удаётся присесть. Ноги стёрты в кровь! Гудят и ноют!
Муж падает рядом и тут же обнимает. Утыкаюсь носом
