не считаешь нужным беспрекословно следовать его приказам. Мне остается лишь пожалеть тебя, потому что слухи о смерти твоих братьев ходят разные. Не думаю, что Булат Арсланович закроет глаза из-за того, что ты единственный его живой сын.
— Это уже мои проблемы, — встает с кресла Булат, чтобы уйти. — Но так, для справки: отец не убивал моих братьев. И я не иду против него. Еще увидимся, Мурад.
— Надеюсь, что нет, — говорю ему вслед, на что он раскатисто смеется, словно я пошутил.
* * *
— Меня скоро уволят, — сообщаю я Самире, когда возвращаюсь домой вечером. — Сын Тагирова предупредил.
— Вот старый козел! — возмущенно ругается моя грозная женушка, сжимая свои нежные руки в кулачки. — Он просто пользуется своим положением из-за мелких обидок!
— Прерогатива власть имущих, — безразлично пожимаю плечами.
— Ничего, ты найдешь себе другую работу, — пытается утешить меня карамелька, обнимая и обволакивая своим сладким ароматом.
— В Москве уже не найду, — вздыхаю я, зарываясь лицом в ее распущенные волосы.
Самира напрягается в моих руках и немного отстраняется, чтобы посмотреть мне в глаза.
— Он настолько далеко готов зайти? — с беспокойством спрашивает она. — Да что с ним не так?! Нельзя же рушить чужую жизнь просто потому, что все вышло не по-твоему! Неужели нет никакой управы на этого тирана?
— Не нервничай так, все будет хорошо, — пытаюсь успокоить ее, поглаживая по спине. — Деньги у нас есть, а я просто освою другую профессию. Мне не впервые начинать что-то заново.
— Не понимаю, как ты можешь так спокойно это воспринимать, — удивленно смотрит на меня жена.
— Я просто давно уже знал, что так будет, и смирился, — улыбаюсь я, глядя на ее негодование. — Я вообще привык не принимать близко к сердцу такие удары судьбы, потому что в моей жизни их было слишком много и если бы я сокрушался о каждой неудаче, то просто загремел бы в больничку с нервным срывом. Все будет хорошо, карамелька. Я обещаю. Не волнуйся зря, ладно? У меня все уже продумано. Мы не потеряем то, что имеем.
— Я волнуюсь за тебя, а не за наше материальное положение, — хмурится Самира, отстраняясь от меня. — Бедность меня не пугает, потому что я через нее уже прошла однажды и поняла, что нет ничего, с чем нельзя было бы жить. Но ты… Тебе ведь нравится твоя работа, Мурад. По-настоящему нравится, ты, наверное, один из немногих знакомых мне людей, которые обожают то, чем занимаются.
— Я найду что-то другое, что тоже будет мне нравится, — убеждаю ее. — К тому же, есть много плюсов в том, чтобы освободиться от власти Тагирова. Меня всегда напрягало его неустойчивое поведение и необходимость выполнять временами совсем уж глупые приказы.
— Тогда, будем радоваться тому, что ты теперь свободный от начальства человек, чем расстраиваться из-за того, что потерял работу, — улыбается Самира, целуя меня в уголок губ. — Как насчет того, чтобы вызвать няню для пельмешка и провести время вдвоем где-нибудь?
— Я только за, — утягиваю ее в поцелуй, чувствуя, как последние крохи беспокойства отступают. — Что бы я без тебя делал, Самира?
— Жил бы скучной, серой жизнью, — самодовольно ухмыляется она.
* * *
Оказывается, один из моих трейдеров спелся с двумя сотрудниками бухгалтерии и проворачивал сделки за моей спиной, имея надежный тыл. Конечно, я узнал бы об этом, если сам занялся проверкой, как тот же Тагиров, но у меня в подчинении десятки сотрудников и целая тьма каждодневной рутинной и не только, работы, чтобы проверять каждого. Пришлось уволить так же и «менеджера», которого я нанял именно для этой работы, чтобы он был моими ушами и глазами. Тупой придурок совсем расслабился, забыв о своих главных обязанностях, и узнай о происходящем дерьме Тагиров-старший я бы конкретно попал.
А он, кстати, не заставил себя долго ждать. Явился в мой офис самолично, в пятницу вечером.
— Добрый вечер, Булат Арсланович! — как всегда приветливо принимаю я его, решив доиграть свою роль до конца.
— Здравствуй, Мурад, — усмехается он, делая знак своей охране, чтобы подождали снаружи и садясь в кресло для посетителей. — Пришел поздравить тебя, потому что мой сын предоставил мне прекрасный отчет о делах компании. Ты отличный управленец.
— Благодарю вас. Отрадно слышать.
Старик наблюдает за мной цепким взглядом, слегка поглаживая набалдашник своей трости, и кивает самому себе.
— Ты совершил огромную ошибку, отказав мне, Мурад, — переходит он к делу.
— Я отказал не вам, а вашей дочери, — поправляю я его.
— Это одно и то же, — рявкает старик, теряя терпение. — Я имел большие надежды на тебя, дурак! А ты из-за какой-то юбки пустил коту под хвост великое будущее в качестве моего помощника.
— У вас уже есть помощник — ваш сын, — напоминаю я.
— Но у моего сына нет твоего тестя и его связей, — раскрывает карты Тагиров. — Ты хоть понимаешь, чего мы смогли бы достичь, откройся нам доступ в республику?
— Нет и не хочу, — говорю прямо. — Я доволен тем, что у меня есть, Булат Арсланович. И я не раз уже говорил вам, что не заинтересован в вашем побочном бизнесе.
— Идиот! Теперь у тебя не будет ни того, ни другого, — с каким-то удовольствием заявляет он. — Ты больше никогда не сможешь работать в этом городе, Мурад. Ни только в моей компании, но и в других. Я сегодня же жду от тебя приказ об отставке.
— Как пожелаете, — не спешу доставлять ему радость, показывая реакцию, которой он ждал.
Мое спокойствие выводит его из себя и я уже тот, кто наслаждается происходящим. Тагиров смотрит на меня выжидающе, словно все еще ждет, когда я образумлюсь или хотя бы начну о чем-то просить, но этого не происходит и он все больше багровеет от гнева и замешательства.
— Пристрелить бы тебя, как бешеную собаку! — рычит старик, вставая с кресла и откидывая его в сторону. — Ты умрешь в нищете, Мурад, попомни мои слова!
— Постараюсь этого не допустить, — говорю я и он, резко развернувшись, выходит, на ходу отдавая приказы своей охране.
Я справедливо считаю, что это конец. Подписываю приказ об отставке
