class="p1">Мы с Алисой недолго болтаем, потом я снова засыпаю и разлепляю глаза только утром, когда телефон начинает настойчиво гудеть и требовать внимания.
На экране высвечивается номер сестры.
***
— Вам надо серьезно поговорить.
Подруга прекрасно понимает, что этот разговор не для посторонних ушей, поэтому уходит, оставив меня одну.
Я отвечаю нехотя, через силу, прекрасно понимая, что семейная жизнь даст очередную трещину.
— Милаш, привет, — Нина звучит обеспокоенно, — я тебя не разбудила?
— Здравствуй.
Голос будто не мой. Угрюмый, убитый, уставший, хотя я только проснулась.
— Я до Зои не могу дозвониться. Вчера звонила — телефон отключен, сегодня тоже тишина. Паразитка не хочет со мной разговаривать, знает, что потребую возвращения, — причитает сестра, еще не догадываясь, какой лютый звездец ее поджидает, — где она там? Можешь, позвать?
Криво усмехаюсь. Она ведь так и не в курсе, что Зайка от нас съехала пару недель назад. Я сама, лично выгораживала племянницу, чтобы суровая мать не ругалась. Думала, что помогаю, переживала за Зайкино благополучие и учебу. Идиотка.
— Не могу, Нин.
— Где она?
— В полицейском участке.
В трубке испуганная тишина, потом дрожащий голос:
— Что случилось? В аварию попала? На нее напал кто-то?
Она как из пулемета перечисляет беды, которые могли приключиться с дочерью, не догадываюсь, что Зайка сама стала источником бед. И как бы тошно мне не было, придется ломать ее розовые очки.
— Нин, послушай меня очень внимательно, — пресекаю поток ее причитаний.
Она замолкает, потом, судорожно втягивает воздух, и шепчет:
— Все плохо?
— Да.
Я без прикрас, без попыток смягчить ситуацию и подсластить пилюлю рассказываю о том, что у нас произошло. От и до. И про кражу, и про Вадима, и про нападение. Вообще все. Нина сначала не верит, через слово переспрашивает, уверена ли я, и под конец просто рыдает. Как бы не ругала она Зою, но это ее дочь, единственная, непутевая, ради которой Нина всю жизнь жилы тянула.
— Это я виновата, — давится слезами, — я. Мне так хотелось, чтобы она хоть чего-то достигла в этой жизни. Я постоянно в пример тебя ставила, хотела, чтобы она своими глаза увидела и поняла, что если стараться, учиться, работать, то можно много достичь. А когда Зоя перед отъездом сказала, что хочет и готова стать тобой, я радовалась, что она за ум взялась.
Я снова содрогаюсь, представляя как юная девчонка собирается в большой город с одной единственной целью — разрушить мою жизнь и забрать то, что она уже заранее считала своим. Она не сомневалась, не мучалась приступами совести, не думала о том, что так нельзя. Для нее это было в порядке вещей.
Вспоминаю сияющие глаза, когда она, не скрываясь говорила, что хочет все, а я дура не понимала, о чем речь. Совала ей подарочки, водила по ресторанам, выгораживала перед матерью, своими руками подталкивая свою семью к краху. Не могу не думать о том, что если бы выперла ее из дома в первую неделю, то всего этого бы не произошло. А я сама! Лично! Привела ее за руку в свой дом, позволила ей, как пиявке присосаться к нам. Не подумала, не почувствовала, не поняла. Гладила по голове и хвалила, все больше убеждая во вседозволенности, в том, что маленькой сладкой Заиньке все всегда сойдет с рук.
Так больно, аж зубы сводит.
— Мил, может, можно как-то решить этот вопрос? — надрывно спрашивает сестра, — я заберу ее в деревню, и вы больше никогда про нее не услышите. Она будет тише воды, ниже травы. Поговори с Вадимом, попроси не давать его хоть делу. Умоляю.
— Прости, Нин, но нет.
— Мила…
— Нет, — повторяю жестко. Даже жестче чем того требует ситуация, — она разрушила все, что у меня было. Неоднократно пошла на преступление, и если бы ей удалось — то погубила бы моего ребенка. Ты не удержишь ее, а я не хочу жить, постоянно оглядываясь и вздрагивая от каждой тени. Отпустить ее сейчас — равносильно тому, что поставить в угол и погрозить пальцем. Она ни черта не поймет и при первой же возможности возьмется за старое. Так что я ни слова не скажу Вадиму. Прости.
Она плачет в трубку, и у меня сердце заходится от жалости, но это никак не влияет на мое решение. Я хочу, чтобы Зайка заплатила по полной, за каждый разрушенный кирпичик, за каждую мысль, что ей кто-то что-то должен, просто потому что она так хочет. Я хочу справедливого наказания. И безопасности.
***
После разговора чувствую себя больной, словно кто-то высосал из меня всю жизненную силу, но стоит только повесить трубку, как звонит Карпов.
— Мил, ты как?
— Терпимо.
— Тебя ждут в участке. Мы всю информацию дали, но нужны твои показания, как главного свидетеля.
— Приеду.
Мы с Алисой наскоро завтракаем, и она отвозит меня к участку.
— Точно не надо с тобой идти? — спрашивает, когда я уже готова выйти из машины.
— Я сама.
У меня внутри ширится мрачная решимость. Реветь уже не хочу, жалеть себя тоже. Прощать и давать слабину — тем более. Да, возможно я плохая тетка, которая ради родной сестры не может наступить на горло собственной гордости, но я собираюсь утопить Зайку. Сделать все, чтобы она прочувствовала серьезность последствий и поняла, что никто не будет идти в нее на поводу, только потому что она девочка-зайка.
Я хочу увидеть мужа, но внутри меня встречает Карпов и сразу берет в оборот.
— Готова?
Сдержано киваю и не успеваю даже глазом моргнуть, как оказываюсь в кабинете у следователя. Дальше идет самый неприятный разговор в моей жизни, когда посторонние люди копаются в моем грязном белье и задают неприятные вопросы, но не прячусь и не пытаюсь обойти неприглядные моменты. Мне нечего стыдиться, разве что только собственной тупости и наивности. За них придется еще долго расплачиваться.
В свою очередь, мне тоже открываются неприятные подробности, до которых успели докопаться остальные. Мне даже показывают план, написанный Зайкиной рукой, в которой она хладнокровно, по пунктам описала то, что принадлежит мне, но должно перейти к ней.
— Могу я ее увидеть?
Не знаю, зачем мне это, но я хочу напоследок взглянуть в глаза свой племяннице.
Это не положено, но на помощь приходит Стеф, который параллельно с Карповым вел расследование по просьбе Вадима и тоже был в курсе нашей прекрасной истории. Он договаривается с кем-то из своих и мне разешают повидать Зайку.
Она сидит в камере предварительного заключения. Злая, растрёпанная, некрасивая и совершенно уверенная в том, что
