выскочили двое. Они были в чёрных костюмах и белоснежных рубашках. Высокие, крепкие, внушающие страх. Они двигались к нему навстречу. Лица хмурые, не обещающие ничего хорошего. Однако, Сокол был не из пугливых. Он бросил пакеты и, сделав обманное движение, проскользнул мимо незнакомцев. До его машины оставалось совсем чуть-чуть, когда его всё-таки догнали, сильно толкнув в спину. Сокол в последний момент успел выставить руки, чтобы не удариться грудью или лицом о свой автомобиль.
«Кто бы вы ни были, — разозлился он. — Но так просто я не дамся!»
Он стал разворачиваться, планируя обрушить на напавшего серию своих фирменных ударов, но не успел, получив прямой удар в лицо.
— Что… — прохрипел он. Но один из неизвестных уже скрутил его и засунул на заднее сиденье его же машины. Второй занял водительское сиденье.
«Кто же они? — запаниковал Сокол. — Вскрыли мой автомобиль. И без ключей ловко завели двигатель. Уж не жареным ли запахло? Но кто? Долгов у меня нет. А кому был должен, благодаря деньгам Ольги, всё до копейки заплатил».
Тем временем тот, что сидел рядом с ним на заднем сиденье, тихо произнёс:
— Хочешь жить, веди себя тихо.
Сокол хорошо знал такого сорта людей. Сколько мерзавцев и негодяев ему пришлось повидать за то время, что он находился за решёткой. И не упомнить всех. Он и сам стал таким же… мерзавцем и негодяем, когда понял, что выбраться на свободу не сможет, а любимая вышла замуж… Он не мог забыть, как злился на свою беспомощность, как плакал украдкой над своей загубленной жизнью, как выгрызал себе место под солнцем… Как стремился выйти на свободу. А оказался вновь за решёткой… Жизнь такая несправедливая и жестокая. И вот теперь, когда он в полной мере востребовал с этой жизни свой кусок жирного пирога, судьба снова пытается отобрать у него всё…
«Нет, — свирепым взглядом смотрел он на своих похитителей. — Не на того напали! Я ещё поторгуюсь за свою жизнь! Кто бы вас ни нанял».
А в душе промелькнула мысль, что это скорее всего отец или брат Ольги. Ведь именно они виноваты в том, что его жизнь полетела под откос.
Тем временем автомобиль въехал на закрытую территорию.
— Приехали, — ухмыльнулся тот, который сидел рядом с Соколом.
По спине мужчины пополз страх. Место было незнакомым. Оно напоминало скорее частный закрытый клуб. Стилизованный под мрачный замок с башенками и вычурной лепниной особняк был пугающим. Он будто всем своим видом предупреждал об опасности.
Сокола легко выволокли из машины и потащили куда-то внутрь особняка. Так он оказался на коленях в богато обставленном кабинете. У окна спиной к нему стоял "хозяин жизни" в тёмных брюках и светлой рубашке, рукава которой были подвёрнуты. Мужчина держал руки за спиной, сцепленные в замок.
— Груз доставлен, как вы просили, — тихо произнёс один из похитителей, нажимая на плечи Сокола и удерживая его на коленях.
— Ну, здравствуй, — мужчина обернулся. — Любовник моей жены.
Сокол ухмыльнулся:
— Привет. Трус.
Дмитрий Сергеевич побелел.
— Как был трусом так им и остался! — просипел Сокол, получив удар от одного из похитителей, которые продолжали его удерживать. — Раньше прятался за спину отца Ольги, теперь за спины вот таких молодчиков.
— Не боишься? — навис над ним Дмитрий Сергеевич.
— Тебя? — захохотал мужчина. — Нет. Тем более, что у меня припрятан козырь в рукаве, который разрушит всю твою расчудесную жизнь.
— Ты! — схватил Сокола за грудки Дмитрий Сергеевич, низко нависая над ним. — Решил меня шантажировать? Ты? — оттолкнул его и пнул ногой в живот. — Да, стоит мне только щёлкнуть пальцами, и ты испаришься!
— Ха-ха-ха! — снова нагло захохотал Сокол, предварительно сплюнув кровь на начищенные до блеска домашние туфли заклятого врага и соперника. — Если я испарюсь, то твоя жизнь и гроша ломанного стоить не будет.
— Мечтай! — Дмитрий Сергеевич вытащил из кармана брюк платок нежно-голубого цвета и, скривив лицо, вытер свои туфли, бросив использованный многострадальный платок в урну у стола. — Не в том ты положении…
— Поверь мне на слово, — ухмыльнулся Сокол. — Если решишь меня убрать, то во все газеты и журналы, а также интернет-издания попадёт весьма интересная, я бы сказал, пикантная, новость о семье бизнесмена Дмитрия Сергеевича…
— Что жена мне изменяет, — перебил его мужчина, которого начинал выводить из себя оппонент. Он-то планировал заставить трястись поджилки у этого негодяя, а потом избавиться от него, с помощью своих ребят. Он даже мысли не допускал, что ему будут угрожать. И кто! Мусор! — Эта новость даже на котировках моих акций не отразится, — хмыкнул Дмитрий Сергеевич, широко улыбаясь. — Так что, — пожал плечами. — Не обессудь.
— А если речь идёт о твоём драгоценном сыне? — усмехнулся Сокол.
— Больше, чем уже навредил моему бизнесу, Егор вряд ли сможет навредить, — вальяжно растянулся на диване Дмитрий Сергеевич. — Так что… — и махнул рукой, тем, кто удерживал за плечи «гостя».
Сокол не успел даже вскрикнуть, как в рот ему засунули кляп.
— Не люблю, когда шумно, — улыбнулся Дмитрий Сергеевич.
Сокола подняли на ноги одним рывком, чуть встряхивая. Он отчаянно замахал руками. Стал упираться пятками, расставляя ноги, тем самым мешая выводить его из кабинета. Сердце мужчины болезненно билось о рёбра. Он мычал. Задыхался. Его глаза налились кровью. Из уголков глаз брызнули слёзы.
«Неужели это конец?» — металась в голове одна единственная мысль.
Не так… Всё было совсем не так, как он планировал.
Неожиданно грубые пальцы одного из мужчин, которые волокли его, нажали на какую-то точку на шее, и Сокол погрузился в темноту.
Дмитрий Сергеевич ещё какое-то время смотрел на закрытую дверь, за которой скрылся возмутитель его спокойствия.
— Это ж надо, — хмыкнул он. — Угрожать мне решил. Мне!
Он выудил из кармана телефон, набрал номер Степана:
— Жду, — рявкнул подчинённому и сбросил вызов.
«Теперь необходимо отправить следом за любовником и жёнушку, — Дмитрий Сергеевич дотянулся до бокала и плеснул в него горячительной жидкости. Отхлебнул, чувствуя, как отпускает его напряжение, как расслабляются мышцы, как тепло изнутри омывает тело. — Пусть все думают, что она уехала отдохнуть куда-нибудь в закрытый санаторий, после того, как сын опозорил семью. А там… думаю никто не удивится, если выяснится, что она не смогла выдержать давления, осуждения общества и решила покинуть этот мир…»
В дверь постучали.
— Входи, — довольно потирая руки произнёс мужчина, прищурив глаза, глядя на входящего Степана.
Сознание медленно возвращалось к нему. Руки, связанные за спиной верёвкой, онемели, впрочем, как и ноги. Он лежал на земле, чувствуя затхлый запах подгнивающей прошлогодней листвы. Длинные узкие травинки неприятно
