жизнь, мое творчество, — спрашиваю, и осекаюсь.
Бесполезно! Кому и что я пытаюсь доказать?
Она не подумала. И не подумает. Ясно вижу, как Катин взгляд снова замасливается. Делается липким.
Мы сидим на постели, Катя жаждет секса. Только я ее больше не хочу, вообще никак.
— Тебе что, совсем не жаль маму? — переключаю.
Это срабатывает. Катя отводит взгляд, нервно закидывая ногу на ногу.
— Ну а что я могу сделать? Что, по-твоему?! Ты тоже как Тимур. Я поеду туда, и дальше?
— Гм… но ты даже не думаешь о ней сейчас. Не надеешься.
Мне действительно интересно. Я придвигаюсь к Кате поближе.
Хотя у меня не было мамы, но я всегда хотел, чтобы она была. Пусть где-то, не со мной, немного мифическая, но существовала. Жила, была, дышала…
— Катюш, — глажу ее по голове как ребёнка, отчего она резко вскидывается и замирает, — что ты чувствуешь? Ты хочешь, чтобы мама нашлась?
— Тупой вопрос, — отзывается агрессивно.
Но Катин взгляд меняется.
В нем появляется какая-то горечь, отрешенность. Продолжая гладить ее светлые до белизны волосы, я приобнимаю Катю жестом друга.
Она не отстраняется, но и не смотрит на меня.
— Что будет, если не найдётся? — спрашиваю осторожно.
Катя равнодушно пожимает плечами.
— Сцепимся с Тимуром как всегда, только в этот раз за наследство. Если она не оставила завещания, а зная маму… У нее много чего было. Есть, — поправляет саму себя.
— Так что я, между прочим, богатая невеста! — вдруг заявляет с веселым кокетством. Обвивает руками мою шею и пытается завалить на кровать. Жарко шепчет:
— Меня все хотят, Дань…
— Я не все, — силой отцепляю от себя ее руки, чем, само собой, завожу только сильнее.
Нахожу этот момент вполне подходящим для продолжения дьявольской игры.
Делаю следующий ход:
— Ты невеста без будущего, Катя! Если ваша мама не найдётся, Тимур не станет делиться с тобой наследством.
Кажется, она вся обращается вслух, застывая.
Глаза превращаются теперь в кусочки льда, а я невольно думаю о том, чем рискую.
— С чего ты это взял? — спрашивает как бы небрежно.
Но я нутром чую, что уже крепко заинтересовал ее.
— Так, кое-что слышал от него. Случайно, — говорю.
Мы замолкаем, но тишина повисает такая, что хоть ножом режь. Продолжаю:
— Ладно, Катя. Скажу. Он поручил мне следить за тобой, и докладывать о каждом твоём шаге. Шпионить, то есть.
Она глядит мне в глаза неотрывно, и сейчас я чувствую ее быстро растущую тревогу почти физически.
— И вишенка на торте, — добавляю, — готова?
Гамбит
Данил
Я вижу, что ей страшно. Катя замирает передо мной как кролик перед удавом, веря и не веря услышанному.
— Что ещё? — интересуется с чисто внешней невозмутимостью.
Я делаю вид, что колеблюсь. Хотя на самом деле, отступать уже поздно. Как и беспокоиться о последствиях.
Мой план еще даже четко не прорисован до деталей, но сорваться может в любой момент. Из-за какой-нибудь ерунды, первой же мелкой неудачи.
— Ну?! — торопит Катя.
— Тимур велел подсыпать тебе каждый день наркотик в еду или напитки, — отвечаю ей спокойно, словно речь идет о чем-то обыденном, — я эту дурь уже здесь покупал, по его связям. Через таможню меня бы с ней не пропустили.
Все, что я говорю сейчас, ложь.
Он не поручал мне шпионить за ней. И в действительности я купил первый попавшийся транквилизатор в местной аптеке из числа тех, что продаются без рецепта. Предварительно хорошо погуглив название.
Еще, взял в аптеке банку витаминов. Витамины спустил в унитаз, а транк в виде порошка засыпал в банку.
Воняет эта хрень специфично — на наркоту, как по мне, вполне тянет. Даже если Катя когда-нибудь пробовала.
Она вытягивается стрункой и бледнеет, переваривая полученную информацию.
— Покажи наркотик! — жестко требует.
Без лишних слов, я притаскиваю ей свой рюкзак из гостиной. Достаю «витаминки».
Катя высыпает порошок себе на ладонь и долго, с ужасом принюхивается к нему, разглядывая. Пробует на вкус кончиком розового языка.
— Зачем ты это жрешь?
Я легонько бью ее по руке, стряхивая отвратный серый порошок прямо на пол. Вытираю похолодевшую Катину ладошку о прозрачный подол развратного пеньюрчика.
— Вот тварь, — произносит она тихо.
Внимательно смотрю на нее:
— Что скажешь?
— Он тебя купил? — Катю трясет.
— Нет. Тупо избил, натравив на меня своих имбецилов, — я говорю презрительно, — но Тимуру не повезло! Таких, как я, не сломить страхом. Самое ценное для меня это свобода. Во всех смыслах.
Катя понемногу успокаивается.
Ее лицо теперь покрывает лихорадочный румянец, глаза сверкают.
— Да, сам бы ты герыч здесь никак не купил, — произносит она, наконец, задумчиво.
Обращается скорее к себе, чем ко мне, подразумевая героин, конечно.
— Ты думаешь, это герыч? — уточняю с глупым видом.
— Похоже, — вздыхает.
— Но, бл***, зачем это ему?! — я не забываю придерживаться роли недалекого "мальчика".
— Не знаю я, не знаю! — она выглядит совершенно потерянной, — Тимур слишком хитер, чтобы его можно было вот так просто разгадать.
Я хмурюсь, копируя ее задумчивость.
Катя вглядывается в меня как-то по-новому. Остро и внимательно. Спешу предвосхитить ее возможный вопрос:
— Ты, конечно, можешь сдать меня ему. Но не я, так другой, будь уверена! Тимур скажет, что этого не было, или я чего-то не так понял и блабла. Ну, вломят мне еще разок, не привыкать, потом буду работать на ваш лейбл дальше. И что ты сделаешь?! Правильно, ничего. А завтра он подкупит кого-нибудь другого в твоем окружении.
Мой голос звучит ровно и уверенно.
Катя молчит, вперяя невидящий взгляд во что-то за мной, за окном. Я терпеливо жду, продолжая разыгрывать помалу свою партию:
— Тимур зачем-то хочет контролировать тебя! Но интересно, как долго ты смогла бы принимать герыч, прежде чем превратиться в овощ?
Наглядевшись вдоволь на местные виды, она переводит взгляд на меня.
— Да, ты прав! Мне, наверное, просто повезло.
Вдруг до ломоты крепко вцепляется в мои запястья. Неожиданная мощь для хрупкой девушки!
— Работай на меня, Даня. Заплачу, сколько скажешь, — горячо просит.
Удача номер два, проносится в моей голове.
Я выдерживаю крошечную паузу, словно колеблясь.
— Деньги меня не интересуют, я уже говорил, — отвечаю.
— Что же тогда?
— Ты невнимательна. Меня интересует свобода! — говорю ей на этот раз чистую правду, — если поможешь мне не заключить тот рабский контракт с Тимуром, который он так навязывает, и вообще, уйти из «Граффит стар», то я согласен! Будем сотрудничать.
Катя кивает, не дослушав.
Жестко загорается каким-то звериным азартом, но я перебиваю ее, не давая сказать:
— Кать, еще кое-что! Аттеншн. С этого
