— Ассистент Совунчик?
— Очень. Очень залипательные, — выдыхаю и извернувшись все же втягиваю один в рот. — И мозгоотключательные.
— Ага, — выдох, губ касается второй. — А этот?
— М-м-м… — мозг выключает. — Кошка, я тебя прибью…
— Угу…
Снова выдох. Ладонь давившая в плечо смещается на подушку. Тихий стон и вялый протест, больше похожий на просьбу не останавливаться и продолжать, когда моя рука скользит по изгибу попки, приподнимает ее выше, а пальцы направляют вздыбившийся член туда, где его снова окутывает влажное пульсирующее тепло:
— Совунчик… Это мы потом… проэкспери… Мы же про грудь…
А сама опускается вниз, приоткрывая губы.
— Совунчи-и-ик…
— Идеальная впихуемость, — хриплю, прижимая ее бедра плотнее и вдавливаясь до упора снизу. — Может… другой… эксперимент?
— Поступательно-пихательный?
— Да.
— Люблюнькаю… — приподнявшись, медленно опускается, — с тобой… тебя… — шумный выдох, — экс… перименты… Совунчик…
Я никак не могу уснуть, плавая на пограничье яви и дремоты. Выныриваю, вслушиваюсь в разморенное сопение Кошки, поправляю одеяло и прислушиваюсь уже к себе. К тому я, которое сейчас купается в послевкусии сумасшествия и хочет его продолжения, а после — через месяц, может два, — начнет медленно сходить с ума и разрушать все.
В голове строки статьи, следом за ней другой, третьей, четвертой — блядское проклятие. Я не могу их забыть при всем желании и в то же время радуюсь, что помню каждое слово. А в них слишком много совпадений с тем, что уже случалось не раз и не два, и так мало того, как не допустить этого хотя бы единожды.
С Кошкой.
С ней мне хочется другого. Хочется этого безумия. Этого фырканья и тепла ее губ. Хочется видеть как смеются ее глаза, спрашивать какую-нибудь чепуху, чтобы просто услышать ее голос. Хочется засыпать, чувствуя ее дыхание. И просыпаться, зная что она никуда не ушла.
И нет никакого рецепта как застыть в одном дне, чтобы повторять его снова и снова до бесконечности. Чтобы оттянуть по максимуму, а лучше вообще не приближаться к точке, когда все полетит к чертям с моей подачи.
Пальцы скользят по вновь оголившемуся плечу, тянут на него одеяло и замирают, нащупав росчерк-царапок. Я даже не помню как кусал ее сюда. Не помню и половины того, что делал. Зато сейчас могу нащупать и увидеть то как это делал я и то как это делала она.
“Идеальная впихуемость.”
Настолько идеальная, что меня снесло в одну секунду так далеко, что мозг отключился полностью, а память отказалась фиксировать происходящее. Не выдержала натиска захлестнувших с головой и слишком ярких ощущений. Тех, которые попробовал, прочувствовал и прожил, разделяя с Кошкой. Тех, которые уже не хотел отпускать. Ее не хотел отпускать.
Только придется. Если не найду способ разобраться в себе самом и ту самую первопричину этой блядской филофобии.
Меня все же выключило. По щелчку провалился в темноту и так же резко проснулся, почувствовав исчезнувшую ладонь. Всю ночь она лежала у меня на животе, а потом исчезла. Я раскрыл глаза, боясь увидеть пустоту справа, и в то же время не мог не повернуть головы.
Медленно повернул ее и выдохнул, увидев всклокоченную копну волос привалившейся к стене Гели с телефоном в руках. Она что-то увлеченно печатала, улыбаясь и покусывая губу, но заметив мой взгляд посмотрела поверх мобильного и заулыбалась шире:
— Совунчик, а можно я девчонок в гости приглашу? Я тут им девичник вроде как должна. Обещаю, мы будем тихо, — спросила, проследила куда скользнули и где остались мои глаза после кивка и угукнула. — Значит, все таки нравятся, да? А какая больше, левая или правая?
— Обе.
— Так и запишем, — хихикнула она, сдвигая с меня одеяло ногой и одновременно отбивая что-то в телефоне. Отбросила его, критично осмотрела утреннее великолепие моего стояка и покашляла. — Ну-у… кхм… что я могу сказать… Шикардосный вид. Очень залипательный, — придвинулась ближе, с лукавой улыбкой коснулась пульсирующей головки подушечкой пальца и резко одернула его, втянув воздух будто обожглась. — У-ф-ф-ф… Аж прям вопрос вопросов возникает.
— Да? И какой же? — я закинул руки за голову и потянулся до хруста позвонков.
— Понимаешь, тут такое дело, что я одному соседу, — облизнув губы, стрельнула глазами в мои, — завтраки обещала… вкусные, — снова прикоснулась к члену и пробежалась по нему пальцами, протянув, — О-о-о… какой ты у меня магнитящий… так о чем я? А-а-а… Вот и думаю, убьет он меня, если я тут немножечко задержусь или поймет, что иногда девочке можно простить ее слабость.
Последнее слово Геля выдохнула, прикусывая мне живот и царапая бедро.
— Кошка… твою мать… — прошипел я, заводясь с каждой секундой все больше и больше.
— Покормлю… наверное, — новый укус, гораздо ниже предыдущего, скрученные в узел нервы и выдох блаженства и облегчения, когда горячие губы коснулись головки члена и прошептали, — себя.
Двумя покачивающимися призраками с горящими глазами мы все же добрались сперва до ванной, а после и до кухни, где решили позавтракать едой, а не сексом. Я старательно игнорировал выглядывающие из-под футболки ягодицы в розовых шортиках и топорщащиеся под тканью соски Гели. Она так же старательно игнорировала мой стояк. Только оба один хрен косились на стол и сглатывали, встречаясь голодными взглядами.
Нам было мало. Катастрофически мало. Может именно поэтому мы не сговариваясь ограничились кофе с бутербродами? Может именно поэтому сорвались друг к другу, едва не перевернув стол, а потом, оценив устроенный погром, ржали, как припадочные?
— Я так опоздаю на курсы, Совунчик.
— Я отвезу. Только Теклу выгуляю.
Сказал, а сам не смог встать и отойти пока не поцелую…
Я ненавижу свой телефон. Он начал верещать в самый неподходящий момент и оборвал наш поцелуй.
— Совунчик, — с сожалением выдохнула в губы Геля. Уперлась ладонью мне в грудь, надавливая, и помотала головой. — Нам надо остановиться. Я же тоже никуда не хочу, но если опоздаю, меня уволят.
— Все, останавливаемся, — кивнул, коснулся ее губ на мгновение и нехотя выпустил Кошку из объятий.
Голодным взглядом проводил удаляющуюся аппетитную до зубовного скрежета попку и россыпь родинок. Шумно выдохнул, пытаясь включить голову, и все таки заставил себя встать и пойти на поиски телефона.
Уже не удивляясь погрому в прихожей, поднял и повесил на место вешалку, вернул на крючки куртки и поправил обувь. Вот только в кармане, где обычно лежал телефон, я ничего не обнаружил.
— Гель, набери меня, пожалуйста, — попросил и мысленно влупил себя по лбу после первых завываний, раздавшихся из ботинка. — Гель, я прямо сейчас поменяю рингтон! — пообещал, судорожно выуживая мобильный и давя иконку сброса звонка.
— А не надо, Совунчик, — раздалось из комнаты. — Пусть такой будет.
— Чего? — протянул я, удивленно посмотрев на дверной проем, из которого раздался веселый смех, а через мгновение показалась Геля забирающая волосы в хвост:
— Ну это даже прикольно. Правда у меня так не получится. Я больше по фырканью, — сверкнула глазами и послала воздушный поцелуй.
— И почему я не сомневаюсь, — улыбнулся в ответ и посмотрел на экран с уведомлением о пропущенном звонке и сообщении, которое открыл первым.
Фил: У Гельки сегодня днюха. Скидываемся как обычно.
43. Сюрпризы. POV. Геля
Серые глаза медленно поднялись от экрана мобильного, нашли мои, и я поежилась от того, что вспыхнуло в них. Кожей почувствовала растерянное недоумение и следом полыхнувшую злость.
— Совунчик? Что-то случилось? — спросила, делая шаг к парню и растерялась сама.
Он торопливо сунул телефон мимо кармана домашних брюк, резко дёрнул подбородком и нагнулся за упавшим на пол телефоном, прошипев сквозь зубы:
— Нет! — окинул меня колючим взглядом и повторил. — Нет, но случится, если ты опоздаешь. Одевайся, я быстро, — свистнул Текилу и накинув куртку на голое тело ушел выгуливать собаку. В тапочках.
