Вышла на остановке рядом с клубом, прошла по парковке к служебным дверям, переоделась и чуть не разревелась, увидев под стойкой уже знакомый букетик полевых цветов с конвертом, рядом с ним второй — охапку бархатных роз, — и скрежещущего зубами Совунчика.
Раньше, чем случится непоправимое, я схватила оба букета и затолкала их в мусорное ведро. После набрала полную грудь воздуха, чтобы на одном дыхании рассказать о собственном дне рождения, о том что не знала как о нем сказать и на остатках кислорода выпалить, что свой самый лучший подарок я уже получила, и застыла от немого удивления у Совунчика на лице и раздавшегося с другой стороны стойки радостного крика:
— Сюрприз! С днём рождения! Ура! — словно чертики из табакерки, выскочили все те, кто работал в клубе. — С днём рождения! С днём рождения!
У каждого на голове был праздничный колпачок, а в руках хлопушка, свистулька или и то, и другое сразу.
Бах! Бах! Бах! Гу-у-у-у! Ви-и-и-и! Бах! Бах! Бах!
Сверху, засыпая все вокруг и нас с Совунчиком, падали разноцветные конфетти и искрящиеся в свете ламп ленточки серпантина, только я не видела и не слышала ничего. Смотрела в его глаза, прикипевшие к мусорному ведру, и, кажется, зажмурилась, когда Денис начал поднимать взгляд вверх.
— Совунчик… я… — прошептала, и разревелась, заметив в его руке небольшую коробочку, перевязанную лентой. — Ты… Совунчик! Совунчичек ты мой!
Бросившись ему на шею, я захлюпала носом, а после негромкого:
— С днём рождения, Кошка, — разревелась в голос.
— Совунчик, я не знала как сказать. Совунчичек, я правда не знала! Я подумала, что ты, — всхлипнув, заглянула ему в глаза и снова зашмыгала носом. — А ты… ты сам! Люблюнькаю тебя! Совунчик! Как я тебя люблюнькаю!
— Букеты-то за что, Гель?
— Я… я подумала, что это от Таракана. Он мне написал, что не удержался, — вытащив телефон из кармана, я нажала иконку мессенджера, и протянула мобильный Совунчику. — Вот! Я подумала, что ты обидишься, а ты… Совунчичек!
— Дурка ты у меня, Кошка! — рассмеялся Денис, обнимая и прижимая меня к себе. — Вот же дурка.
— Ага, — кивнула я, сорвалась в слезы и не сразу заметила, что целую Совунчика.
Мало того, что наплевав на данное Филу обещание, так ещё и у него на глазах. Ну и у всего коллектива клуба. Притихшего и деликатно отводящего взгляды в сторону.
— Упс, — выдохнула я, отлипая от Совунчика. — Спасибо за поздравление Денис!
Похлопала его по плечу, будто с каждым поздравляющим в свой день рождения целуюсь исключительно так и никак иначе, скосила глаза на Фила и без слов догадалась, что убедить Ванлавочку во внезапной эмоциональности не получится. Слишком откровенным и недвусмысленным получился наш с Совунчиком поцелуй. И слишком много свидетелей стояло вокруг.
— Ну вы, блин, и кадры, — негромко произнес Фил, окидывая нас подозрительно внимательным взглядом.
— Фил, это мой косяк, — твердым голосом сказал Совунчик, оттесняя меня себе за спину. — Я отвечаю за бар, с меня и спрашивай.
— Ты с дуба рухнул! — выкрикнула я, выворачиваясь и вставая перед Совунчиком, закрывая от увольнения. — Я целовала с меня и спрашивай.
— Кошка, блядь! — меня рывком снова спрятали и в воздухе прогремело, — Она стажёр, Фил. Косяк мой! И я отвечу.
— Сам ты косяк! — я завертелась ужом, но Совунчик каким-то макаром прижал меня к своей спине так, что я едва смогла дышать.
— Фил, я отвечаю за бар.
— Ду… Ду… — попыталась вклиниться и, ойкнув, притихла от рычащего:
— Кошка, не лезь, блядь!
Вжатая в спину гораздо сильнее, я стояла и боялась услышать одно единственное слово, после которого Совунчик потеряет свою работу. По моей вине. Только шли секунды, они складывались в минуты, а катастрофическое “уволен” не спешило звучать, будто Фил решил придумать что-то гораздо хуже. И судя по его усмешке, придумал.
— Значит так, — произнес он. — Оба сдаете смену в одиннадцать и валите домой…
— Фил! — прорычал Совунчик.
— Завали варежку, Ден! Я сказал, вы валите! Оба! Вовчик за вас доработает, а вы, два, блядь, нетерпеливых, едете домой, отмечаете и занимаетесь тем, что вам в голову взбредет. Дома! — повторил Фил. — Первый и последний раз. Ясно, Ден?
— Ясно, — кивнул Совунчик, ослабляя тиски своих рук.
— Гелька?
— Я все поняла, — пропищала я, осторожно выглядывая из-за своего укрытия.
— Свалились, блядь, на голову, — вздохнул Ванлавочка и протянул мне открытку с вложенным в нее конвертом. — От лица всего клуба поздравляю с днем рождения, Гель. Пусть у тебя сбываются все мечты.
— Спасибо, — улыбнулась я.
— Не дай бог увижу вас после одиннадцати в клубе, уволю нахрен обоих! — рявкнул Фил и пошел к служебным дверям, бормоча себе под нос про двух барменов-идиотов.
Лишь спустя полчаса, которые я провела, не отходя от пивного крана, смогла позволить себе робкую мысль, что нас с Совунчиком действительно не уволят. Аккуратно, стараясь сделать это максимально незаметно для камер, глянула в сторону Дениса, увидела в ответ улыбку и потянулась к хвостику красной ленточки, чтобы развязать бантик и посмотреть, что скрывается в коробочке.
Дернула за кончик и отвлеклась, чтобы поздороваться и налить подошедшему парню бокал пива, снова дернула и снова налила — клиенты будто почувствовали, что у меня проснулся дикий интерес к чему-то, но не к ним, и поперли нескончаемым потоком. Я едва сдержалась, чтобы не зарычать на шестого — того, кто подошёл первым, успел выдуть свое светлое и вернуться за добавкой, — только вся моя злость внезапно сконцентрировалась не на любителе пива, а на парне-курьере. Теперь уже с тремя букетиками в руках и сопровождении в виде Гурия, показавшего на меня и отошедшего в сторонку.
— И снова здравствуйте, Ангелина Кошкина, — заулыбался курьер, кладя букетики на стойку и протягивая мне планшет с прикрепленными к ним конвертами.
— И вам не кашлять, — огрызнулась я. Чиркнула роспись и спросила заглядывая в каждый конверт, надеясь хотя бы в одном найти подсказку, кому отправить венок. — Надеюсь, это последняя наша встреча?
“С”, “К”, снова “С” и никаких намеков на отправителя, но очень сильное желание не просто заказать венок, а своими руками придушить шутника, после веселого и подкрепленного улыбкой:
— Я не могу сказать, извините.
Парень потянулся за своим планшетом и протестующе вскрикнул, когда я не отдала его ему, а сделала шаг назад, увеличивая расстояние и принялась вчитываться в фамилии и адреса.
— Девушка! Девушка, это же коммерческая тайна!
— Коммерческой тайной будут координаты одной могилки! — огрызнулась ему в ответ.
И повела пальцем ниже по списку. Нашла свою фамилию и адрес клуба и ниже еще — с часовым интервалом доставки какого-то котовника в количестве трех букетов в каждую, — и потом ещё четыре, но уже перечеркнутые.
— Или двух! — внесла поправку количеству могил, уставившись на парня злющим взглядом. — Это что за приколы!? Кто все это заказал!? — зыркнула ему за спину, когда он пожал плечами, и рявкнула, вроде как попросив, — Гурий, можешь сломать ему руку, чтобы он мне имя заказчика сдал?
— Что? — опешил курьер, отшатываясь подальше от хрустнувшего костяшками охранника.
— Геля, что тут у тебя? Гуря, я разберусь, — раздалось справа, и я показала Совунчику на парня, букеты котовника и конверты:
— Он меня с самых курсов преследует!
— И? — протянул Совунчик, оценивающе осмотрев курьера. — Чего ты на него взъелась? У парня работа…
— Да, — кивнул курьер.
— … ему адрес и фамилию дали, он повез, а ты на него взъелась.
— Да, — еще раз кивнул парень, косясь на кашлянувшего в кулак Гурия. — Я вообще только третий день работаю.
— Ну вот, — приобняв меня за плечи, Совунчик вернул планшет и перехватил меня за руку, которой я собралась отправить букеты и конверты туда, где им было самое подходящее место — в мусорное ведро. — Кошка! Ты с какой ноги сегодня встала? У тебя день рождения, а ты что?
