Итак, ведь я дернула его с этого фуршета. Мне неудобно спрашивать при посторонних, кто это звонил, и ставить всех в неловкое положение.
— Это Михаил, он искал тебя, я сказал, что ты со мной и все в порядке. — Наша дружба с этим парнем совсем не выглядит дружбой со стороны, поэтому я понимаю сейчас недовольный взгляд Марка и просто киваю в ответ.
— Там мой телефон где-то…
— Я его нашел, но его уже не вернуть.
— Я поняла, — киваю головой. — Все равно он был уже не очень.
Фельдшер еще раз проверяет мои немного оттаявшие руки и ноги и соглашается отпустить домой. Рекомендует принять горячую ванну и выпить побольше чая. При моей стадии обморожения это то, что мне можно и это улучшит состояние.
Спустя пять минут я оказываюсь в автомобиле, который хранит только запах Марка, будто его жена тут и не ездит.
— Марк, они хотели утром прийти ко мне, чтобы припугнуть.
— С этим разберется полиция, мы поедем ко мне. Я живу ближе.
— То есть, как к тебе? А жена?
Ни при каком раскладе я не хочу с ней знакомиться. К тому же он сам говорил, что она не должна ничего знать про меня.
— Я не живу с ней. Не волнуйся.
До квартиры Марка мы едем в тишине. Я натягиваю на себя его куртку. Но все равно меня трясет. Кажется, отчасти, это не только холод, но и страх, все еще бурлящий во мне и вызывающий эту дрожь.
Я выглядываю в окно, когда машина паркуется и тормозит. Я была тут. Два года назад. Я никогда не задумывалась об этом, но почему-то мне казалось, что он живет со своей женой именно тут. Та же, вторая квартира, была типа буферной. Тут он жил и прятал своих призраков.
Пока Марк выходит на улицу, я спускаю ноги и обуваю сапоги. Когда он открывает дверь, я уже готова. Протягиваю ему куртку, чтобы оделся и не заболел.
— Согрелась? — Качаю головой из стороны в сторону в ответ. — Оделась, как будто осень, — он бурчит, помогая мне выбраться. А я счастлива, что жива, а не замерзла в этой канаве.
Спустя несколько минут я переступаю порог той самой квартиры. Я не была тут два года, но она как будто и не изменилась. Та же тумбочка. Тот же цвет стен. Только его запаха практически нет. Он или совсем тут не живет, или редко появляется.
Пока расстегиваю куртку, ловлю снова его взгляд на своем лице. Тоже поворачиваюсь к зеркалу, рассматривая покрасневшую щеку. Марк помогает снять куртку и вешает ее на крючок. Встречаемся в зеркале взглядами. Он делает шаг ко мне и, развернув, прижимает к себе.
— Их найдут, не волнуйся.
— Когда выпустят, он снова может появиться и отомстить. Фактически, он ничего не сделал. Это можно списать на административный штраф.
— Пусть полиция с этим разбирается. Подозрительно, что его друг ждал под офисом. Значит, они это планировали. Возможно, ты не одна. И остальные запуганные жертвы просто ждут, когда им можно будет все рассказать.
— Мне все равно страшно.
— Это мне страшно, что он мог с тобой сделать. Я, конечно, контролировал ваши встречи, но мог и не успеть когда-то.
— Что значит контролировал? — Отстраняюсь и злюсь на его усмешку.
— Ты думала, что я отпустил бы тебя неизвестно с кем и неизвестно куда? Сегодня только промахнулся. Знаю про каждое твое свидание… Думаю, тебе надо сходить в горячую ванну и погреться. Я пока сделаю чай.
Я разворачиваюсь, чтобы снять сапоги, и чувствую его ладонь на оголенном участке спины.
— Я бы сам тебя похитил и изнасиловал в таком платье.
С тобой бы я и не сопротивлялась…
— Я так устала, — оставляю его фразу без комментария.
— Пойдем, — Марк ведет меня, придерживая за поясницу, в сторону ванны. Сам включает воду и затыкает сливное отверстие. — Нужна моя помощь?
— Нет, я разденусь сама. Может, найдешь во что переодеться?
— Хорошо. Если что, зови. — Он вздыхает, что ему не надо оставаться и, глянув на меня еще раз, оставляет одну.
Он ведь ничего не забыл. Как мы… с ним тут… На этой тумбе… В его ванне… Слишком много воспоминаний. Слишком много воспоминаний, поэтому он отсюда уехал?
Стягиваю платье и вешаю на крючок. Белье туда же. Опускаю ногу в теплую ванну, перекидываю вторую и погружаюсь на дно под воду. Становится очень хорошо. Тело тает в этой неге. Задерживаю дыхание и полностью погружаюсь в воду. Спустя несколько секунд выныриваю и вдыхаю. Я жива и со мной все в порядке.
Это главное. Я должна не думать о случившемся. Отвлечься. Выключаю воду, когда ее набирается достаточно, и слышу за стеной, как Марк с кем-то разговаривает. Я замираю, подслушивая его. Мне очень хочется знать, останется ли он тут или сейчас уедет к ней. Но я слышу голос, немного повышенный, но слов разобрать не могу. Выдавливаю на руку немного шампуня с мужским ароматом и, вспенив, мою голову и всю себя. Мечтаю смыть этот день со своего тела и из памяти.
Слышу стук в дверь и подбираюсь, закрывая дверцу, чтобы скрыть себя.
— Я принес тебе полотенце и… — запинается и пока я не понимаю, почему, — одежду.
Я наклоняю голову, выглядывая, и внутри все окончательно расслабляется. Он переоделся в домашние брюки и снял ту рубашку. Он никуда сегодня не уедет и не оставит меня.
— Спасибо, я уже выхожу.
Когда остаюсь одна, смываю пену и вытираюсь полотенцем. Тянусь за одеждой и замираю. Узнаю свою футболку и белье. Я так и не забрала его тогда. Сначала не хотела возвращаться сюда, потом стало все равно, потом я решила, что он просто его выкинул. Но оно хранилось тут все это время.
Боль отдается в бедро, когда я ступаю на ногу, которой стукнулась, когда падала. Прихрамывая, выхожу из ванной и направляюсь в сторону кухни.
— Марк, я лягу в кровать? — Держусь рукой за косяк и упираюсь кончиками пальцев больной ноги в пол.
— Давай, помогу, — Марк ставит кружку с чаем на стол и идет ко мне.
— Я и сама могу доковылять, — отвечаю ему, но разве это его остановит. Подхватывает меня за бедра и поднимает, чтобы донести до кровати.
— Мне не сложно. — Кладу руки ему на плечи, помогая держать равновесие, а кожей ловлю тяжелое дыхание в декольте.
— Ты не выкинул мою одежду? — Я рассматриваю его темные волосы и мечтаю запустить в них пальцы и потрогать.
