мне простейший диктофон и, как всегда, уверенной рукой развеял мои страхи. Как же мне хорошо рядом с ним!
— Вот подлец! — выпалила Дашка и попыталась сбежать к себе в комнату. Вот вечно она бегает, даже если нет никакого смысла. Я не спеша прошла следом, присела на диван.
— Даша, так нельзя. Ты не имеешь права вмешиваться в мою жизнь, и дело даже не в том, что ты младше и тому подобное. Ни один человек на свете не должен вмешиваться в чужую жизнь. Это может плохо закончиться для всех.
— Но ведь не закончилось? — с неподдельной надеждой в голосе уточнила малолетняя коза.
— Это тебя не касается.
— Да как же не касается? Я в курсе пари, Сонь, и у меня просто-таки шкурный интерес!
Вот паразитка! Везде-то нос сунет да ещё и документ предъявит.
Я насупилась, не желая исповедоваться перед этой шмокодявкой.
Дашка неожиданно свалилась передо мной на колени и шмыгнула носом:
— Сонь, я это… короче, он не такой, каким кажется. Ну или такой, но у него есть веские причины!
Мать моя женщина, началось!
— Сонь, ну хочешь, я не буду с ним на мотоцикле кататься, но дружить разреши, а? Ну вот мы недельку подружим, а там видно будет, что из этого выйдет…
Я долго сидела, надувая губы и подбирая слова, но тут меня прорвало:
— Недельку?! Да за недельку он тебя и пить, и курить, и ругаться матом научит!
— Да я умею, Сонь, но мне неинтересно. И это… обещаю, что дальше поцелуев ничего не зайдёт.
Мы обе густо, удушливо покраснели.
— Как ты мне можешь обещать такое? Да он тебя двумя пальцами переломит, кабаняка этакий!
— Только свидания в общественных местах, Сонь. Никаких гостей и компаний, никаких вписок, никаких пустынных местностей. У нас во дворе, в парке, в кино, в кафе мороженое. И всё, обещаю!
Я прикрыла лицо рукой:
— Вот дурёха! Влюбилась уже, что ли?
— И ничего я не влюбилась! Я, может, человеку шанс хочу дать. Стать нормальным, за ум взяться…
Тут меня осенило:
— Это он тебе помогал квартиру организовать! Отвечай честно!
Дашка насупилась:
— Я буду всё отрицать!
— Это нечестно, а на вранье хороших отношений не построишь. Если будешь обманывать, я не разрешу точно.
Даша подумала немного.
— Ну ладно. Да. Не хочу врать, просто я своих сдавать не люблю…
— Даш, ты же не продаёшь поцелуи за помощь с квартирой, правда?
— Если на кону счастье всей жизни сестры, то продаю.
— Так нельзя, это… ужасно!
— Да что мы всё обо мне да обо мне! — взмахнула руками Даша. — Ну скажи, вы наконец признались друг другу в любви?
Я невольно вспыхнула.
— Не хочу об этом с тобой говорить, это… слишком личное, а ты ещё маленькая.
— Маленькая! А кто тебе всё устроил? Кто о тебе побеспокоился, затворница, год прожившая в одиночестве, как рак-отшельник?!
Я вздохнула и покачала головой:
— Ох, Дашка-Дашка…
Поговорила я в тот вечер и с Кларой, и даже с Пашей — первой призналась во всём, а второго заверила, что ничего страшного моя сестрица не задумала и его участие не привело к катастрофе. Мой бывший парень был настроен лирично и даже завёл песню о том, как соскучился по мне и родине, но я с удовлетворением поняла, что мысль о его возвращении оставила меня совершенно равнодушной.
Глава 25. Личное счастье
София
На следующий день мы с Никитой отправились на работу. Он заехал за мной и сам повёз, не выпуская моей руки из своей ни на минуту.
Конечно, неотложные дела отвлекали его, а я изо всех сил пыталась выполнять свои обязанности, но мы всё равно постоянно выпадали из процесса от взаимных прикосновений и даже взглядов. Например, я просила шефа проверить отчёт из финотдела, он приглашал меня к себе в кабинет, но вместо стола напротив усаживал на диванчик в углу кабинета, сам опускался рядом и обнимал за плечи. Поглаживал их, пробегая глазами бумаги, но я видела, что содержание документа ему не даётся. Он возвращался к одним и тем же строкам снова и снова, а я даже не могла отстраниться, чтобы это прекратилось, так как, во-первых, желание начальства — закон, а во-вторых, сама этого не хотела. Хотела сидеть вот так рядом с ним и незаконно получать ласки и нежности. Как же, оказывается, моё тело истосковалось по этим ощущениям и эмоциям! Оно буквально впитывало их, как губка, и просило ещё. Нет, требовало. Всё-таки год одиночества для молодой женщины не проходит даром…
Я положила голову на плечо Никите, он погладил её, запуская пальцы в волосы, а потом мы начали целоваться. Нас даже чуть не застала за этим безобразием главный бухгалтер, которая, видимо, отчаялась дождаться моего появления в приёмной и вошла сама, только пару раз скупо стукнув в дверь. Я ужасно смутилась и перепугалась, а вот Никита — ничуть. Он даже как будто гордился нашими неуставными отношениями, и на мою панику по поводу обнаруженной после ухода бухгалтерши на его губах помады ответил:
— Я не собираюсь скрывать наш роман от других подчинённых. В нём нет ничего постыдного, я свободный человек и имею полное право влюбиться в молодую и красивую девушку, даже если она — моя подчинённая.
О, каким же горячим бальзамом растекались по моей груди эти признания во влюблённости! Мы оба с большим трудом дождались окончания рабочего дня, а ровно в шесть выдвинулись из офиса к Никите домой. Признаться, ехала я туда уже без такого твёрдого убеждения, что не стоит принимать там ванну с гидромассажем…
По дороге Никита предложил заехать куда-нибудь поужинать. Я было засопротивлялась: мне казалось неловким, что я постоянно
