бывало сказала Сима, отходя к плите.
— Сейчас! — спохватился художник и поспешно вышел за дверь.
— Это что, он? — спросила Екатерина Сергеевна. — И как это понимать?
— Мамуль, сама не ожидала, — села за стол Сима.
— И что ему нужно?
— Говорит, ему я нужна, — вздохнула и отвернулась дочь.
— Делать-то что будешь? — подал голос отчим.
И тут поспешно вошел Алексей; руки его были заняты коробкой с тортом и пакетами.
— Ишь ты, пышно как, — кивнул на торт со свежими фруктами Виктор Семенович. — И по какому же случаю?
— По случаю знакомства, — негромко сказал Орлов-младший.
— Мама, Екатерина Сергеевна, — сказала Сима. — Папа-отчим, Виктор Семенович.
Родители посмотрели на живописца.
— Это Алексей… — Сима замешкалась, не зная, как продолжить — «Алексей, мой знакомый»? «Алексей, художник из Москвы»? «Леша, мой любовник»?
— Алексей Орлов, — перехватил инициативу сам живописец. — Видите ли… Я люблю вашу дочь. Симу. Да… Вот, так вот все. Скомканно, неожиданно… простите.
— Любишь, так женись, — вырвалось вдруг у Екатерины Сергеевны, буквально несколько дней назад узнавшей, какую боль он причинил ее дочери.
— Вот так ляпнула, — посмотрел на нее, выпучив глаза, Виктор Семенович.
— Если бы мы смотрели фильм, — подала голос Сима, пока еще не воцарилось неловкое молчание, — то это была бы комедийная сцена. Я очень чаю хочу, правда. И вот с этим тортом. Давайте мы потом поговорим, пожалуйста. Главное, познакомились… Мамуля, отрежь нам всем тортика, а?
— Вот, самое лучшее решение, — произнес довольно Виктор Семенович.
Екатерина Сергеевна принялась резать торт — молча, немного сердито, но аккуратно.
— По мне, так все правильно, — продолжал отчим. — Да, неожиданно. Зато правда, и без всяких этих самых.
— Без всяких «этих», — подтвердил Алексей.
— Мам, — внезапно хмыкнула Сима. — Вот ты сейчас такая сердитая… Ну, да, есть с чего. А я знаешь, что вспомнила? Как ты мне, маленькой, двенадцатилетней, рассказала про Виктора Семеновича. Ну, помнишь, как ты у меня на два дня отпрашивалась? Как волновалась, как мы потом тоже за столом сидели… А, мам? И букет. Помнишь, какой букет был? ДВА букета. Сначала ромашки, а потом розы. А я по-омню!..
— Ну, вот, а я без букета, — начал живописец, но Екатерина Сергеевна вдруг положила на стол нож и заплакала.
— Вот те нате, — проворчал Виктор Семенович, подойдя к ней и прикоснувшись к ее плечу.
— Мамуль, — подошла к ней и Сима, обняла.
Про Алексея все забыли, и он сидел за столом один, растерянно ссутулившись и неуверенно улыбаясь. Он увидел семью — мать, отца и дочь. Нет, он не чувствовал себя лишним. Просто этот момент надо было всем пережить. Мало ли у нас в жизни неловких моментов? На то и жизнь…
Екатерина Сергеевна наконец прерывисто вздохнула и вытерла глаза.
— Да ну вас, в самом деле, — сказала она. — Расчувствовали. Будет теперь торт соленый, со слезой.
Они все негромко и неуверенно рассмеялись, но хотя бы разрядилось напряжение, которое повисло в доме, начиная с полудня, и продолжилось после появления на пороге Симы и Алексея.
Тут засвистел чайник, и Сима захлопотала с заваркой. Добавила листьев смородины, и по кухне поплыл аромат.
— Катюш, вареньица достань, — попросил Виктор Семенович.
— Ноги не ходят у меня, — все еще сердито отказалась та. — Сам уж достань.
— Что, болят? — подхватился было отчим.
— Да не болят, переволновалась, — махнула рукой Екатерина Сергеевна. — Благодаря доченьке моей с ногами у меня все хорошо теперь. Только вот с нервишками не очень… Той же доченьке благодаря. Точнее…
Она красноречиво посмотрела на Алексея.
— Давайте есть торт, — спокойно напомнила Сима.
— Да-да, торт, — засуетился Виктор Семенович. — Сидите уж, бабоньки.
Он быстро расставил тарелки, вынутые из буфета.
— Не парадные, да уж чего тут модиться, все свои, — сказал он и посмотрел на Алексея: — Свои?
— Свои, — засмеялся он.
Виктор Семенович принес варенья — яблочного «стеклянного» и крыжовенного «царского», с грецким орехом внутри. Сунулся было достать и бутылку, но Сима спокойно сказала:
— Алкоголя никакого не надо.
Сказала тихо, но так, что Виктор Семенович послушался беспрекословно. Потому что сказано это было Хозяйкой. Да и Екатерина Сергеевна ни слова не возразила.
— Праздновать особо нечего, — спокойно пояснила Сима. — День как день…
Чаепитие прошло почти нормально, только, конечно, слишком много было событий за один раз. Ну, что ж, так бывает…
— Сима, ты поедешь со мной? — негромко обратился к ней Алексей. — Домой, в Москву. То есть не сейчас, а… вообще.
— Да, — улыбнулась Сима. — Я сама думала уже заканчивать отпуск. Дома хорошо, а на работе уже появиться надо бы.
Они выпили еще по полчашечки, понимая, что надо уже собираться.
— Мамуль, пап, — сказала Сима.
Те поняли и переглянулись.
— Приезжайте теперь к нам, — обратился к ним художник.
— Поживем — увидим, — ответила Екатерина Сергеевна и обратилась к мужу: — Витя, доставай.
— Что? — не понял художник.
— Мамуля нас без домашних заготовок не отпустит, — засмеялась Сима.
— Не отпущу, — беспрекословно подтвердила мама. — И не надо мне про магазины. Да, такой вон торт у нас не купишь, зато у вас картошечки такой нет.
— И рыжиков, — подхватил Виктор Семенович. — И огурчиков маминых.
— Ох, да-а-а, — мечтательно закатила глаза Сима. — Мамины огурчики вне конкуренции! Полина Андреевна так на них запала тогда. Говорит, сыта по горло маринованной ересью из магазина.
Обе засмеялись.
Сновали между домом и машиной, загружали багажник.
— Ну, вы в уме или нет? — всплеснула руками Екатерина Сергеевна, заглянув внутрь. — Побьется же все! В сумки надо… Давай неси сумки, плотные такие, и газеты — банки переслоить.
Виктор Семенович побежал в дом за сумками.
— Алексей, — вдруг требовательно посмотрела на него Симина мама. — Сима моя настрадалась уже. Не ровен час! Клянись, что не причинишь ей зла.
— Мама, — начала было укоризненно Сима. — Я не на Луну лечу и не в Кащеево царство!
— Клянись, говорю, — возвысила голос та, не глядя на дочь и буравя глазами ее избранника.
«Ох, мама-мама, — подумала Сима. — Ты бы еще икону принесла. Это же не кино…»
— Клянусь, — сказал Алексей.
— Да зачем все это, — досадливо, но тихо сказала Сима, обнимая мать, и прошептала ей на ухо: — Мам, я железобетонная уже. Вы меня вылечили. Навсегда…
— Ну, смотрите, — сказала им мать.
— Мамуль, а вот ты мне сама обещай, пожалуйста, — посерьезнела Сима. — Продолжай следить за своим здоровьем.
— Все, никаких булочек и конфет по вечерам, — улыбнулась Екатерина Сергеевна, кулаком вытирая глаза. — Это сейчас уж праздник, как новогодние каникулы, — ты приехала… А так мы на диете. Почитываем всякие статьи о здоровом питании, соблюдаем.
— Ну, и хорошо, — повеселела Сима.
Подбежал Виктор Семенович с сумками, все наконец переложили как нужно, обнялись в последний раз… и поехали. Сима чувствовала себя немного странно и все
