боялась.
И, по правде говоря, я тоже не хотел этого говорить.
Не потому, что боялся произнести эти слова…
А потому, что боялся ее реакции.
Она рассказывала мне, как в прошлом убегала от отношений. Это было вполне логично, учитывая смерть ее родителей.
Если она никогда ни с кем не сблизится… значит, ей не нужно будет их терять.
Поэтому я не сказал того, что действительно хотел сказать… а именно: «Я люблю тебя».
Она не хотела говорить ― я люблю тебя ― по каким-то своим причинам…
А я не сказал этого, потому что не хотел ее отпугнуть.
Поэтому мы сказали это своими действиями. Своими телами.
И Лучия говорила это своим тоном, когда шептала:
― Я тебя ненавижу.
Оглядываясь назад, я жалею, что не решился и не сказал, что люблю ее, когда у меня был шанс…
Потому что всего через несколько дней этот шанс исчез.
Массимо
Секс был невероятным… связь между нами крепла с каждой секундой, проведенной вместе…
Но трудности стали множиться.
Началось с того, что у нас почти закончилась еда.
К тому моменту мы скитались уже более трех недель. Три недели мы переходили из хижины в хижину каждую ночь.
Удача была на нашей стороне ― никаких признаков людей Аурелио больше не было, к тому же в некоторых домах мы нашли консервы ― достаточно, чтобы пополнить запасы.
Но затем, после долгой череды пустых домов, мы перешли на нормированное питание.
В сочетании с ежедневными длительными походами это был рецепт истощения… и, в конечном счете, катастрофы, если мы ничего не предпримем.
Я знал, что мы должны в ближайшее время отправиться в город и запастись продуктами. Другого выхода не было.
Дожди только ускорили принятие решения.
В течение нескольких недель у нас была непрерывная полоса хорошей погоды, но в Доломитовых Альпах дожди обычно идут треть июля.
Поэтому вскоре удача отвернулась от нас, и дождь лил шесть дней подряд, не прекращаясь ни на секунду.
Дождь моросил почти постоянно, и иногда переходил в ливень.
Мелкие реки в лесу расширились в три раза, и переходить их стало труднее.
Мы не только пробирались по холодному, мокрому лесу и грязной земле…
Но когда мы находили место для ночлега, то не могли развести огонь, чтобы согреться. Я слишком боялся, что это привлечет внимание ― и, возможно, наемников Аурелио.
Поэтому мы с Лучией раздевались догола и прыгали в постель, что, безусловно, было плюсом…
Но утром нам приходилось одеваться в сырую, холодную одежду и снова идти под дождь.
Я подумал о том, чтобы снова угнать машину и уехать, но быстро отказался от этой идеи. В Падолу и обратно вели только две дороги. Люди Аурелио наверняка следили за ними. Я не мог рисковать наткнуться на засаду.
Несмотря на все наши проблемы, Лучия не пожаловалась ни разу ― это был поворот на 180 градусов по сравнению с тем, как мы начали наше приключение.
Но я понимал, что это очень тяжело для нее. Она стала выглядеть изможденной и бледной.
Все стало настолько плохо, что я решил остановиться в одном месте на две ночи. Однажды вечером я даже сдался и развел огонь, чтобы она могла согреться, хотя на следующее утро мы сразу же ушли.
Когда у нас осталась последняя пара банок еды, я сказал:
― Нам надо вернуться в город.
Она настороженно посмотрела на меня.
― Ты уверен?
― У нас почти закончилась еда. И нам не помешает чистая одежда.
― Наша одежда пахнет просто ужасно, ― сказала она, слабо улыбнувшись.
Это была правда ― мы не могли постирать те немногие вещи, которые у нас были. К тому же я бросил большую часть нашей одежды, когда убегал из сарая, унося ее на руках.
― Мне также нужно позвонить братьям и узнать, что происходит. Может быть, все утихло настолько, что Никколо или твоя бабушка смогут нас забрать.
― О, Боже, я надеюсь на это, ― пробормотала она. Затем на ее лице появилось обеспокоенное выражение.
― Что? ― спросил я.
― Мы должны вернуться?
Я рассмеялся.
― Я думал, ты с нетерпением ждешь горячего душа, теплой постели и настоящей еды.
― Да, но… если нам придется вернуться домой… что будет с нами? С тобой и со мной?
Беспокойство на ее лице превратилось в настоящий страх.
Я улыбнулся и убрал назад ее влажные волосы.
― Ничего. Я же сказал тебе, что никогда тебя не оставлю.
― Ты обещаешь? ― прошептала она.
― Обещаю, ― сказал я и поцеловал ее.
Массимо
Вылазка в город была, мягко говоря, неприятной.
Машины у нас не было, поэтому пришлось идти пешком около шести миль под дождем. Из-за того, что грязная дорога была очень трудной, мы вышли из хижины в 9 утра и добрались до Падолы около полудня.
Это расстояние было меньше того, которое мы обычно проходим за день… но нам предстояло пройти еще и обратный путь. Может быть, даже больше, в зависимости от того, насколько легко будет найти подходящее место для ночлега.
Бедная Лучия была вымотана, когда мы добрались до города, но она держалась стойко и не жаловалась.
Я пообещал себе, что как только мы выберемся из Падолы ― и мне больше не придется иметь дело со злобными кознями Фаусто и Аурелио, ― я отвезу ее в какое-нибудь замечательное место и покажу ей, как надо проводить время.
Я спрятал охотничье ружье в зарослях на окраине города. Не мог же я бродить по городу с ружьем через плечо.
Потом мы вошли в Падолу.
Первое, что мы сделали, ― купили в кафе горячего какао. Лучия отпила из своей чашки и с удовольствием съела три яблочных даниша.
Пока она ела, я позвонил по одному из немногих телефонов-автоматов в городе.
Я вставил сдачу, полученную в кафе, и набрал номер Никколо. У нас был протокол, по которому я отправлял ему код, если звонил с незнакомого номера, но это действовало только для сотовых. Я звонил с телефона-автомата, так что смс было не отправить. Вместо этого я мог оставить голосовое сообщение и перезванивать каждые пять минут, пока он не ответит.
К моему удивлению, он ответил на третьем звонке.
Он ничего не сказал ― тоже протокол, если мы нарушили правила, ― поэтому я заговорил первым.
― Это я, и дела
