Но это не отменяло факта, что между мной и Кириллом всё было кончено. Скорее всего, пакет вообще принёс курьер.
Я вздохнула. Что ж, Лира, за работу. Я бросила взгляд на расчерченную доску, где напротив моей фамилии пестрели аж четыре листка с заданиями, сцепила зубы и открыла дизайнер.
Четыре часа дня, а я всё ещё по-настоящему не приступила к работе. Нет, я механически делала что-то, но все мои мысли были о другом.
Кирилл оставил меня в покое, чтобы я получила свой тираж и свой гонорар, и он даже не подумает со мной связаться, чтобы случайно мне не навредить. Пока мой роман в проекте, для него я недосягаема.
Но к этому моменту меня должны были вышибить из проекта, верно? В глазах заказчицы я уже должна была окончательно стать беспринципной охотницей за чужими женихами. Прошли сутки. Марина не могла ей не сказать, чёрт подери!
Или…
Или Марину к ней больше не подпустили? Даже на пушечный выстрел?
Чёрт. Чёрт. Чёрт!
Это просто не пришло мне в голову.
Я должна была придумать запасной план. Но какой? Других общих знакомых с заказчиком у меня не было. Поджечь типографию? Записаться к Олегу через общественную приёмную? Выложить на своей страничке признание Кириллу в любви?
Поздно, поздно, поздно…
Если только…
Если только не найти его самого. Найти, броситься ему на шею и объяснить этому упрямому ёжику, что его любят, его ждут, он нужен мне куда больше любого дурацкого проекта! Мои романы без раскрутки хуже не станут, а вот мне без Кирилла будет куда как плохо.
Осталось узнать, дома ли Кирилл. Или сразу броситься через снега и сугробы?
Нет. Если я ткнусь в закрытую дверь — это будет уже чересчур. Что я тогда сделаю? Оставлю записку? Заночую на крыльце?
Сердце пронзила игла.
Что, если он уже улетел в Штаты?
Я почти вылетела в коридор, ловя на себе удивлённые взгляды коллег. Плевать. Времени не было.
Дрожащими пальцами я нашла в списке Веру. Нажала на вызов.
— Привет! — весело сказала она. — А мы тут как раз тебя вспоминали. Я так рада, что проект Кирилла удался!
— А уж я-то как рада, — мрачно сказала я.
А потом спохватилась.
— Постой, он сейчас рядом с тобой? Можешь дать ему трубку?
Вера рассмеялась.
— Лир, мы с Марком сейчас в Лондоне, с родителями. Помолвку отмечаем.
В Лондоне? Уже в Лондоне?!
Сердце рухнуло.
— Кирилл должен прилететь поздно вечером, — словно угадала мои мысли Вера, и я снова смогла дышать. — Там полный кошмар, все билеты на девятое разобраны, только последний вечерний рейс из Шереметьево остался.
Последний. Вечерний. Рейс.
Сегодня Кирилл уедет из Москвы. И назад он уже не вернётся.
— Я поняла, — коротко сказала я. — Можешь передать ему сообщение? Очень короткое?
Я почти наяву увидела, как Вера качает головой.
— Кирилл не велел. Когда мы говорили с ним этим утром, он был очень зол на тебя за что-то.
Услышал про мой финт с Мариной каким-то образом, поняла я. Перехватил сообщение? Узнал из третьих рук?
— Я Кирилла ни разу таким не слышала, — с лёгким суеверным ужасом продолжала Вера. — Это было нечто.
— А… если ты ему передашь, что я его люблю? — со слабой надеждой сказала я.
— Он сказал: «Особенно это».
Я закрыла глаза, стукнувшись лбом о стену. Кирилл в своём репертуаре. Хотя бы чувство юмора ему не изменило. Хотя мне от этого не легче.
— Спасибо, — коротко сказала я. — Если не можешь ничего передать, тогда не говори, что я вообще звонила. Кирилл точно улетает сегодня?
Вера вздохнула.
— Точно, Лир. Слушай, мне кажется, тебе стоит поменьше о нём думать.
— А ему стоит начать меня слушать, — огрызнулась я. — Мне к чертям не сдался этот ваш проект! Тиражом в пятьдесят тысяч пусть печатают кого-то, кто без этого тиража жить не сможет, а я хочу Кирилла и тортик! И вообще… извини. Мне пора идти.
— За тортиком?
Кажется, сестра Кирилла выросла такой же ехидной, как и её брат.
— Нет, — мрачно сказала я. — Захватывать типографию.
Вера негромко засмеялась.
— Обязательно прочитаю твой роман. Кирилл говорит, экранизация будет непременно.
Вот тут я поперхнулась.
Экранизация. Это казалось чем-то настолько далёким и недоступным, что я просто в неё не верила.
А теперь…
Сесть в полупустом кинозале на первом ряду и увидеть, как из твоей истории рождается фильм.
Вот какой подарок сделал мне Кирилл.
Готова ли я вернуть этот подарок нераспечатанным?
Ну…
Вообще-то да.
Да, я рискую не получить ни Кирилла, ни билета на первый ряд. Но это риск, который я выбираю с открытыми глазами.
Неблагодарный ежонок, ехидно посетовал в моей голове голос Кирилла. И ведь ни малейшего чувства вины!
Ни малейшего.
— Счастливо, Вер, — сказала я вслух. — Хорошо вам отметить. А мне надо спешить.
— Куда?
— На встречу с издателем.
Я положила трубку и бросилась обратно в опенспейс.
— Тань, — выпалила я, затормозив у стола начальницы отдела. — Мне надо сбежать. Вот прямо надо. Гипс снимают, клиент уезжает, всё такое. А? Пожалуйста?
Таня посмотрела на меня поверх очков.
— Лира, всё в порядке?
Я судорожно кивнула.
— Будет в порядке. Если я успею.
Таня кивнула.
— Окей. Завтра в девять.
— Я отработаю, — кивнула я в ответ. — Спасибо.
Расписание рейсов от Шереметьево до Хитроу я смотрела, уже сбегая с лестницы. Последний прямой рейс был без десяти восемь вечера.
Я успевала. И у меня был шанс найти Кирилла в переполненном аэропорту, если я появлюсь к самому началу регистрации. Ведь ему нужно будет сдать багаж, а где проще и удобнее это сделать, как не на стойке бизнес-класса, где почти не бывает очередей?
Я найду его. Обязательно.
Что я сделаю и что скажу, я не знала: мои мысли так далеко не простирались. Но я смогу его увидеть. Обнять.
И сказать ему, какой он идиот.
Вот только Кирилл давным-давно всё решил, с беспощадной ясностью поняла я. Его не поколеблют слёзы, нежность, яростные упрёки, неприкрытый шантаж и даже бесстыдно расстёгнутая блузка. Он знает все мои аргументы наизусть — и не прогнётся ни на йоту. Я ввязываюсь в безнадёжный бой.
Плевать.
Хотя бы увижу его в последний раз.
Глава 51
Метель за окном электрички.
И неподвижный пейзаж за окном.
Мы стояли уже второй час. Чёртова электричка, которая должна была ехать до терминала меньше сорока минут, обещала доехать за добрые два с половиной.
Я опаздывала. Безнадёжно, отчаянно опаздывала.
Я стояла в тамбуре, нетерпеливо притоптывая ногой, и из последних сил сдерживалась, чтобы не заплакать. Красное зарёванное лицо — не то зрелище, с которым без спросу вторгаются в чьё-то сердце и прижимаются к груди.
Когда электричка тронулась, я чуть не рухнула, выдыхая с облегчением.
Рано. Мне ещё придётся нестись к нужной стойке регистрации по траволаторам и бегущим дорожкам, опрокидывая чужие чемоданы и стараясь не попасть под горячую руку службе безопасности.
Пожалуйста, Кирилл, взмолилась я, опоздай. Приедь в последний момент. Дождись.
Ведь я почти уже здесь.
Я неслась сломя голову. С платформы аэроэкспресса я вылетела только с третьей попытки: сканер не пропускал скомканный и торопливо разглаженный билет. Позади остались рамки, дурацкая очередь, вереница ярких бутиков, некоторые из которых уже были закрыты, полупустое кафе.
Мир, где не было Кирилла. Если бы я писала роман, вырезала бы эту часть к чертям. Я не хотела так жить. Я не хотела, чтобы Кирилл оказывался на другом конце света.
Хотя бы до той минуты, когда я увижу его в последний раз.
Я ведь писатель. Я умею делать больно, я умею вызывать тихие улыбки. Неужели я не справлюсь? Не найду тех самых слов?
Что ж, если не найду, значит, грош мне цена, и я тем более не заслуживаю быть изданной. А Кирилл ведь за справедливость, правда?
