На самом деле симптомы подходили минимум под три недуга, но Оля не стала озвучивать их. Она ведь не врач, чтобы заниматься этим.
— Чего вы так разволновались?
Она кивнула официанту, произнося губами бесшумное «спасибо», а потом вновь повернулась к разволновавшейся, вытирающей слезы девушке.
— Просто!.. Просто нервы ни к черту!
Она судорожно выдохнула, взявшись за кружку с принесенным чаем, сделала несколько глотков, а потом вновь попыталась объяснить.
— Я рассталась с молодым человеком, — проговорила Марина и сделала еще один глоток чая с чудесным запахом смородины. — Мы семь лет были вместе и снова надо начинать все сначала, а тут вы.
Оля не видела поводов для грусти.
— У вас еще все впереди и быть может оно и лучше, что вы расстались сейчас?
Утешительница из Оли была никакая. Кажется, в таких случаях принято было говорить: «какой же он козел!» А вот она предлагает поискать плюсы в таком положении вещей.
— Наверное, вы правы, — выдохнула Марина, вытерев щеки с вновь проявившимися веснушками. — Извините меня за мое замечание.
Ольга покрутила булочку, отщипнув от нее самый пропитанный корицей кусочек, да и отодвинула тарелку со сдобой. Ее уже за беременную принимают, а она пирожками давится.
— Хочется порадоваться вместе с человеком, но не все спешат афишировать такие вещи.
— Просто нечему радоваться. Вот и все.
— Да? — проговорила она, совсем неловко пытаясь скрыть неверие. — Наверное, я ошиблась.
Кажется, что смущение ее собеседницы можно было потрогать рукой таким явным оно было.
— Вы лучшая из моих клиентов, — продолжала говорить то бледнеющая, то вновь краснеющая Марина. — Мне бы не хотелось, чтобы вы отказались от моих услуг, как это было с моими коллегами.
Ольга не думала об этом. От прежних риэлторов она отказалась, потому что люди были неприятны ей. Она могла позволить себе это и не видела повода, чтобы не воспользоваться этой возможностью.
— Перестаньте расстраиваться.
От дальнейшего разговора Олю отвлек телефонный звонок. Звонила Ирина Алексеевна, у которой находился ее Макар. Она, ее дача, то удовольствие с которым Макар носился по ней были еще одной причиной почему Ольга решилась на покупку дома и даже нашла его в том же СОТ. А еще был Кавказ, который дал ей в полной мере оценить прелести собственного дома.
— Оленька, как у тебя дела?
— У меня нормально, а у вас?
Ольга прислушивалась к голосам на заднем фоне. Ей надо было услышать Макара.
— Ты не могла бы заехать в аптеку, когда поедешь к нам?
— Что случилось?
Оля старалась, чтобы ее голос звучал спокойно без истерических ноток.
— Ничего страшного. Наточила нож и кажется, перестаралась — порезалась и израсходовала все пластыри, бинты и перекись водорода.
— Хорошо. Как Макар?
— Дует на палец, — рассмеялась Ирина Александровна. — Борька приедет только завтра, а у меня кровь все не останавливается.
— Бориса Егоровича нет дома? — Оля нахмурилась, вспомни, что та говорила ей, прежде чем взять Макара к себе. — Как же вы справляетесь?
— Нормально.
Оля увидела воочию, как Ирина Александровна махнула рукой. Она часто так делала.
— Макар — совершенно чудесный ребенок. Он играется со щенком. Илья бы за это время разнес весь зал.
Оля выдохнула, послушала еще немного женщину, а потом повесила трубку.
— Все в порядке, Марина, — Ольга поднялась с места, подобрав сумку. — Покажете мне все, когда перенесете это в электронный формат?
Марина принялась заверять ее, что все сделает в лучшем виде. Но ведь на самом деле ей не требовалось делать это?
— Все будет хорошо, Марина.
Ольга попрощалась с девушкой, вышла на улицу и огляделась по сторонам в поисках аптеки. Несмотря на то, что они встретились с агентом по продаже недвижимости в центре и цены здесь были, как «половина крыла от боинга» она поспешила в близлежащую «ФармацевтЪ». Таким образом она узнавала так до конца не исхоженный город (даже коренному москвичу не была доступна эта супер способность) и не наматывала круги.
— Лейкопластырь, три упаковки бинта, вату, перекись водорода, йод, — начала перечислять она, остановившись напротив двойного окошка.
— Вам какой лейкопластырь?
— А какой есть?
Перед ней высыпали образцы, но Оля даже не стала заморачиваться с тем, чтобы разбираться в чем их различие.
— Давайте все.
— А бинт?
— Пожалуйста, обычный.
Ольга вышла из аптеки, кажется, что одурманенная запахами корвалола и валерианы. Покупки радовали, даже несмотря на то, что совершались в таком месте, отвлекали и будоражили одновременно.
— Столько всего!
Ирина Александровна забрала пакет из ее рук, на этот раз не став ругаться за ее расточительность. Привыкала, наверное, что Ольга не экономит на людях, которых привыкла считать близкими.
— Прячется от тебя, — шепнула она, прежде чем уйти в ванну. — Соорудили шалаш из одеял.
Ольга кивнула, ощутив, что соскучилась по этому дому. Люди, жившие в нем, не были родными, но так уж вышло, что стали близкими за все это время.
— Куда пропал мой маленький мальчик?
— Не знаю! Не знаю! — подыграла ей женщина. — Пойду пересыплю все в аптечку.
Ольга повесила пальто на крючок и пошла бродить по дому, «пытаясь» найти сына. Через несколько долгих минут она нашла его.
— Мама!
Макар полез обнимать ее и, зацепившись за край одеяла, разрушил сооружение, завалив себя и щенка текстильной кучей. Ольга хохотала, глядя на шевелящиеся комки одеяла, щекотала их, тем самым дезориентируя, и заходилась в новом приступе смеха пуще прежнего. Макар и Вуки выглядели презабавно.
— Оль, я чего-то не знаю?
Ирина Александровна возникла на пороге комнаты, держа в целой руке коробку с экспресс-тестом на беременность.
— Ведь просила же положить в другой пакет, — откликнулась в ответ Олька, поднявшись и потянувшись за попавший в не тот дом коробкой.
Она мгновенно почувствовала себя так словно попала в баню, а посмотрев в зеркало современного серванта, поняла, что выглядит точно также.
— Сказали, что я похожа на беременную. Маловероятно, но решила, что надо провериться.
— Так! Ты должна мне рассказать все! Почему я ничего не знаю о твоем Амуре?
Ирина Александровна была не права. Она знала об этом Амуре побольше Оли. Но только Багдасарова не спешила посвящать кого бы то ни было в свои ночные дела. Почему в ночные? Тигран остался на неделю один-единственный раз, а потом стал захаживать только ночами. Разве это можно было назвать отношениями? Это было развлечение. О таком не говорят.
— Потому что нечего рассказывать. Мы встречаемся. Ночами.
Ирина Александровна охнула, прижав руку к груди. Но! Шальной взгляд в ее голубых глазах никуда-никуда не делся. Она хотела знать все.
— А почему ночами? Он женат? Оль, только не говори, что это сосед!
Оля подавилась смешком, пряча коробку в сумке.
— Он страшный, да? Страшный?
Багдасарова не отвечала, но на вопрос внешности задумчиво покачала головой из стороны в сторону, а потом обняла наконец откопавшегося сына. Он был такой лохматый, такой сердитый и такой красивый.
— Мама!
Оля целовала его, а потом вновь смеялась за попыткой Макара затолкать ее под плед.
— Оль, а как же Тигран?
— Он уже и забыл обо мне, — отмахнулась от вопроса Ольга. — Сколько можно ждать его?
Она почесала вылезший из-под клетчатого пледа хвост.
— Умру старой девой прежде, чем он поймет, что за красоту проглядел.
Оля немного издевалась над старой подругой. Она помнила с чьей подачи завертелось вся эта кутерьма, подарившая самые кошмарные и одновременно чудесные воспоминания.
